Сексуальная жизнь Катрин М

Как только мне стала доступна более или менее исчерпывающая информация о том, что именно происходит во время полового акта, я, естественно, немедленно интегрировала ее в свои фантазии, но с таким расчетом, чтобы собственно акт совокупления не мешал мне менять партнеров. Вот один из сюжетов, наиболее полно отражающий включение новых элементов в привычную ткань моих эротических грез: я сопровождаю толстого, вульгарного месье — предположительно, одного из моих дядек — на деловой ужин в отдельной зале некоего ресторана. На застолье собираются два или иногда три десятка мужчин, и цель моего первого появления заключается в том, чтобы проползти под столом круг почета, поочередно расстегивая ширинки гостей, высвобождая гениталии и засовывая их в рот. Один за другим они ненадолго прерывают светскую беседу, и черты нависающих надо мной лиц расплываются на мгновение в дряблой улыбке блаженного забвения. Совершив обход, я забираюсь на стол, и тогда в ресторане начинается настоящее веселье: приглашенные засовывают мне во влагалище любые предметы продолговатой формы, оказавшиеся в их распоряжении, — сигары, колбасы и проч., - а кто-то даже предпринимает поедание сосиски у меня между ног. В продолжение ужина джентльмены, не прерывая оживленной беседы, многократно и прилежно имеют меня в самых разных позах: кто-то тащит на софу, кто-то ставит раком, кто-то опирает на стол. Официанты и метрдотель также не упускают своего шанса, и на случай, если к этому моменту мое тело еще не сотрясал сильнейший оргазм, в сценарии было предусмотрено появление поваров и поварят. Большое количество мужчин, занятых своими делами, которые с ленцой и даже некоторым безразличием ненадолго отвлекаются на то, чтобы трахнуть меня, прежде чем уступить место коллегам и вернуться к прерванным занятии, составляют основу композиционной структуры многих моих эротических фантазий. Дядя с легкостью может трансформироваться в отчима, бизнесмены — в картежников или любителей футбола, но суть остается неизменной: мужчины по очереди трахают меня где-нибудь на диване, в то время как остальные продолжают партию в карты или живое обсуждение перед экраном телевизора. Все мои эротические фантазии вплоть до сегодняшнего дня коренятся в почве этого сценария, представляют собой тщательно разработанные, детализированные варианты одной базовой схемы, одной музыкальной темы. Выше я уже говорила о том, что кинематографические образы могли служить источником моих фантазий. Когда на экраны вышел фильм «Коллекционерша» Эрика Ромера, мне не удалось посмотреть его сразу целиком и пришлось ограничиться несколькими кадрами мельком увиденной, я думаю по телевизору, сцены. Дело происходит в пансионате. Мужчина заходит в комнату и проходит мимо пары, занимающейся любовью, не обращая на любовников никакого внимания. Он лишь обменивается с женщиной быстрым взглядом. Мутировавшие в недрах моего воображения образы дают такую личностную проекцию: посыльный входит в мою комнату (как он попал в дом, если я не открывала ему дверь, остается загадкой), в которой задернутые шторы и рассеянное освещение в точности повторяют декорации фильма, и застает меня в процессе просмотра порнографического видео. Не тратя времени на лишние разговоры, он забирается на меня, вскоре к нему присоединяется второй посыльный, затем третий. Все происходит как-то совершенно естественно. У этой истории есть факультативное продолжение, обусловленное таким разворотом сюжета: иногда я коротаю время, смотря порнографические фильмы, в ожидании приятеля, который должен вскоре заехать за мной. Вследствие этого я одета и накрашена, и мне приходится трахаться с величайшей осторожностью, аккуратно задирая юбку. Случается, что приятель оказывается настолько любезен, что поднимается по лестнице и звонит в дверь. Тогда я, раскорячившись и не выпуская член посыльного из влагалища, тащусь открывать. Приятель, при виде такого зрелища, немедленно спускает штаны. Etc.

