Через тернии к счастью (СИ)

Брюнетка просидела на диване, прижав к груди колени, до самого утра. Она чувствовала себя преданной, использованной и брошенной.

Соберись, Миллс, это всего лишь был сон. Плохой сон.

Но как только Реджина себя не утешала, выкинуть из головы этот кошмар не могла. И только шлепанье голых ножек по лестнице заставило мэра перестать себя жалеть, вспоминая ночь.

- Мама, почему ты меня не разбудила? - Генри сонно тёр один глаз, а вторым смотрел себе под ноги, не желая упасть.

Миллс повернула голову в сторону настенных часов, полвосьмого.

- Хотела дать тебе ещё немного поспать, милый, - встав с дивана, женщина поцеловала сына в щечку и погладила по растрепанным волосам. - Иди, умывайся, я пока завтрак приготовлю.

- Только не кашу. - Начал канючить Генри.

- Хорошо, но завтра обязательно ты поешь кашу, - приподняв одну бровь, Реджина посмотрела на сына, ожидая одобрения, на что Генри тоже приподнял бровь и также хитро и пристально посмотрел на мать. Сейчас они были похожи, как две капли воды. - Иди уже, малыш.

В комнате Генри, как и обещал, позвонил родной матери, отыскав в своём рюкзаке сотовый. Через два гудка Эмма ответила на вызов.

- Да, пацан. - Шериф города за обе щеки уплетал с утра жареную картошку, закинув ноги на стол в участке.

- Маме до сих пор снятся кошмары.

- Ты переживаешь за неё?

- Да, она уже несколько дней просыпается посреди ночи, она думает, что я не знаю. А сегодня она проснулась и ушла в гостиную и просидела там до утра. - Генри плюхнулся на кровать, что была ещё тёплой после недавнего пробуждения ребёнка.

- Может, это побочное действие после снятия проклятия.

- Она не говорит, что ей снится.

- Ладно, парень, я сегодня к ней заеду, про лавку Голда рассказать надо, а то он требует применить какие-нибудь меры и наседает на меня.

- Наверное, много ценных вещей у него украли.

- Ты в курсе этого? - Эмма поперхнулась едой и начала кашлять. Она помнит, как Голд ещё вчера просил не распространяться об этом инциденте, который мог подпортить репутацию мага.

- Об этом уже весь город знает.

- Странно, что мэр города об этом ни сном, ни духом.

Когда с первого этажа донесся голос матери, что вещал о готовом завтраке, Генри испуганно повернулся к двери.

- Всё, мне пора. Люблю тебя. - Быстро протороторив в трубку, мальчик сбросил вызов, услышав важные для него слова: “И я тебя”.

***

Побежав в сторону школы, Генри послал матери воздушный поцелуй, что махала ему из машины.

Мэрия встретила женщину одиноким коллективом, четыре стены и рабочий стол. Она удивилась тому, что никто из жителей не докучал ей своими постоянными вопросами, письменными жалобами или требованиями.

Ха, а всего-то надо было вернуть им память.

Проверив почту, Реджина не обнаружила ничего интересного, ни писем из департамента, ни от жителей, ни от друзей. Точно. У брюнетки не было друзей. Не став даже об этом думать, Миллс открыла online poker и начала партию с какими-то игроками, чьи имена ей были смешны. В левом нижнем углу экрана был чат, где иногда игроки вели беседу. Когда брюнетка несколько раз подряд одержала победу, она увидела сообщения, что были адресованы явно ей.

“Вы очень коварно играете”.

“Достойный противник, спасибо за игру”.

“Требую реванша!”

Это очень льстило брюнетке, что вызвало слегка заметную улыбку, но следующее сообщение даже развеселило женщину.

“Не хотите пообщаться, мисс?”

Никак на это не ответив, мэр вышла из игры и, встав из-за стола, начала крутить головой и плечами в разные стороны, разминая затекшие мышцы.

Взгляд непроизвольно упал на яблоню, на которой недавно мисс Свон выместила всю свою любовь к мэру. Рядом с деревом стоял какой-то мужчина. Не обратив изначально на это никакого внимания, Миллс отошла от окна, но через пару секунд вернулась обратно. Брюнетка не видела лица незнакомца, он стоял спиной к окнам мэрии, разглядывая яблоню. У мужчины была седина, а немного сгорбленная спина говорила о его тяжелой жизни. Около минуты Реджина не сводила глаз с мужчины, который её пугал и одновременно казался ей знакомым.

