Грешна и в Ад дорога (СИ)

Звонок. Наконец домой. Хотя воспоминания о том, что, придя домой, придется работать, а потом еще и всю ночь, не подталкивали Эмму радоваться. Свон даже задумалась о том, что следовало бы попробовать остаться в школе на ночь. Ни родителей, ни работы. Оторвавшись от своих мыслей, Эмма заметила, что все уже покинули класс кроме нее. Буркнув учителю что-то вроде «До свидания», Свон быстро пошла к двери и сразу же налетела на другого человека. Карие глаза находились слишком близко к зеленым, от такого контакта Миллс немного опешила, но вновь она не успела ничего сказать. Девушка вежливо извинилась и покинула кабинет.

Реджина окинула взглядом смеющуюся подругу и села напротив нее.

- Не смешно, Мал.

- А по-моему очень смешно, дорогая. – Светловолосая женщина посмотрела на уставшую подругу, которая чуть не валилась с ног.

- Как прошел урок?

- Замечательно, теперь придется проверять 26 сочинений. Старшие классы это какой-то ужас. – Реджина явно не завидовала подруге, хоть по истории не нужно было писать сочинений, но зато по английскому языку сдавать экзамены намного легче, а, значит, Малефисенту не будет так отчитывать начальство, как отчитывали Миллс из года в год.

- Какая тема?

- Семья.

- А можно мне кое-что посмотреть?

- Конечно, дорогая, - после этих слов Миллс нашла в стопке с тетрадями сочинение Эммы и открыла тетрадь. – Почему именно Дэвис?

- Она мне сегодня сказала, что ее фамилия Свон вроде.

- И ты решила прочитать ее сочинение? Думаешь, она там свои паспортные данные указала? – Женщина не смогла сдержаться от усмешки, но Реджину это, видимо, не волновало, она погрузилась в сочинение.

Семья. Одно слово, а столько значений. Семья. Это то, чего у меня никогда не было. Возможно, Всевышние силы не хотели, чтобы какая-то одинокая пара взяла такого ребёнка как я. Наверное, это даже к лучшему.

Обычно семья состоит из родителей и детей, я слышала. Папа целый день на работе и приходит только к ужину, радуясь и целуя свою жену на пороге. Вокруг мельтешат дети, мальчик и девочка, они еще достаточно маленькие, поэтому в доме из-за них полный бардак. Вкусная еда, тёплая и уютная обстановка, ласка, забота и много внимания. Звучит это, конечно же, приторно, но я бы от такого не отказалась. Иногда хочется, чтобы тебя оберегали, понимали и хотя бы немного любили.

Я всю жизнь провела в детском доме, меня забирали оттуда, но вскоре возвращали. Может, я начинала доставлять приемным родителям неприятности, а, может, они просто от меня уставали. Все равно мне никогда не обрести свою семью. Возможно, она у меня и была, когда я находилась в утробе матери, от меня не избавились во время беременности. А жаль.

Меня нашли в придорожной канаве, какой-то мальчик услышал детский плач и отнес меня в закусочную, а оттуда я отправилась в дом малютки. Уже тогда я была никому не нужна. Не была и никогда не буду.

С самого первого дня своей сознательной жизни я поняла, что жизнь меня ещё попинает. Так случается со многими, но будто вся злоба людей направлена на одну меня, на девушку, которая хочет поскорее достичь совершеннолетия и покинуть этот алчный мир.

В школах часто судят детей по их внешнему виду, стилю речи, но никак не по знаниям, с виду человек может быть уродлив, глуп, неопрятен, но в душе он будет совсем другой. Только никто это не узнает. Человеку тяжело открыться другим, если над ним смеялись, издевались. Людям нельзя доверять.

Прочитав сочинение, Реджина еще несколько раз просмотрела глазами текст, он был написан аккуратно, все было читаемо и слишком понятно. Когда Миллс подняла глаза, одинокая слеза скатилась по ее щеке и упала на черную юбку.

- Ты чего? – брюнетка не стала ничего отвечать, она лишь протянула подруге сочинение. Через пару минут Малефисента отложила тетрадь в сторону. – Ты же понимаешь, что она не единственная на свете.

- Я знаю это, Мал. Но…

- Но что?

