Посиделки с Олегом. Сборник рассказов

- Хорошо, мой господин!

Вид абсолютно сухой ванной не мог не обрадовать, но Диметра жаждала большего, снова импровизированная смена ролей. Аккуратно разжав его пальцы Диметра расположила их бережно вокруг своей шеи и чуть-чуть сжала.

- Подожди-подожди, - оторвал руку Олег. – Тебя заводит удушье, но так это не делается.

- А как? – удивилась Диметра.

- Придумывается система обозначений. Когда у тебя зажато горло ты же сможешь сказать, зеленый тебе или красный. Помнишь, когда Терминатора низвергали в пучину расплавленного металла? Сделай такой жест. Покажи класс.

- Так? – Диметра выпятила большой палец правой  руки.

- Левой рукой.

- Правильно. И вот если мне усилить удушье – ты потихоньку  опускай палец против часовой стрелки. Если достаточно – поднимай назад.

- Целая наука.

- А чего ты ожидала? Это же асфиксия.

Диметра подняла в тот вечер палец левой руки, правую на свои гениталии, а Олег в унисон ее опускающемуся пальцу стал сжимать руки вокруг ее шеи, сжимать медленно, заботливо и аккуратно, в связи с чем сила ее полового возбуждения была сравнима с силой белых вспышек, мелькающих за закрытыми глазами, то рассеиванием бросающими в океан непроглядной темноты, то вновь взрывающимися звездами, уносящими сознание в бесконечные просторы космоса. Чувствуя приближение оргазма, усиливающееся оргазмом мастурбирующего Олега Диметра поставила палец вертикально, он разжал руку – вот оно, возвращение в реальность.

- Как же ты сладко кончаешь, моя милая Диметрочка!

- Не слаще тебя, дорогой.

- Как же я тебя люблю.

- А я тебя не просто люблю – я тебя обожаю.

Олег взял ее руку и слизал языком не успевшие высохнуть следы любви, когда из комнаты раздалась незатейливая мелодия его телефона.

- Кто-то Смеску прислал, - сообщил он. Пойду, прочту.

- Не уходи, давай побудем еще вместе.

- Мы и так всю жизнь будем вместе, - вставал из ванной он.

- Мне плохо. Приезжай на площадь Гагарина, - гласило сообщение с номера Веры Сергеевны.

- Что произошло? – быстро написал в ответ он.

- Позже объясню. Мне плохо.

- Любимая, там что-то у Веры стряслось, съезжу к ней и приеду, - вернулся он в ванную, будучи одетым.

- Вот как…

- Я скоро вернусь, - посмотрел он в ее готовые заплакать глаза.

- Ладно…

Городской транспорт двенадцать часов ночи еще ходил, и троллейбус быстро довез Олега до места.

- Ты чего, Вер? – Олег понял по внешнему виду Веры Сергеевны состояние находящего в алкогольно-наркотическом опьянении человека.

- Я хочу тебя… В машине…

- А дашь мне ключи от этой милой желтой девочки покататься? – Олег посмотрел в сторону ее очень красивого желтого Феррари. – Помнится, кто-то мне доверенность оформить обещал.

- Ключи? Доверенность?! Чтобы ты гоняла со своим Димой?

- Ага. А то, понимаешь, навыки вождения теряются.

- Оля! Посмотри на свои зрачки, ты же до первого поста только доедешь.

- Это ты на свои посмотри.

- Я хочу тебя прямо на асфальте. Раздень меня! Что, тебе лучше быть развлечением для инфантильного избалованного хуйка?

- Вер, прекрати хабалить. Диметра меня любит, и я ее люблю.

- Любит?!

- Да, любит. Сейчас я тебе это докажу. Дай ключи.

- Подавись, - протянула ключи от машины Вера Сергеевна.

- Диметрочка, ты не спишь? – Позвонил ей Олег.

- Нет, конечно.

- Слушай, тут темно на улицы конечно, но ты не обращай внимания. Приезжай на площадь Гагарина.

- Но Олег…

- Приезжай.

- Чего ты задумала, Оль?

- Разогнаться и. Бах-бах обо что-нибудь. И Диметра со мной сядет без принуждения, а нет – вот тогда я доставлю тебе удовольствие прямо здесь.

- Оля, больна. Ты хоть понимаешь свою болезнь? Ты рехнулась. Рех-ну-лась!

- Не называй меня так. Я Олег.

- Держи свою доверенность.