Обратив своё внимание на вдалеке стоящие дома, Миллс попыталась вспомнить, где она могла видеть этого человека, но память не выдавала никаких образов. Посмотрев вновь на мужчину, Реджина отступила от окна на шаг назад, прикрывая рот ладонью, сердце больно сжалось. Как в страшных фильмах мужчина стоял возле дерева и пристально смотрел в глаза мэра, не мигая. Но в больший ужас привело Миллс то, что этого человека она слишком хорошо знала, что в будущем его не узнать. Это был её отец. Генри стоял в той же одежде, в какой Реджина его видела в последнюю их встречу, когда вынула тёплое сердце из его груди.

Слёзы градом начали стекать по щекам и падать вниз. В кабинете стояла тишина, но Миллс слышала, как её слёзы разбиваются об пол, будто стакан, разлетаясь на многочисленные кусочки.

- Нет! - Реджина шептала, но голос все равно резал слух. - Нет. Нет. Нет. Этого не может быть.

Брюнетка ещё отступила назад, пока не столкнулась с краем стола. Ноги предательски подкосились, и лишь позади стоящая опора не дала женщине упасть. Шелковая кремовая блузка начала впитывать в себя соленые слёзы, что становились все чернее и чернее. Туш потекла, оставляя за собой следы на щеках и подбородке.

- Реджина, можно? - В дверях показалась белокурая голова, что смотрела прямо в спину брюнетке. Не получив никакого разрешения, Эмма вошла в кабинет в своей любимой красной куртке.

Миллс ничего не слышала. В ушах стоял шум, крик, плач, все смешалось, подводя женщину к грани истерики.

Лишь подойдя ближе к мэру, Эмма увидела, что тело брюнетки стрясло с неистовой силой, а позже, встав рядом с окном, Свон заметила и слёзы, и красные бегающие глаза, и взгляд, устремленный в никуда. Посмотрев на улицу, девушка никого не увидела.

- Реджина, - не получив вновь никакой реакции, Эмма положила ладонь брюнетке на плечо, отчего та вздрогнула. - Что с тобой?

Женщина ничего не ответила, она продолжала неподвижно стоять, прожигая в том месте, где ещё несколько секунд назад был её отец, огромную дыру. Сделав шаг в сторону, Эмма оказалась напротив брюнетки, закрывая ей весь обзор и обращая все внимание на себя. Заплаканные карие глаза встретились со стальными серо-зелеными. Миллс выглядела, как маленький ребёнок, которого обидели. Осознав весь провал ситуации, Эмма крепко обняла Реджину за шею. Недолго думая, брюнетка обвила надежную спину шерифа и, уткнувшись носом в кожаную куртку, сдалась во власть эмоциям.

Свон заботливо гладила чёрную копну волос, пока содрогающееся тело не ослабло в её руках. Реджина громко всхлипывала, что-то шептала в ставшее мокрым плечо, но Эмма не разобрала ни слова. Взяв Миллс за руку, блондинка усадила её на диван и через несколько секунд протянула наполненный стакан. Большими глотками Реджина быстро пила воду, будто от этого зависела вся её жизнь. Протянув дрожащими руками пустой стакан, брюнетка скинула с себя туфли на высокой шпильке и подогнула под себя ноги, забывая о чем-либо. Взгляд, в котором сейчас невозможно было ничего прочесть, устремился на камин.

- Реджина, что случилось? - но брюнетка вновь ничего не ответила, а лишь сильнее зарыдала, вспомнив силуэт отца, который был так близко и в то же время недосягаемо. - Иди ко мне.

Положив голову мэра к себе на колени, Эмма продолжила гладить шелковые волосы. От такого чувства защищенности Реджина перестала всхлипывать, положив ладонь на колено шерифа, облаченное в темную джинсовую ткань. Через несколько минут Свон слышала спокойное размеренное дыхание и, чуть наклонившись вперёд, увидела прикрытые веки мэра.

Пока Реджина спала, Эмма признала правоту Генри. С его матерью явно что-то творилось, но вот никто не знал, что именно. В светловолосой голове возник вопрос, какой же ночной кошмар должен мучить женщину на протяжении нескольких дней, после которого она так сильно будет плакать в своём кабинете, уснув на коленях своего бывшего врага. Эмма ни разу не видела Реджину такой подавленной. Все считали её хладнокровной Королевой, что не способна на эмоции и чувства, у которой помимо мести нет никаких человеческих потребностей.