Человек без прошлого (СИ)

- Ты сам знаешь, что ты не виноват, так ведь?

Он молчит и я не стал ничего говорить, было так хорошо, что, казалось, слова были лишними, уже все сказал Биллу минутами ранее. Этой ночью я снова засыпал не один, все было тоже самое, но новое, то, что я еще не познал, а только должен был, принять это до конца и жить, осознавая, что я себя не принудил, так захотело мое сердце….

Утром, делая нам обоим завтрак, обнаружил, что мобильный, который лежал на столе, оповестил меня СМС-кой. Сообщение было не от родителей, сообщение было от Винсенте. Адрес. Адрес, который мне был нужен больше, чем я мог себе предположить. Не теряя ни минуты, оставляю быструю записку Биллу, всего три строчки и мчусь скорее сесть за машину, на прощание, подмигнув послушному Бертольду, чтобы присматривал за братом, пока меня не будет. Дорога обещает быть долгой, но лишняя теплая куртка не помешает. Ключи, документы, машина. Завожу мотор, и нажимаю на газ. Вот и все, ну здравствуйте, Деррик Гарцленг, скоро мы с вами встретимся!

Глава 27.

Pov Tom.

I dance in tune with what I fear

To do adrenaline

Completely rapt with what I hear

When passion colors everything

The songs I sing, from way out there to deep within

The face I wear behind my grin

The price I pay to the original sin

Everything, everything, everything ©

Дорога встретила меня пустотой – ни единой машины не попадалось ни по встречке, ни спереди, ни сзади меня. Хоть на земле больше не лежал снег, было влажно, а пушистые ели выстроились в ровный ряд – по обе стороны мой путь сопровождал хвойный лес. О мрачности даже и речи не могло быть. В полную мощь светило солнце, чье могучее правление лучами обхватывало большие расстояния. Приходилось щурится, когда негодный желтый шар решил помешать мне видеть дорогу, да и на такие случаи в бардачке всегда валялись солнечные очки. Изредка лес сменяли просторы величавых полей, что расстилались плетеным ковром из сухой травы, но затем снова начинался лес, а иногда поселки с небольшим количеством домов и всего на всего – один магазин.

Мое волнение стучало бросками адреналина по вискам, как баскетбольный мяч чеканкой об пол отдавалось глухим стуком, мощно выбивая последнее чувство самообладания. Все дело в том, что я слишком четко представлял эту картину… Как я приезжаю в Вайзенфельс и встречаюсь с неким Дерриком Гарцленгом. Он может оказаться кем угодно: отцом Билла или просто сожителем покойной Бетти Трюмпер. Какова будет наша встреча – одному Богу известно, притом, что я никогда в него не верил. Я не верил во всевышние силы, я всегда верил только в себя. Однако неизвестность меня пугала больше, чем я себе мог предположить. Мне страшно ехать в другой город, который находился пусть недалеко от родного Лейпцига. Мне страшно оказаться непонятым, страшно, что разговор не состоится и этот человек просто пошлет меня куда подальше. А что мне ему сказать? «Здравствуйте, я Том Каулитц, приехал к вам на разборки»? Или «Не вы ли отец Билла Трюмпера?» - такая ведь его настоящая фамилия, если, конечно, мать Билла не дала ему фамилию этого мужчины, с которым она провела все эти пять лет? Как же все сложно….

Открыв окно, и, сделав музыку погромче, я закурил с наслаждением втягивая в себя вредный дым, чувствуя, как он заполняет меня изнутри, и я хоть немного, но успокаиваюсь, почему-то крепче сжимая в руках руль, не спуская взгляда с дороги. Интересно, как там Билл? Проснулся ли уже? Хотя…если бы проснулся, то непременно позвонил бы.

Где-то посередине очередного леса-поля я почувствовал, что-то не ладное и будто машина начала потихоньку угасать в скорости, да и вообще перестала слушаться. Взглянув на панель, с ужасом замечаю мигающий значок бензоколонки и стрелку, оповещающую, что бензина осталось очень мало. Черт! Со злости ударяю ладонью по кожаному бублику, и мне становится обидно от своей же невнимательности. Знал же, что поеду далеко, почему не заправился, находясь еще в городе? Ну, или запасся бы канистрой отменного топлива из гаража, нет же, вихрь мыслей о грядущем стукнул мне в голову и не отпускал до этого момента, черт, что же делать?