Прохладный воздух ночной Москвы навеивал тяжелые мысли. Словно перед казнью Диметра, грустно опустив голову, ехала в пустом троллейбусе, и предчувствие казни заключалось в ее предположении, будто это их последняя встреча.

«Олег, наверное, скажет собрать вещи, будет мучительное возвращение домой к родителям, конец самостоятельной жизни», - думала Диметра, услышав свою остановку.

Поодаль в свете фар очень красивого спортивного автомобиля стояли и выясняли отношения Олег с Верой.

- А вот и Диметрочка, - обрадовался Олег. – Смотри, какая у нас теперь машиночка! Теперь она наша.

- Олег, - от удивления действие порошка сразу же прекратилось. – Я и не знала, что ты умеешь водить машину.

- Это еще не все мои таланты, - сквозь смех ответил он и открыл дверь. – Покатаемся?

- Конечно, - оторопела Диметра.

- Только учти – это будет наша первая и последняя поездка. Я решил свести счеты с жизни именно так: разогнаться до двухсот  и врезаться. А у тебя есть выбор: поехать со мной в последний путь или остаться, вон, Веру Сергеевну утешить.

Без раздумий Диметра села в машину и захлопнула за собой дверь.

- Что ж, погоняем, но у тебя еще есть выбор – ты можешь выйти, - снова предложил садящийся за руль и заводящий мотор Олег.

- Я уже сделала свой выбор,  - совершенно спокойно ответила Диметра.

- Знаете, что… - Вера Сергеевна фамильярно показывала пальцем то на него, то на нее. – Вы оба больные люди. Вы психи!

- За то ты психически здорова, - оскорбился Олег, поднимая стекло.

- Развлекайтесь, детишки, - бросила в след она.

Олег знал, что неподалеку ведутся дорожные работы, стоит предупреждающий знак, а рядом наверняка стоит груженый горячим ароматным асфальтом КамАЗ, поэтому он, вырулив на Ленинский проспект, выключил фары и нажал на газ. При характерном звуке колес машина разгонялась очень быстро, настолько быстро что огни, яркие огни желтого ночного города смешивались воедино и перед спокойным взглядом Диметры, привыкшей всегда смотреть собственной смерти прямо в глаза открылась картина дорожных работ: одетые в светоотражающие костюмы люди обыденно разравнивали ароматный, горячий, еще дымящийся асфальт от середины и по краям нанесенной отбойным молотком раны дороги – симметричной ямы, - а возле стоял груженый асфальтом огромный КАМАЗ со включенными фарами, на который Олег и направил машины. Казалось, исход близко, но почему? Почему Олег решил сделать это именно сейчас? И вдруг она – нелинейная неожиданность, выразившаяся в ту ночь в страшном визге, незабываемом визге тормозов. Машина остановилось на расстоянии от Камаза меньше метра.

- А теперь объясни, - серьезное лицо Олега выражало недоумение. – Зачем ты ко мне села?

- Я не могла поступить иначе. Это был единственный выбор.

- Ерунда. Выбор есть всегда.

- Нет, не всегда, - в такие моменты Диметру переспорить было не под силу никому. – Например, сажают тестируемого, дают алфавит (кириллицу) и просят выбрать одну букву. Тестируемый же не выберет ни буквы с эй до зи, ни с алеф по вет, а от а до я, потому что других там нет.

- Ты знала, что я этого не сделаю. Захоти я умереть – я бы никому об этом не сказал, а посадив тебя рядом я бы никогда тебя не убил. Признавайся, ты же у нас психолог, обо всем заранее догадываешься.

- Нет, я поехала с тобой без всякой задней мысли. Я вспомнила, как ты рассказывал о нежелании умирать от старости.

- Ди, я бы никогда тебя не убил. Во-первых, я тебя люблю, а во вторых этого бы не пережила твоя мама.

Разговор прервал стук в окно со стороны Олега. Он нажал на кнопку стеклоподъемника, стекло опустилось.

- Ты охуел в натуре??? – Гипотетический водитель Камаза был явно в бешенстве.

- Да, малость не рассчитал, - ответил Олег, поднимая стекло.

- Да оставь ты их, – раздался голос кого-то из рабочих. – Эта современная молодежь обкурится и считает правила писаными не для них.

- У тебя что-нибудь осталось? – Олег дал задний ход, вырулил обратно на почти что пустой от машин проспект и уже со включенными фарами ехал с разрешенной скоростью.