Не трогай меня (СИ)

— Послушай меня теперь, — Тэхен резко меняется в лице, сжимая хрупкие ладони девушки в своих. — Перестань, слышишь? Прекрати говорить такие ужасные вещи! «Найти другую»? Да ни за что! «Подарить все то, что давал тебе, другой женщине»? Ты с ума сошла?! — злится парень, продолжая напирать на Джихи. Прижав ее к стене, Тэхен максимально приблизился к ней, опаляя ее кожу своим горячим от возбуждения дыханием. — Мне тебя наказать, как следует, чтоб чушь не несла? Забыла, кто я есть? Так я тебе напомню… — сексуальный голос Тэхена становится совсем низким, басистым. Джихи теряется, тает, не может противостоять. Голос его, его прикосновения, поцелуи, объятия — все родное. Он выдрессировал ее, сделал так, чтобы она подчинялась одному его взгляду, подчинил ее всю себе, держа хрупкое любящее сердце в руках. — Признаться, слышать такие слова от тебя просто отвратительно. Я давно тебя не наказывал, все ждал, когда же ты сама придешь в норму. Дети? Да, я хочу их. Я люблю детей. Но тебя я люблю больше, детка, — сильные руки Тэхена собственнически обхватывают женские бедра, заставляя их хозяйку обвить ногами торс парня. Он несет ее на второй этаж, несет в их спальню. Резким толчком ноги распахивает дверь и кидает девушку на кровать, попутно расстегивая пуговицы рубашки. Он медленно подходит к кровати и наклоняется к Джихи. — Ты от меня не избавишься, не надейся, — самодовольная ухмылка украшает лицо парня. — Ты одержима мною так же, как и я тобой. Бросить тебя и забыть? Никогда. Сейчас я трахну тебя так, как никогда не трахал, так, чтобы выкинуть из твоей головы столь бредовые мысли. Ты плохо себя вела, а я слишком долго терпел твои выходки. Пора вымаливать прощение… — Джихи старается не бояться парня, ведь знает, что ей ничего не грозит, но все же проклятое сомнение закрадывается в сознание девушки, ведь этот хриплый голос, этот взгляд, дьявольский и страстный, — все такое же, каким было в день их встречи в школьном туалете. — Ты знаешь, что делать, — холодно смотрит парень, и Джихи беспрекословно соглашается, повинуясь, сползает с кровати, становясь на колени. — Отсоси мне хорошо, детка… — ухмыляется Тэхен, намиг коснувшись своими губами губ девушки и погладив ее по голове. — Сделай приятно будущему мужу. Мой друг соскучился по твоим губам… — продолжает говорить Тэхен, закатывая глаза от удовольствия, держа руку на затылке девушки. — Я никогда не откажусь от тебя, малышка… Язычком, еще…

Джихи еле восстанавливает свое дыхание, вытирая дорожки слез с щек. Она смотрит на довольное лицо Тэхена, смотрит на то, как он снимает рубашку полностью и подходит к ней:

— Я тебя не только не брошу, — басит Тэхен, поднимая девушку с пола и вновь бросая на кровать, — я заклеймлю тебя как свою собственность и буду иметь тебя столько, сколько захочу. О, детка, мы будем заниматься сексом столько раз, сколько потребуется для зачатия ребенка. А теперь иди к папочке…

Вторая спальня. Именно. В первой спать нельзя. Первая спальня только после брачной ночи. Глупости, верно? Но Чонгук так не думает.

Мысли одолевали девушку, голова раскалывалась, а противные слова все никак не могли забыться. Сколько пришлось ей выслушивать от посторонних парней и девушек в школе, пока Чонгука не было. Сколько косых взглядов пришлось вытерпеть Сэ И.

Ночные процедуры закончены. Пока она была одна в просторной комнате, она думала. Много думала, невольно вспоминая всех людей, слова которых эхом отдавались в мозгу.

— «Девушка?»

— «У Чон Чонгука есть девушка?!»

— «Он тебя еще не трахал? Как же так?».

— «Поиграет и выкинет».

— «И сколько же он тебе платит?»

— «Откуда ты взялась вообще, милочка?»

— «Он всегда любил делиться. И тобою поделиться, детка. Еще увидимся».

— «Все мужчины любят опытных. Как долго ты сможешь удерживать его возле себя?»

И Сэ И искренне не понимала всех этих людей, которые задавали ей эти нелепые вопросы и давали нравоучения. «Каждый мужчина рано или поздно должен остепениться, — все размышляла Сэ И, смотря на яркую луну. — Человек не может без любви. Именно она создает красоту…»

— Гипотеза о возможном споре нелепа — кто бы положил на глупый спор два года своей жизни? — уже вслух произносила Сэ И. — Ни одно его слово не кажется мне ложью. Он искренен каждый раз, когда произносит слова любви.

