Сирена (ЛП)

- Я знаю, что люди думают, якобы эротика - это просто роман с более жестким сексом. Это не так. Если ее и можно отнести к какой-нибудь разновидности жанров, то это ужасы.

- Ужасы? В самом деле?

- Роман - это секс и любовь. Эротика - это секс и страх. И вы меня страшитесь, верно?

- Немного, - признался Зак, потирая шею.

- Рассудительный автор ужасов никогда детально не раскроет монстра, потому как воображение читателей способно воссоздать собственных демонов. В эротических романах нежелательно чрезмерно подробное описание физических характеристик главных героев. Таким образом, читатели смогут привнести в произведение свои фантазии, свои страхи. Эротика - плод совместных усилий писателя и читателя.

- Это как? - спросил Истон, заинтригованный тем, что у Норы Сатерлин могли возникнуть собственные литературные теории.

- Писать эротику - все равно, что трахать кого-то в первый раз. Ты не можешь наверняка быть уверенным в том, чего ему хочется, поэтому пытаешься дать все, чего он, возможно, желает. Все на свете...

Сатерлин произносила слова лениво, будто кошка, потягивающаяся на солнце.

- Ты задеваешь каждое нервное окончание, и, в конечном итоге, попадаешь в нужное. Я еще не попала в ваши нервные окончания?

Зак сжал свою челюсть.

- Ни в одно, в которое вы целились.

- Вы не знаете, в которое я целилась. Ну, так что вы думаете о написанном?

- Могло быть и лучше.

Истон сложил лист.

- Вы слишком часто прибегаете к прошедшему времени.

- Это черновой вариант, - беззастенчиво ответила Сатерлин, смотря на него темным, выжидательным взглядом.

- Последняя строчка самая острая - "одинаково сильнодействующим присутствием и отсутствием".

Истон знал, что ему следовало отдать лист Норе, но по непонятной причине, он сунул его в свой карман.

- В целом, неплохо.

Сатерлин расплылась в медленной, опасной улыбке.

- Это про вас.

На секунду Зак уставился на нее, затем вынул сложенный лист бумаги обратно.

- Про меня? - спросил он, залившись краской.

- Да. И каждый длинный, стройный дюйм вашего тела. Рассказ написан этим утром сразу же после вашего ухода. Стоит ли говорить, что вдохновением для него послужил ваш визит?

С трудом сглотнув, Зак снова развернул лист. "Темные, короткие волосы... глаза, цвета льда... джинсы, черная футболка...", это был он.

- Извините, - начал Истон, пытаясь вернуть контроль над разговором, - но разве не я неоднократно обидел вас этим утром?

- Ваше ворчание само очарование. Мне нравятся мужчины, которые ко мне недоброжелательны. Я им больше доверяю.

Нора склонила голову набок, и ее непослушные черные волосы упали ей на лоб, прикрывая черно-зеленые глаза.

- Простите. Кажется, на данный момент, я лишился дара речи.

- Это был ваш приказ, - сказала Сатерлин, - Вы сказали, чтобы я писала не о том, что знаю, а о том, что хочу узнать. Я хотела узнать... вас.

Нора шагнула к Заку, и его сердце упало чуть ниже, оказавшись где-то в районе паха.

- Кто вы, мисс Сатерлин? - спросил Истон, не совсем понимая, что он подразумевал под этим вопросом.

- Всего лишь писательница. Писательница по имени Нора. Именно так ты и можешь ко мне обращаться, Зак.

- Значит, Нора. Сожалею. Я не привык к заигрываниям со стороны своих авторов. Особенно после моих словесных оскорблений.

Глаза Сатерлин заискрились весельем.

- Словесных оскорблений? Зак, откуда я родом, слово "шлюха" - выражение нежности. Хочешь глянуть на мою родину?

- Нет.

- Жаль, - произнесла Сатерлин, совершенно ни удивленным, ни расстроенным голосом.

- Куда же нам теперь направиться? Я обещала, что спасу тебя с этой вечеринки, разве не так?

- Мне, действительно, не стоит уходить, - возразил Истон, ужаснувшись мысли о том, что произойдет, останься он с Норой наедине.

- Да ладно тебе, Зак. Эта вечеринка отсосная, причем не в самом лучшем смысле этого слова. Мой цитологический мазок и то интереснее, чем она.

