Принц Лестат

В общем и целом, став вампиром, Бенджи пользовался сногсшибательным успехом. Помимо радиопрограммы он завел интернет-сайт с отдельным адресом электронной почты и нередко зачитывал в прямом эфире пришедшие ему послания, но неизменно возвращался к одной и той же теме: мы – одно племя, нам надо держаться вместе, хранить друг другу верность, заботиться друг о друге, вместе придумывать способы выживания в этом мире, где даже бессмертных можно сжечь или обезглавить, как любых прочих. Старейшие из нас продали и предали нас, бросили на произвол судьбы!

Не уставал твердить он и еще кое-что: «Не приезжайте в Нью-Йорк. Не пытайтесь найти меня. Я всегда готов общаться с вами по телефону или электронной почте, но даже не вздумайте ступить ногой в этот город, не то вам придется иметь дело с Арманом, а этого я и врагу не пожелаю». Он неизменно предупреждал вампиров, что ни один город не в состоянии прокормить многих Рожденных для Тьмы сразу, а потому молодняк должен искать себе новые территории и учиться жить в мире с себе подобными.

А те, кто звонил ему в программу, в свою очередь делились печалями. Им было тревожно и страшно, они жаловались на повсеместные раздоры и схватки, они до смерти боялись древних вампиров, способных испепелить их на месте. Они долго и напрасно искали великого Лестата, великого Мариуса и великую Пандору – и так далее, и так далее, и так далее.

Бенджи снова и снова сочувствовал им, давал ценные советы, а порой просто разделял их горе.

– Они не помогают нам! – твердил он. – Зачем Лестат написал свои книги! Где великий ученый Дэвид Тальбот? Как насчет великой Джесси Ривс, Рожденной для Тьмы в объятиях древней Маарет? Какой эгоизм, какое самолюбие!

А потом заводил старую пластинку:

– Лестат, где ты?

Как будто бы я – один из древнейших! Да ну, смешно даже!

Ну, в смысле влиятельности – еще пожалуй. Что есть, то есть. Я издал автобиографию. Я стал – пусть и на пять минут – рок-звездой. Я написал о том, как уничтожили Акашу и как источник силы перешел в вампира Мекаре. Да, признаю. Я это сделал. Я написал и опубликовал отчет о Похитителе Тел и о Мемнохе. Ладно, ладно. И да, если бы не моя рок-музыка и видеозаписи, возможно, царица Акаша никогда не восстала бы со своего трона и не начала бы цепь ужасных пожарищ, в которых пылали вампиры по всей планете. Да, каюсь, виноват.

Но я-то причастился Крови – сколько там? – двести тридцать три года назад? Как-то так. Говорю же, по всем стандартам я просто мальчишка, сорванец!

Настоящим древними – извечно дразнящими, насмешливыми, унижающими – были Дети Тысячелетия, великие бессмертные: Мариус с Пандорой и, разумеется, древние близнецы, Мекаре и Маарет, а также их верный спутник Хайман. Бенджи достаточно ясно дал это понять.

– Разве можно считать Мекаре Царицей Проклятых, если она не правит? – спрашивал он. – Разве ее сестра-близнец, Маарет, заботится о нас, как о единой семье вампиров? Где же Хайман? Отчего ему и дела нет до наших отчаянных попыток найти ответы на терзающие нас вопросы? Почему Джесси, юная Джесси, дитя нашего мира, не призывает древнейших прислушаться к нашим голосам?

Как я уже говорил, все эти речи потрясали и ужасали меня. Но даже если никто из древних и не пытался заставить Бенджамина замолчать, значит ли это, что его слова не возымели никакого эффекта? Будет ли от них какой-нибудь результат?

Тем временем происходило многое – и все больше плохое. Очень плохое. Хотя, возможно, и кое-что хорошее.

Бенджи – не первый вампир, взявшийся за новое и ранее невиданное дело.

Задолго до него возник еще и Фарид. И я тоже не ждал, что он протянет долго.

Глава 3

Фарид и Сет

Я встретил Фарида и Сета за шесть лет до конца прошлого века. Уже после того, как познакомился с Похитителем Тел, но до знакомства с Мемнохом. И хотя в тот момент я счел встречу случайной, но позднее понял, что, скорее всего, это было не так – они специально искали меня.

