Сегодня или никогда

Джон так и не понял, зачем это понадобилось сэру Перси, но куда бы он ни отправился, Перси всюду следовал за ним.

Это до крайности раздражало виконта.

Более того, его лучший друг обладал сверхъестественной способностью узнавать, где он находится и чем занимается. Он был осведомлен, с кем Джон спал и когда, в каких скандалах участвовал и какие кутежи закатывал.

Так продолжалось многие годы, и со временем Джон научился не обращать на это внимания.

Было бы полбеды, если бы Перси так не действовал ему на нервы!

Этот человек считал себя знатоком буквально всего: моды, живописи, музыки, кулинарии. Какой бы темы ни коснулся разговор, сэр Перси начинал говорить тоном непререкаемого авторитета. У него была привычка балансировать на грани вселенской скуки и провокационных измышлений. При всяком удобном и неудобном случае он сыпал латинскими фразами.

Сэр Перси был напыщен, болтлив и глуп. Короче говоря, он напоминал птицу с пышным оперением, которая даже в стае павлинов выглядит чрезмерно нахальной. В последние годы он, похоже, полностью погрузился в заботы о моде и своей наружности и предавался занятиям, которые даже Джон считал фривольными.

Тем не менее и графиня, и Хлоя обожали сэра Персиваля Сэсил-Бэзила.

Все общество восхищалось им. Его приглашали в лучшие дома, и он считал своей обязанностью знать, что в них происходит. Друзья — по его просьбе — называли его сэром Перси или просто Перси, а фамилия Сэсил-Бэзил была оставлена для «низших сословий и непосвященных».

— Когда вы приедете в город, графиня? Мы ужасно скучаем без вас. — Перси всегда был льстецом. Хотя в данном случае он говорил искренне.

— Похоже, не очень скоро, — улыбнулась графиня. — У нас потрясающая новость, и вы узнаете ее первым, сэр Перси!

О, это две важнейшие вещи для светских щеголей: сплетни и необходимость первому услышать их.

Джон ухмыльнулся, увидев, как Перси в волнении подался вперед.

— Говорите же скорее, миледи Я весь обратился в слух.

Джон закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Тяжелый предстоит вечерок, подумал он.

— Хлоя и Джон собираются пожениться! — с сияющим видом объявила графиня.

— Вот оно что, — выпрямился Перси.

— Вас это, кажется, не удивляет, — озадаченно произнес Морис.

— А почему я должен удивиться?

— А почему бы и нет? — приоткрыл один глаз Джон.

— Res ipsa loquitur. — Услышав латинскую фразу, Джон поморщился. — Факты говорят сами за себя, мой дорогой друг.

— Действительно, — поднял бровь Джон Похоже, предстоящая женитьба на Хлое оказалась новостью лишь для него самого!

— Именно так. Примите поздравления, моя дорогая Хлоя, хотя в данном случае к ним следует прибавить и сочувствие — Блеснув водянистыми голубыми глазами, сэр Перси с улыбкой уткнулся в чашку. — И когда произойдет это знаменательное событие? Естественно, я буду шафером.

Джон не знал, что разозлило его больше: то, что Перси не удивился его предстоящей женитьбе или что он сам объявил себя шафером.

— Уверен, что ты узнаешь об этом первым, — саркастически заметил Джон. — Не забудь сообщить мне, ладно?

Его ирония осталась незамеченной, скользнув мимо напудренной головы сэра Перси.

— Можешь не сомневаться, дружище, — серьезно пообещал он.

Хлоя с трудом сдержала смешок, увидев, как покраснели скулы Джона — признак крайнего раздражения.

Морис поставил чашку на стол.

— Мы давно вас не видели, сэр Перси. Где это вы прятались?

Перси всплеснул руками. Именно этого момента он и ждал — карт-бланш для сплетен.

— О, где только я не был! Не так давно я вернулся от лорда Блэнкфорда. Он утверждает, что слышал в Вене у барона фон Швейтена замечательного пианиста. Ты помнишь барона, Джон?

Джон открыл было рот, чтобы ответить, но Перси, как всегда, не дал ему вымолвить ни слова.