- Она не такая, как другие девушки в этой школе, она… чиста, что ли, - Реджина встала из-за стола и начала мерить кабинет шагами. – Я не знаю, почему, но я хочу с ней поговорить.

- О чем?

- О чем-нибудь. Ты же видела ее, на ней лица нет, по ней не скажешь, что она счастлива.

- Она жила в детском доме, Реджина, ее возвращали туда и не раз, это повод задуматься. – Миллс остановилась на месте, а после приблизилась к столу, нависая над ним.

- Задумать над чем? Над тем, что люди бессердечные? Злые?

- Я не понимаю твоих переживаний, дорогая.

- Я сама себя не понимаю. Вспомни наше с тобой детство, у нас было абсолютно всё, мы не нуждались ни в чем, а эта девочка…

- Успокойся, Реджина, если ты так переживаешь, поговори с ней, сейчас уже ничего не сделаешь. Да, и думаю, что разговорами ей не особо поможешь.

- Она написала, что хочет покинуть этот алчный мир, в каком смысле это?

- Если бы она хотела покончить собой, то она бы уже это сделала, зачем ей дожидаться 18-летия?

- В этом ты права. Ладно, да, мне стоит успокоиться.

- Езжай домой, прими горячую ванну, открой бутылочку вина и наслаждайся жизнью, дорогая. – Реджина осуждающе взглянула на подругу, но не стала дальше продолжать спор.

- До завтра.

- До скорого, Реджина.

На протяжении оставшегося дня брюнетка не переставала думать о своей ученице, она не понимала причину своих переживаний. Реджина увидела в этой девушке загнанного в угол ребёнка, которому хочется помочь, материнский инстинкт говорил сам за себя.

Огромной дом перестал приносить чувство свободы, умиротворения, взамен женщина начала чувствовать себя одинокой.

Горячая ванна действительно помогла скрасить вечер, холодный сидр, лазанья, но мысли о блондинке никак не выходили из головы.

Ты ведешь себя неразумно, Реджина, у девочки есть родители, мало ли что она написала в своём сочинение. Подростки часто врут, тем самым привлекая к себе внимание. Ты просто должна оставить все как есть.

Так она и сделала. Очередной вечер проходил в компании с книгой, иногда брюнетка чувствовала себя старой женщиной, которой больше нечем заняться. Но Реджину ничего не привлекало. Иногда она ходила с подругой по магазинам, в кафе, но в последнее время Мал редко стала проводить вечера с Реджиной, наверное, из-за своего нового мужа, которого Миллс, мягко говоря, недолюбливала.

Брюнетка как обычно легла рано спать, долгое чтение утомляло, а больше женщина не знала, чем себя занять.

***

Придя со школы, Эмма сразу отправилась в сад, ещё вчера она пообещала матери выкопать все сорняки, в которых якобы терялись кусты с розами. У девушки не было времени думать об уроках, школе, и даже о брюнетке, которая ей ночью приснилась. Свон не стала углубляться и вспоминать все подробности сна, но все же было интересно, почему именно Миллс.

Сегодня вновь в 9 часов девушку ждут на работе, а значит надо успеть сделать домашние дела и может даже у неё будет время недолго вздремнуть.

Через час на крыльце дома показалась Кара, по ней было видно, что она только что проснулась, а, значит, потребность у неё в данный момент только одна.

- Эмма! - девушка встала с травы, подходя к приёмной матери. - Приготовь ужин и побыстрее, а потом закончи с садом.

Какой, нахер, сад. Лужайка.

Эмма не стала даже переодевать запачканную в земли одежду, она просто накинула фартук и помыла руки в холодной воде.

Эмма не была сильна в кулинарии, но чему-то её все же научили в системе. Девочкам постоянно твердили о том, что если они не научатся готовить, то останутся навсегда одни. Постоянно детей запугивали, грозили отнять игрушки, еду, иногда применяли телесные наказания. Но никто и никогда не знал, как это все происходило.

Эмма посолила закипевшую воду в кастрюле и кинула туда макароны, это одно из немногих блюд, которые она умела готовить. Во время готовки она часто пробовала все на вкус, может, мало соли, или же наоборот, её много. Она знала, что если что-то пойдёт не так, ей придётся начинать все с начала, а это время, это силы.