Сделка 2 (СИ)

- Милая, я здесь. Ты со мной, это всего лишь сон… - утешала я, прикладываясь губами к её лбу.

Осенью Рита переболела ветрянкой. И Шляпник бы поперхнулся, какого бреда я понаслушалась. Зато с тех пор я в аккурат определяла её температуру. Сейчас она была под сорок.

- Я никуда не денусь, обещаю, - объяв её лицо ладошками, я внимательно в него вглядывалась. Меня содрогнуло от реальности, которую видела в её зрачках. Но вспомнив, что зареклась страха, поинтересовалась: - Что ещё там было, расскажи?

- Я стала ГАПом… Лёша надоумил Борю позвать обратно… Через год из ведущего сделали ГАПом… Ведь ты не любишь ошибок, и я старалась… Мне отдали твой кабинет, и я езжу на Ауди… - в её глазах стояли слёзы. - Я каждый день пытаюсь сделать тебя счастливой…

- Тише-тише… - приговаривала я. - Как бы ты меня делала счастливой, если я умерла?… - она молчала, а я не хотела знать ответ. - Это сон, я здесь. Ты не ГАП - всего лишь ведущий… - я собиралась за жаропонижающим.

- Это всё мост, я строю для тебя города… - отрешённо вымолвила она.

- Бесподобные города… - сказала я.

На утро Рита спокойно пила кофе, изучая чертежи. “Тридцать шесть и шесть”, - посчитала я.

- Думаю, с этим не будет проблем, - я вопросительно глянула на Борю. Он кивнул.

Мы провожали из переговорной заказчицу и её маму. Если статная, роста выше среднего, дочь была в дорогом элегантном, но довольно скромном юбочном костюме кремового цвета, - миниатюрная старушка, даже ниже меня, сражала наповал. В кепке с плоским козырьком и нетронутыми краской седыми волосами, просматриваемыми из-под головного убора; с весьма толковым макияжем и гармоничным сочетанием изысканных украшений; в ярком, но изумительно маститом кэжуале, - она обладала живым проницательным взглядом и грациозной, почти юной, подвижностью. Они создавали настолько исключительный контраст, что, по-первой, складывалось ощущение, будто в роддоме переврали карточки. Однако при ближайшем общении, это впечатление испарялось. У первой намечалась бунтарская старость, а за плечами второй угадывалась сдержанная молодость.

Из отдела раздавался шум, и мать переглянулась с дочерью. Боря едва заметно нахмурился, стараясь не выдать замешательства.

- Прошу меня извинить, - ретировалась я, приподнимая указательный палец в рассеянном полужесте “я на часок - на минуточку”.

- Да-да, - спешно поддержал Боря. - Пойдёмте, леди!

- Ты совсем охамела? - злопыхала Елена. - “В тряпочку” сама будешь молчать!…

- Ну, хочешь - посопи, - жонглировала вариантами Рита. - Главное, варежку не распахивай, а то муха залетит. Толстая такая муха.

Елена побледнела-покраснела-позеленела. Она имела довольно большой рот и пухлые губы, которые всегда подчёркивала сочной помадой. Богатая женскими формами, но не сказать пышка, она считала себя сексапильной до кончиков накладного маникюра и, в то же время, маньячески боролась с несовершенствами фигуры. Летом и до глубокой осени она носила огламуренные стрекозьи очки со стразами, первая встреча с которыми ошеломила до онемения. Просто это были губы и очки - от лица ничего не осталось. Плывущие по коридору. Иногда я удивлялась, как в такую головку легла математика, однако Елена была, бесспорно, достойным архитектором.

- Маргарита, - вступила я. - В мой кабинет! Живо!

- Я? Она первая покатила на Ларису!

В прошлом закадычные подружки, Лариса и Елена не ладили с тех пор, как наняли Дениса. Нетрудно догадаться, какая драная кошка между ними бегала туда-сюда. Тем временем, ни в какой кабинет Рита не собиралась. Тут уже я побледнела-покраснела-позеленела.

- Я сказала, в кабинет! Живо!

