Обреченные любить (СИ)

Сев в машину, я направился к месту, где жил Макс. Хоть бы Мел блефовала, хоть бы с ним все было в порядке.

Скорость для подобной дороги была приличной, но я не опасался вылететь с трассы. В такое время шоссе уже было пустынным, а потенциальных самоубийц, любящих прокатиться с ветерком, не так много набралось бы на этом свете. Несколько минут я жил только ветром и скоростью. Проливной ливень пел вокруг мелодию осени, обволакивая машину, заливая лобовое стекло и подталкивал меня к безрассудству. Быстрее. Еще быстрее… Слишком мало времени, а минуты длятся целую вечность.

Максим

Только одна мысль о том, что завтра понедельник и я увижу Влада, приводила меня в ужас. Сцена из ночной пятницы не выветривалась из памяти, как бы я не старался: я со спущенными штанами, с рукой Влада на моём члене, его взгляд, полный пренебрежения, и закрывающаяся дверь - всё это казалось каким-то кошмаром. Чувство глубочайшей депрессии подпитывал непрекращающийся проливной дождь, льющийся уже вторые сутки. Ни видеть, ни слышать я никого не хотел, поэтому мой телефон с самого утра стоял на вибрации. Вот уже целый час кто-то настойчиво пытался мне дозвониться. Потеряв последнюю каплю терпения, я взглянул на телефон: двадцать четыре пропущенных от Влада и пять от Ильи. Владу отвечать я не собирался, а вот Илье перезвонил.

- Привет! – сказал я, когда друг поднял трубку.

- Макс, привет! – голос Ильи был встревоженный. – Слушай, мне очень нужна твоя помощь! Друг, выручай!

- Что случилось? – интонация его голоса меня жутко перепугала. – С тобой все в порядке?

- Да, то есть нет! Макс, я буду ждать тебя возле Ахуны, через час. Приезжай скорее. Это очень срочно.

- Да, конечно, я буду. Я возьму машину отца. Как мне добраться? – в процессе разговора, я уже натягивал джинсы и толстовку.

- Едешь из Хосты в центр. При выезде из туннеля сразу же направо и вверх. По этой дороге все время прямо и мимо. Не проедешь.

- Вот это местечко ты выбрал для свидания, – пытался пошутить я, но вышло как-то уж больно печально.

- Я бы на твоем месте не шутил, Максим. – Илья тяжело выдохнул. – Жду тебя. Пока.

Минуту посидев в полной отключке, я пришёл к выводу, что что бы там не случилось у Ильи, это поможет мне отвлечься от мыслей о Владе.

Сердце моё снова было спокойно, почти холодно. Угли недавнего пожара смиренно тлели где-то в глубине души, и возвращение к прежнему безумству казалось слишком утомительным.

Уже на пути к выходу пришла смс от Влада: «Макс, умоляю тебя, возьми трубку. Это вопрос жизни и смерти». Я хмыкнул с некой обречённостью и, поразмыслив о жизни и смерти, написал ответ, который подсказала мне песня, так часто играющая в моём плейере: «Слышишь, иди к черту! Я не мертвый, я – живой!» Вот так.

Отец уже спал, я схватил ключи от машины из прихожей и пулей вылетел на улицу.

Капли тихо шелестели по разбитому асфальту и робко стучались в крышу серебристой «десятки». Окно машины было опущено. В руках горел красный огонёк сигареты, и слышалось тихое пение радио. Автомобиль стоял в переулке практически скрытый от глаз прохожих густым покрывалом позднего вечера и дождя. Сигарета дотлела до конца, и я выбросил её в темноту за окном. В голове вихрем кружились различные предположения, зачем друг позвал меня в такое жуткое место, да ещё и ночью, да ещё и в такую погоду. Телефон его был выключен, поэтому я просто сидел и ждал. Затянувшееся ожидание навевало мысли о братьях. Острота эмоций, испытываемых к Лукасу, сейчас перебивалась эмоциями к Владу. Я больше не чувствовал отвращения после случившегося, но это касалось только моих впечатлений. А в целом, воспоминания не покидали меня ни на секунду.

Снова и снова проигрывая в памяти события того вечера, я не раз приходил к выводу, что в произошедшем была и моя вина. Я часто вспоминал Влада. Вспоминал со странными чувствами, но без какой–либо ненависти. Несколько раз ловил себя на том, что хотел бы вновь услышать его голос. И я бы мог, если бы ответил хоть на один из его звонков, разрывающих мой телефон.

Я выключил радио и стал слушать дождь. Впереди я заметил движение. Я напряг глаза, пытаясь разглядеть вышедшего из подворотни, но мешал дождь. Можно было видеть лишь нечёткий силуэт. Взмах руки, и я понял, что это Илья. Значит, встреча всё-таки состоится. Отлично. Я недовольно нахмурился, когда понял, что опоздавший не собирается подходить к машине. Илья лишь махнул рукой, приглашая следовать за собой, а затем развернулся и, не оглядываясь, скрылся за углом. Подобной наглости я не ожидал. Задумчиво побарабанил пальцами по рулю. Дождь, как назло, усилился. Поднятый воротник оказался бесполезным. В последний раз оглядев пустую улочку, я направился следом за другом. На какое-то мгновение я почувствовал разочарование. Меня совсем ни во что не ставят, раз устраивают подобный фарс?! Вслушиваясь в шелест дождя, который окончательно промочил волосы, стекал по лицу и заливался за шиворот, я прошмыгнул в подворотню. Дойдя до угла, я почувствовал, что чья-то рука со всей силы схватила меня и рванула на себя. Страх парализовал всё тело.

- Макс, это я, – прислоняя указательный палец к губам, произнес Илья.

Я вздрогнул и обернулся. На меня смотрело немного смущенное лицо друга: легкие тени под глазами и яркий румянец на щеках.

- Ну ты и напугал меня, придурок, – заикаясь и выдавливая кривую улыбку, произнёс я и отвесил ему подзатыльник. Илья обнял меня так крепко, что мне показалось, что мои кости, под его руками сейчас треснут. Совсем рядом, в опасной близости, я услышал громкий, отчетливый стук человеческого сердца и испугался. – Илья, объясни мне, что происходит, – отстранившись, я посмотрел в глаза друга, озадаченно наморщив лоб.

В темноте его глаза блестели, в их глубине, доступной только моему взгляду, я увидел страх и отчаянье:

- Не спрашивай ни о чём. Просто пошли со мной. Прошу тебя, не задавай вопросов. Я потом всё объясню.

На улице было холодно. Ветрено. Низкие тучи затянули небо. Мы шли темными дворами. Здесь было тихо и безлюдно. Мои мысли перескакивали с одной на другую. Я перешагнул через лужу, в которой отражался светящийся круг фонаря. Каждый из нас думал о своём, не испытывая ни малейшего желания посвящать в эти мысли другого. Мы вышли на проспект. Здесь дул сильный, порывистый ветер. В разрывах облаков проглядывали куски черного неба. Звёзд не было видно, их затмевали огни реклам. По дороге мчались машины, с их гладких полированных боков срывалась дождевая пыль.