Истон замаскировал свой смех под кашель.

- Должен признаться, ты умеешь обращаться со словами.

- Так значит, ты возьмешься за редакцию? Пожалуйста?

Сатерлин похлопала ресницами в притворной непорочности.

- Ты не пожалеешь об этом.

Истон уставился в потолок, словно тот мог дать какой-нибудь намек на то, в какое адово пламя он лез. Нора Сатерлин... у Зака оставалось всего шесть недель до отъезда из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Почему он вообще задумывался о том, чтобы связаться с этой писательницей и ее книгой? Истон знал почему. Сейчас в его жизни больше ничего не было. Ему нравилось работать с Мэри и Жан-Полем. Но в этом городе он не обзавелся ни друзьями, ни иного рода отношениями. Зак даже не позволял себе мысли о том, чтобы с кем-нибудь встречаться. А однажды в приступе гнева, он снял свое обручальное кольцо, и теперь не мог найти причины надеть его обратно. Прямо сейчас Истон не мог даже подумать о том, чтобы связаться с какой-нибудь женщиной.

По крайней мере, работа с Норой Сатерлин могла предоставить ему такое необходимое отвлечение от его страданий. По-видимому, она была из тех женщин, способных избавить от головной боли, устроив в кровати настоящий пожар. Не пожалеет об этом? Он уже жалел.

- Ты понимаешь, что наша совместная работа может сказаться на моей карьере не самым лучшим образом? - спросил Зак, - Я занимаюсь художественными фикциями, а не...

- Художественными фрикциями?

- Не могу поверить, что я это делаю, - Истон покачал головой.

Нора прильнула к нему ближе, отчего Зак неожиданно и неловко ощутил близость длинного, обнаженного изгиба ее шеи. Сатерлин пахла распустившимися цветами.

- А я могу, - прошептала она ему на ухо.

Медленно выдохнув, Истон нехотя отстранился от нее.

- Я жесткий редактор.

- Мне нравится жесткость.

- Я заставлю тебя переписать всю книгу.

- И сейчас ты пытаешься меня этим напугать? Ну, так что?

- Ладно, - наконец, ответил Истон, - тогда спаси меня.

- Легко, - сказала Сатерлин, - но если Боннер начнет отчитывать тебя за то, что ты оставил вечеринку со мной, скажи ему, что это была моя идея уйти и позаниматься моей книгой. Жан-Поль не станет меня шлепать.

- Я в этом не уверен, - ответил Зак.

- Я знала, что он мне нравился неспроста.

- Если мы уходим, мне надо кое с кем попрощаться.

Для начала с Жан-Полем. Потом с Мэри, с мужем которой Истон не успел познакомиться. В том числе, с Роуз Эвели.

- Нет. Не надо этого делать, - сказала Нора, - никогда не прощайся, покидая мероприятие. Тем самым, ты оставляешь за собой тайну. Гостям больше понравится говорить о нас, нежели с нами. Разве до тебя еще не дошли слухи? Зак Истон ушел с вечеринки с Норой Сатерлин. Неужели между ними... конечно же, нет... конечно же, да...

- Конечно же, нет, - заключил Истон.

- Я это знаю. Ты это знаешь. Но вот они этого не знают.

Зак оглядел зал. И куда бы он ни посмотрел, на них отовсюду украдкой стреляли взглядами, самый прожигающий из которых был у Томаса Финли, его "любимого" коллеги. Однако, Истон заметил, что тот смотрел не столько на него, сколько на Нору Сатерлин. И посыл, читающийся в его глазах, был совершенно недружелюбным.

- Я предпочитаю не становиться темой для сплетен, - сказал Зак.

- Слишком поздно. Во всяком случае, мое участие обеспечит слухам, по-настоящему, яркие краски.

Сатерлин спустилась по лестнице, с каждым своим шагом вызывающе цокая каблуками. Истон последовал за ней. Толпа расступилась перед Норой, словно разрезанная надвое кроваво-красным ножом. Наконец, выбравшись с мероприятия, Зак накинул свое пальто, и вдохнул живительного, зимнего, вечернего воздуха.

Такси остановилось перед Сатерлин через считанные секунды, и она грациозно скользнула в машину. Истон резко вдохнул, когда ее обутые в сапоги ноги исчезли в салоне. Спросив себя в последний раз, какого хрена он делает, Зак следом полез в такси.