Дверь тихонько отворилась, девушка, погруженная в свои мысли, не заметила своего парня, стоящего в дверях.

— Почему ты все еще не спишь? — входит в просторную комнату парень и видит свою девушку, отчаянно пытающуюся не заснуть. — Не мучай себя, ты ведь спать хочешь… — буквально «мурчит» Чонгук, что для него было совсем несвойственно до появления Сэ И. — Мне осталось разобрать еще пару бумаг, и я тоже лягу. Завтра у нас дела, помнишь?

— Помню, — привстает Сэ И и тянется к Чонгуку за теплыми объятиями. — Но я все же подожду тебя. Хочется заснуть, лежа головой на твоей крепкой груди.

— Ух, какие откровения, — ухмыляется парень, тут же притягивая девушку к себе. — Кто-то стал смелее?

— Мой мужчина, мой и только, — шепчет Сэ И, обнимая Чонгука за шею.

— Что с тобой? — хмурится Чонгук, щурясь, смотрит на девушку, обнимая. — Конечно, твой. Малышка, чей ж еще…

— Чонгук, — зовет Сэ И, отгоняя дурные мысли, — а ты меня любишь?

Чонгук искренне не понимает причину смены настроения Сэ И. Он без лишних слов берет ее на руки и выходит из комнаты. Полная луна приветствует их, отражаясь на поверхности пола балкона. Пара располагается на удобном ложе под открытым небом, прикрываясь теплым пледом.

И только сейчас до Чонгука доходит:

— Наговорили, да? — вздыхает парень, сетуя на злые языки лживых людей. — Много говорили?

— Ну, — хмыкнула Сэ И, — начали с того, что я для тебя никто и бросишь ты меня сразу же, как только… ну… возьмешь. Закончили тем, что ты всегда любил делиться, и я не исключение. Потом в туалете случайные девушки воодушевленно рассказывали о том, какой ты ненасытный в постели…

— Хм, это ты узнаешь уже совсем скоро, Сэ И, — совершенно спокойно отвечает Чонгук, смотря на луну. — Во-первых, я тебя не брошу, а если ты меня бросишь, я найду тебя и заставлю передумать. Во-вторых, я не идиот, чтобы обхаживать девушку два года для того, чтобы позже целкануть ее. Если бы я тебя не любил, то давно бы заставил переспать со мной. Не насилием, конечно. В-третьих, я, скорее, себе палец отрежу, чем позволю кому-либо, кроме себя любимого, прикасаться к тебе, ясно?

— Да…

— Чья ты? — спрашивает, нависая над Сэ И и поднимая ее подбородок двумя пальцами. Мужские руки гладят юное тело девушки. Сэ И не боится. Уже нет. Ей приятно. — Ответь… — шепчет, мягко касаясь губами чувствительной шеи.

— Твоя… — отвечает Сэ И, выгибаясь под парнем и робко издавая полустоны.

Сэ И чувствует. Ей не кажется это неправильным. Ей нравится чувствовать его руки на себе, нравится быть под ним, ей нравится это чувство защищенности и принадлежности.

— Скажи это еще раз… — пламя загорается в глазах Чонгука. Как давно он ждал этих слов, этих стонов.

— Только твоя… Чонгук, — вновь шепчет, откидывая голову, чувствуя, его сильные руки на своей груди.

— Наконец-то ты не робеешь. Детка, — скрытый восторг отражается в словах парня. Он накрывает девушку своим телом, зарываясь носом в волосы, так приятно и соблазнительно пахнущие персиком. — Когда мы наедине, ты не должна стесняться. В нашей постели нет места стеснению. Есть только я и ты. Твое тело, Сэ И, черт возьми, я с ума схожу… — дыхание сбивается. Чонгук, наконец, целует Сэ И, глубоко целует, обхватывая руками бедра девушки. Она стонет, и Чонгуку кажется, что он умрет, если не услышит эту сладостную мелодию еще раз.

— Чонгук…

— Еще раз, Сэ И. Простони мое имя еще раз. — Чонгук целует глубоко, страстно и долго, потому что скучал по ней и так долго ждал этого. И Сэ И стонет негромко, совсем тихо, отвечая на поцелуй, прижимая к себе парня еще ближе.

Чонгук медленно развязывает узел халата Сэ И, распахивая сам халат. Сердце замирает. Чонгук чувствует. Ему кажется, что он, подобно чертовому девственнику, готов прийти к разрядке из-за одного вида обнаженного тела. Парень медленно раздвигает ноги Сэ И и устраивается между ними, отправляя в дальний полет свою футболку. Сэ И уже без всякой застенчивости рассматривает торс Чонгука, робко касаясь его своими ладонями.