Наша встреча произошла в Лос-Анджелесе чудесным теплым вечером. Я согласился побеседовать с ними в кафе в саду неподалеку от Сансет-бульвар, где они подошли ко мне: два могучих вампира, древний и молодой, напитанный живительной кровью второго.

Старшим был Сет – и, как всегда бывает с великими долгожителями, я узнал его по биению сердца задолго до того, как увидел. Они, эти древние чудовища, умеют укрывать от посторонних свой разум – и, как бы стары ни были, прекрасно умеют выдавать себя за смертных, чем и пользуются. Однако им не утаить от бессмертных вроде меня могучее биение сердца и слабый отзвук чего-то, похожего на дыхание. Только у них это скорее напоминает рокот мотора. И, само собой, является для нас сигналом бежать – бежать, если не хочешь, чтобы от тебя осталась лишь горстка пепла или пятно сажи на тротуаре.

Но я не привык убегать, а кроме того, тогда вообще не был уверен, хочу ли жить. Совсем недавно я опалил кожу до густой черноты в пустыне Гоби, безуспешно пытаясь покончить с собой, и сказать, что мной владело настроение «катись оно все к дьяволу», было бы сильным преуменьшением.

Опять же, до сих пор мне всегда удавалось выжить – так почему бы не пережить встречу с еще одним древним вампиром. Я самолично лицезрел близнецов! Я знал правящую царицу. Разве не наделили они меня своей защитой?

Однако я знал и еще кое-что: своими записями и рок-музыкой я пробудил не только Царицу, но и множество иных бессмертных по всему земному шару, и никто не мог бы сказать доподлинно, что они представляют собой. Я знал лишь, что они существуют.

Итак, я брел себе по Сансет-бульвару в гуще толпы, наслаждаясь моментом, забыв, что я чудовище, забыв, что я уже не рок-звезда, прикидываясь шутки ради, что я не кто иной, как прекрасный Джон Бон Джови.

Несколько месяцев назад я случайно попал к нему на концерт и теперь одержимо крутил и крутил его песни на своем маленьком плеере. Словом, я вышагивал по тротуару, строил глазки проходящим девушкам, улыбался миловидным смертным и время от времени приподнимал розовые очки, чтобы подмигнуть кому-нибудь из встречных. Волосы у меня струились в потоках неизменного стылого ветерка с Западного побережья, и в общем и целом я наслаждался жизнью – а тут вдруг этот стук сердца, роковой стук.

Что ж, Маарет и Мекар тогда еще не исчезли из мира, так что я подумал лишь: «Сейчас-то я что натворил?» И тут ко мне подваливают эти два потрясающих кровопийца – даже тот, что пониже, добрых шести футов ростом, великолепная золотистая кожа, иссиня-черные вьющиеся волосы обрамляют красивое пытливое лицо с огромными глазами и четко очерченными губами. Одет, ничего не скажешь, щеголевато: сшитый на заказ английский костюм и, опять же сшитые на заказ, узконосые коричневые ботинки, и то, и другое превосходного качества. А второй, чуть повыше, худощавый гигант, причем тоже темнокож, хоть мне-то видно, что не от природы, а обгорел – и, насколько могу судить, живет с давней древности. Черные волосы обстрижены короче некуда, зато череп прекрасной формы, миндалевидные глаза, а наряд для Западного Голливуда, пожалуй, слегка экзотичен, а вот где-нибудь в Каире смотрелся бы естественно: аравийская рубаха, сауб до пят, белые штаны и открытые сандалии.

Впечатляющая парочка! Шагов за пять до меня тот, что пониже, молодой вампир, недавно причастившийся Крови, приветственно протянул руку и певучим, типично англо-индийским голосом сообщил, что его зовут доктор Фарид Бансали, а это его «наставник» Сет, и они были бы счастливы побеседовать со мной в их любимом кафе неподалеку отсюда.

Признаюсь, предложение так взволновало меня, что я чуть не прослезился, однако же не показал и виду. Я сам творец своего одиночества. Так к чему все эти эмоции?

Кафе оказалось великолепным. На столиках темно-синие скатерти под цвет ночного неба, подернутого поволокой набухших влагой облаков, отражающих бесконечную подсветку огромного мегаполиса. И пока мы сидели, лениво поигрывая едой на тарелках и время от времени поднося к губам вилку с карри, чтобы насладиться ароматом, на заднем плане нежно и негромко играла ситара, вплетая мелодию в череду моих дум. В прозрачных бокалах ярко сверкало вино.