Моя малышка снижала скорость с каждым метром, и я вовремя «сошел» с дороги на обочину. Мало ли какого черта дернет за хвост парить по этой же дороге на полной скорости, а тут и я, вот вам поцелуй в зад – получите, распишитесь. Что же делать?

Я долго сидел в машине, и в моей голове проносилось много мыслей, начиная с нашей первой встречи с Биллом, как я некрасиво тогда себя повел, заканчивая тем, куда я еду. Зачем-то вспомнил лесного отшельника и Нильса. Нильс… Я мог бы ему позвонить и…черт, нет, на чем он приедет-то? Взглянув на панель, дисплей высвечивал мне небольшой кусок местности, где я находился, а ближайшая заправка не меньше, чем в двух километрах отсюда, не буду же я толкать все эти два километра до заправки машину? А оставлять ее тут тоже не дело. Думай, Том, думай…ты должен. Вот как выглядит безысходность…

Готов был уже головой биться или ловить кого по дороге, но она пуста, как самая настоящая пустыня. Сколько уже времени прошло? Поворачиваю затекшую шею в сторону. Двадцать минут. А по мне будто три часа. Время тянется так медленно, что порой виснешь в собственных мыслях и тело совсем не ощущаешь, сидя в одном положении – будто ты в прострации. Нервно почесываю висок пальцами и кидаю взгляд на высушенное поле. С минуту мозолю взглядом пожелтевшую траву, а вдали замечаю, как деревья за полем колышутся на ветру и свист электропоезда… Стоп, электропоезда? Тут что еще и железная дорога рядом? Черт, как мне повезло! Я готов взвизгнуть от радости и поцеловать негра в зад! Роюсь в карманах и нахожу свой телефон. В адресной книжке нахожу нужный номер и нажимаю на «Вызов». Хоть бы трубку взял, урод дохлый.

На другом конце слышится сонное:

- Каулитц, имей совесть, последний выходной на неделе, дай поспать…

- Сейчас поднимаешь свой тощий зад, одеваешься, и едешь ко мне в Грослену (прим. автора: город, существующий в Германии, в 20 км от Лейпцига), захватив у отца в гараже топливо, понял меня? Час в твоем распоряжении, киданешь меня – Патрицио узнает о твоих детских фотках в ссаных девчачьих колготках, понятно?

- Ну, ты жестокий, - слышатся какие-то шорохи на заднем плане, ох, Нильс, что только не сделает, чтобы Патрицио не узнал о таком провале, ведь я-то помню, какими усилиями друг добивался своего «римского бога». – А что ты в Грослене забыл?

- Потом объясню. Бензин не забудь, это главное. Выйдешь из поезда, и тут поле будет. Поищешь обхода, мою машину ты сразу заметишь.

- Ты все-таки туда поехал?

- Да, поехал, у меня разве есть выбор? – не пойму, то ли я раздражаюсь, то ли я так рад просто слышать Нильса. Хоть кого-нибудь, все равно, но его особенно, потому что я чувствую себя не совсем собранным и растерянным... не одиноким посреди этой безлюдной дыры.

- Ладно, жди меня, попробую до тебя добраться…

- До связи.

Отключаю телефон и снова упираюсь взглядом во встревоженные ветром деревья. Скорее бы скоротать этот час.… Понимаю, что меня клонит в сон, и вскоре я падаю в бездну забытья. Но передо мной встают образы людей, лиц которых я не вижу – они просто стерты по непонятной мне причине. Одни осуждают меня, вторые не дают уйти на выход, держат за руки, а я тянусь туда. Вокруг нет даже стен – сплошь белый фон и одна светящаяся дверь, которая вырисовывает знакомый силуэт… Дверь рушится. Ее части с частым громом рушатся на землю, а она, кажется, исчезает из-под моих ног, и я резко открываю глаза. Тот же звук падающих деталей не прекращается, с трудом фокусирую взгляд на том, откуда он исходит и замечаю, что в окошко, не переставая стучится Нильс. Интересно, сколько я спал и сколько он там стоит? Я еще умудрился поставить двери на блокировку, вот чудак. Нажимаю на кнопку, и короткий щелчок оповещает о том, что двери больше не заперты. Нильс обходит машину и, открыв дверь, садиться на сидение рядом, держа в руках пятилитровую канистру.