Сексуальные фантазии — слишком интимная материя, чтобы их можно было по-настоящему разделить с кем бы то ни было. Несмотря на это, когда для меня настало время поближе познакомиться с категорией мужчин, которых можно определить как «разговорчивые», в моем активе было от природы богатое и отточенное долгими тренировками воображение в сочетании с огромным запасом многочисленных сценариев. Мой личный опыт привел меня к заключению, что абсолютное большинство мужчин обладают весьма ограниченным сексуальным словарным запасом и, как правило, довольствуются несколькими эпитетами и парой расхожих выражений: вы, скорее всего, их «любимая соска» или «яйцеглотательница», а если вам сопутствует удача, то вы можете перейти в ранг «бляди, которая протрахается так всю ночь», и редко кому удается быть молча «напяленной по самые яйца» или «отодранной как распоследняя шлюха» — предстоящая операция всегда громогласно анонсируется, вам доподлинно известно, что с вами произойдет через несколько мгновений, и ничего не остается, как подбадривать партнера, сознаваясь, что вы просто «глотающая шлюха», и призывая «отодрать вас до смерти» этим «огромным твердым членом», который вы так обожаете. Такие высказывания, однако, представляют собой редкие всплески на относительно ровной поверхности перманентных ахов, охов, вскриков и прочих привычных уху сексуальных шумов. Любовная брань обладает исключительной энергией, напитывается силой из самых глубинных источников нашего существа, но характеризуется при этом крайней степенью шаблонности, вполне возможно именно потому, что бранящий не ждет — как это ни парадоксально — ответного слова (в отличие от ласкающего). По этой причине скабрезная лексика, вместо того чтобы возвышать нас над пучиной первородной матрицы материального начала — не это ли одна из основных функций языка? — погружает нас все глубже и глубже в теплую материю животной неразличимости и забвения, к которой мы так стремимся в минуты страсти.

Терпеливое конструирование настоящего, осмысленного вербального диалога, перекликающегося с телесным дуэтом и идущего рука об руку с последним, не имеет ничего общего со скабрезными призывами совокупляющейся пары.

Я была знакома с мужчиной, который раздвинул пределы сексуальных фантазий до неведомых мне ранее границ и населил мир моего воображения сонмами блудящих. Он набрасывал основные линии будущего сюжета нашего диалога и начинал с небольшой прелюдии, из которой следовало, что мы предположительно находимся б некоем отеле с очень дурной репутацией. Перед кроватью выстроилась очередь из мужчин, конец которой исчезает где-то в коридоре. Сколько они готовы заплатить, чтобы кончить мне во влагалище? Я начинала торги: «Пятьдесят франков?» Мне в ухо лился мягкий шепоток несогласия: «О нет, нет. Это слишком дорого. Двадцать франков во влагалище и тридцать — в задницу. Это все, на что они готовы пойти». Продолжение: «Скольких ты готова обслужить?» Я — со сладким замиранием сердца, зная, что этого недостаточно: «Двадцать?» Резкое движение члена — предупреждение: «Мало!» Я: «Тридцать!» Еще один удар членом: «Сотню, не меньше. И без всякого мытья. Подряд». Я: «В очереди стоят совсем еще зеленые юнцы — они кончат мне на живот, не успев спустить штаны». Он: «И между ног, и на грудь. Ты будешь липкая с головы до пят». Я: «А также немощные старики, они не мылись так давно, что вся кожа их покрылась струпьями». Он: «Сколько ты возьмешь, чтобы они помочились на тебя?» Я: «А срать они тоже будут?» Он: «Несомненно, а потом ты вылижешь им анус». Я: «Да-да, но поначалу я откажусь, я стану сопротивляться?» Он: «Да, и заработаешь пару оплеух». Я: «Да, это отвратительно, но мне придется засунуть язык им в задницу». Он: «Ты пробудешь там всю ночь». Я: «Но я не выдержу». Он: «Ты будешь спать, они будут трахать спящую. А наутро придет хозяин отеля и приведет большого пса. И тогда они скинутся, чтобы посмотреть, как он взберется на тебя». Я: «Я должна буду отсосать у него?» Он: «Да, ты увидишь, там есть что взять в рот — огромный красный член, а после вязки он долго еще не сможет высвободиться, и вы останетесь склеенными».