- Да, моя королева! - по-циркачески вытянулась она, и сердце ёкнуло, как по команде “але-оп”. - Если меня уволят, - в обращении к Елене, она угрожающе подняла тост бутылочкой кефира. - Я буду писать тебе каждый день, - после того, как бросила курить, кефир она поглощала в страшных количествах и неутомимо.

- В спа-ам! - послала Елена категоричную шифровку.

- А с вами ещё будет разговор, - отпустила я напоследок.

- Пожалуйста, не рамси! - дверь закрылась, и Рита упреждающе выставила руки. В одной из них, зажатая большим пальцем, по-прежнему, маячила бутылка. - Ты, конечно, шикарна в гневе, но это мелкая перепалка. Не стоила шумихи!

- Куда ты лезешь? У Ларисы что, своего языка нет? - я шурудила по ящикам стола. - Ты под лупой у Бори. И я вместе с тобой…

- Я - незаменимый сотрудник, - бахвально-полушутливо выпятилась она.

- Г-ди, Рита, какой же ты ребёнок!… Ты правда в это веришь? - я вышла из-за стола, держа пачку сигарет, и сунула ей в свободную руку. - Единственная причина, по которой ты здесь - потому что я так захотела, а я всегда получаю то, чего хочу, - я излагала спокойно и даже с ласковыми нотами. - И что взамен? Ты снова ставишь меня в неловкое положение. ГАП? Тебе до ГАПа как до луны с такой недальновидностью. На месте не сидится - надо порисоваться, оскандалиться… Смехушечки и гонка за плодовитостью - это то, на что ты хочешь разменять свой талант? В самом деле?

- Спасибо, хоть не кричишь, но… это к чему? - Рита смотрела на сигареты.

Раздался стук, и мы примолкли. В проёме показалась Настя.

- Славно, что ничему не помешала!… - обнаружив одетыми, она подвисла озадаченностью на ритиных державах - кефире и сигаретах.

- Если б могла чему-то помешать, дверь была бы заперта, - я упёрлась мягким местом о выступ столешницы и скрестила на груди руки. “Или боялась что-то пропустить”, - взвешивала я её вертлявый настрой маневренной обольстительности.

- Валь, Рита не виновата! Я всё слышала…

- А ты ничего не попутала? - внушала я границы холодным взглядом, полным острастки. - Тебя это не касается.

- Лучше уйди, - рекомендовала Рита накось Насте.

- Валь, зачем этот тон? Мы-то знаем… - она подала набок товарищеский жест, мол, всё чики-пуки, сейчас гранит обязательно треснет.

- Что, прости? - я приподняла бровь. - Ты ни-че-го обо мне не знаешь. Не смей даже думать, что оказываешь хоть ка-кое-то влияние на мои решения. Рябчик, очнись: потусили - и забыли.

- Вот как?… - по глазам и дрогнувшей интонации я поняла, что мои слова хлёстко ударили её. Причём, не столько самолюбие, а нечто более интимное, глубокое, тёплое.

- А ты полагала, обвила плющом, корнями вросла? - подтрунила Рита над её наивностью, но ни мускулы лица, ни глаза не выказали и намёка на улыбку. Лишь тогда Настя осознала, что она вовсе не собиралась её поддерживать.

Она обескураженно молчала, не двигаясь с места.

- Не надо так со мной… - наконец, тихо обмолвила она под нашим неотступным вниманием.

- Что, Полли, прискучило со Светланой? - спросила я, давая понять, что истинная цель её визита не осталась незамеченной.

- Я сделала ошибку… Она хорошая, нежная… Но это не моё… Просто не моё… - оглянувшись на Риту, она медленно двинулась на меня. Настя была на каблуках, и при приближении я оказывалась в невыгодной позиции. Безассоциативно отодвинув канцелярские принадлежности, я расчитила достаточную область и в последний момент ушла в сторону, подтолкнув рукой сзади её инерцию впечататься в стол. Дальше дело было за малым. Я нагнула её, заставляя прилечь корпусом. Всё случилось настолько быстро, что Настя не успела ахнуть. Через чулки она ощутила прикосновения моих рух, задирающих на ней юбку.