— Барон утверждает, что этот музыкант далеко пойдет, несмотря на свой мрачный вид. Блэнкфорд говорит, что его голова по форме напоминает яйцо… — Перси бросил пронзительный взгляд на заснувшего Дейтера.

Все проследили за его взглядом.

Может, яйцеголовость служит признаком скрытых музыкальных способностей? Занятная теория.

Немец издал громкий храп.

Губы Джона слегка дрогнули.

Хлоя подняла глаза, и их смеющиеся взгляды встретились.

— Как его зовут? — спросил Морис.

— Он ученик Гайдна… подождите… — Перси потер подбородок. — Кажется, Бетхорел. Да, точно! Людвиг ван Бетхорел.

— Людвиг, — сморщила носик Хлоя. — Не хотела бы я носить имя Людвиг.

Джон наклонился и игриво пощекотал ее руку.

— Какие еще у вас новости, сэр Перси? — Графиня, очевидно, надеялась услышать известия со своей родины.

— Боюсь, мадам, что новости из Франции неутешительны. Террор продолжается, и жертв с каждым днем становится все больше. Последней, насколько мне известно, стала графиня Замбо. Говорят, она нарумянилась, прежде чем отправиться на эшафот. — Сэр Персиваль печально покачал головой. — И в чем можно обвинить женщину, единственным увлечением которой была мода?

— Зу-Зу? — Глаза графини наполнились слезами. — Только не Зу-Зу.

Она всхлипнула и достала платок.

Хлоя была ошеломлена реакцией бабушки. Эта женщина многие годы вызывала сильное раздражение у графини.

— Ты же всегда называла ее сукой, бабушка!

Графиня прижала платок к глазам.

— Да, но она была блистательной сукой!

— De mortuis nil nisi bonum. О мертвых или хорошо, или ничего, — печально добавил Перси.

Морис тяжело вздохнул.

— а о Черной Розе в последнее время ничего не слышно?

Человек, называвший себя Черной Розой, появился во Франции два месяца назад. Он и раньше принимал участие в различных стычках, но его настоящее имя оставалось тайной.

За последние месяцы ему чудесным образом удалось спасти от гильотины многих аристократов, оставаясь при этом неуловимым для французских властей. По слухам, он никогда не появлялся дважды в одном и том же облике и с необыкновенным искусством заметал следы. Говорили, что он сам был изгнанным из страны аристократом, хотя никто не мог утверждать это с уверенностью.

— Я ничего не слышал, — ответил Перси Морису. — Тем не менее я написал о нем стихотворение. Хотите послушать?

Джон поморщился. Стихи Перси были ужасны.

Тот вышел на середину комнаты с таким видом, как будто собирался читать Шекспира. Похоже, он считал себя ничуть не хуже.

Они ищут его там и туг, Чернь теряется в догадках И нигде не может его найти… Эта проклятая неуловимая Роза!

Все восторженно зааплодировали. Джон закатил глаза.

— Мне очень жаль Зу-Зу, графиня. — Перси, сочувствуя, коснулся руки пожилой дамы.

— Что нужно этим чудовищам? — Она опустила платок. — Чего они хотят достичь этим безумием?

— Свободы, равенства, братства! — продекламировал Джон лозунг революционной Франции.

— Ты, конечно, согласен с ними, Джон? — поддела его графиня.

— Да… с теорией. Но не с подобными методами.

Мнение Джона не удивило Хлою. Всю жизнь он восставал против условностей и общепринятой морали.

Сэр Перси задумчиво посмотрел на виконта.

— Как вы похожи на Дон Жуана, Секстон… смеетесь в лицо властям и раскачиваете устои общества. — Он поднес к глазам лорнет. — Я хочу сказать, что вы созданы для великих дел, мой друг.

— Особенно учитывая то обстоятельство, что у него нет твердых убеждений, — коварно добавила Хлоя.

Красиво очерченные губы Джона дрогнули.

— Я прилагаю для этого все силы, крошка.

Девушка наморщила лоб, задумавшись над смыслом его слов.

— Великолепная мысль! — восхищенно воскликнул Перси. — Единственное убеждение человека — не иметь никаких убеждений!

— Что мне с тобой делать, Джон? — фыркнул Морис и погрозил племяннику пальцем.

Стая дроздов вспорхнула с поляны.

Хлоя не отрывала от них взгляда.