Любовь Хасана из Басры

Руки Марджаны тем временем развязывали его кушак. Затем она быстрым движением стянула шаровары.

– А теперь в воду, Хасан! – скомандовала она.

– Я в твоих руках, красавица! – Он отшвырнул шаровары и забрался в корыто, где уселся поудобнее на специальное сиденьице. Его черные глаза широко раскрылись, когда он увидел, что Марджана будничным движением освобождается от бледно-лилового кафтана – того самого, в котором он ее увидел вчера.

– Ч-что это ты делаешь? – проговорил он сдавленным голосом.

– Ну не думаешь же ты, в самом деле, что я буду мыть тебя, стоя снаружи, глупый мальчишка? – бесстрастно сказала она. – Я составлю тебе компанию. Но не в моих правилах мыться одетой. – И Марджана забралась в воду.

– Но помни хорошенько, Хасан, – нынче ночью нашу страсть в должное русло направляю я! Позже, когда ты вполне поймешь, что значит обладать ведьмой из рода Аль-Абдалла, верховодить станешь ты. Ежели же ты поведешь себя словно лесной зверь, я не смогу подарить тебе воистину неземное блаженство… А не испытав его, ты не сможешь подарить жизнь твоей каменной любимой. Ты понимаешь меня? Согласен мне подчиниться? Я горжусь своими талантами и желаю их проявить нынче же – и сполна!

В его черных глазах вспыхнуло пламя. Чтобы женщина верховодила им в любви? Такого он еще не испытывал…

Хасан кивнул:

– Как скажешь, Марджана. Я – глина в твоих нежных пальчиках. Делай что пожелаешь – лишь дай мне вкусить то, что обещала!

– Нынче ночью я подарю тебе столь много… – соблазнительно промурлыкала она. – О, с этой ночью не смогут сравниться все твои прежние ночи, вместе взятые…

Огонь в глазах Хасана разгорелся еще ярче.

– Открой рот, – велела она и, когда он подчинился, принялась тереть его зубы куском грубой ткани. Затем подала ему маленький серебряный бокал. – Набери эту жидкость в рот, Хасан, но не глотай, а как следует прополощи и выплюнь назад в бокал. Это не любовное зелье, а лишь простая целебная вода. Теперь твое дыхание чисто и достойно прикосновения уст ведьмы великого рода.

Сердце Хасана бешено забилось, когда Марджана подарила ему нежный поцелуй.

– О-о-о, вот так гораздо лучше! – одобрительно произнесла она, причмокнув. – Любовник должен быть приятен во всех отношениях – в том числе и на вкус… А теперь, Хасан, займемся твоей головой. Она быстро и умело вымыла черные волосы Хасана. Они чуть вились, но были грубы на ощупь… Должно быть, юноша в последний раз совершал омовение очень давно. Потом она досуха вытерла голову Хасана полотенцем. Затем, взяв чистую и свежую салфетку, она вымыла ему лицо, изумившись, сколь сильно испачкалась белоснежная ткань…

– Полно, да умывался ли ты хоть раз в своей жизни? – спросила она, оттирая его черную шею и уши.

Но разомлевший Хасан молчал. Теплая вода расслабляла усталые мускулы. Как же приятно ему было! Наконец он лениво промолвил:

– Поверь мне, волшебница, лишь последние несколько… нет, не помню, сколько дней, превратили меня в столь неугодного твоему взору человека. Но моя цель была столь близка. Она, словно путеводная звезда, звала меня за собой.

Марджана смолчала, но наградила его легкой улыбкой. Она всецело сосредоточилась на заботах о его теле. О, он должен полностью углубиться в свои желания, полностью уйти в мир чувств. Вскоре настанет время ее учителя – наверняка луна уже скрылась за горами! Грациозным и неторопливым движением она взяла мочалку и щедро намылила ее, затем принялась тереть его широкую, покрытую темными волосками грудь. Вскоре на груди появилась обильная пена, и соски Хасана – нежно-розовые среди нежной белизны – выглядели странно беззащитными… Осторожно она ополоснула его. Потом вымыла одну руку, затем ладонь, вычистила ногти… Потом неторопливо занялась другой рукой.

Повернув его, она стала тщательно тереть спину, периодически смывая пену и щедро поливая его ароматной водой.

– А теперь придется тебе встать, Хасан: мне надо вымыть все то, что сейчас скрыто под водой.

С жеманным смешком, более подходящим для девушки, он подчинился. Теперь настала очередь Марджаны удивляться – его мужское естество было твердо словно камень…

Девушка не обратила ни малейшего внимания на это впечатляющее зрелище – она аккуратно намылила одну ногу, потом стала тщательно ее тереть и незаметно нажала на тайную точку под коленом. Со скрытым удовлетворением она увидела, как вмиг пропало все желание Хасана. Этому фокусу когда-то очень давно научил ее один из дервишей, на поверку оказавшийся девушкой. Должно быть, ей это удивительное знание послужило не раз. Теперь она спокойно продолжала свое занятие – вымыла другую ногу, зад, живот и пах…

Ей хватило всего нескольких движений, чтобы почувствовать, что жеребец снова просыпается… Тогда она быстро сполоснула его и вновь незаметно нажала на тайную точку, чтобы усмирить похоть.

– А теперь… – сказала она, – теперь ты чист – и должен вымыть меня, Хасан. Вот тебе чистая мочалка.

Он старательно трудился, подражая ее движениям, а она время от времени по-матерински наставляла его. Он глаз не мог оторвать от ее прелестной груди… Не сдержавшись, он укусил Марджану за шейку и за мочку уха. Рука его уже откровенно страстно проникла меж прелестными ее ягодицами, а палец словно сам собою скользнул в тугое отверстие…

Девушка тотчас же отчитала его:

– Ты что – маленький мальчик? Не можешь потерпеть?

Она за руку вывела его из корыта и вручила ему чистое полотенце.

– Вытри меня, и быстренько – а потом я вытру тебя. И без глупостей, Хасан, – иначе я рассержусь! А если это случится, то я не смогу сосредоточиться на том, ради чего ты появился здесь и ради чего я загнала тебя в воду!

Не на шутку напуганный, он подчинился, не позволяя себе лишних вольностей.

О, Марджане давно уже были неинтересны все глупые желания людей, их любовь и страсть, их гнев и отвращение. Некогда она прошла весь путь, и теперь была холодна, как то каменное изваяние, которое приволок к ней этот глупенький мальчик. Но с возрастом пришло к ней и великое умение изображать все, что нужно. Она могла стать глупой девочкой, могла явиться почтенным мужем. Могла быть пылкой возлюбленной и безмозглой старухой. Вот сегодня ей предстоит дать этому мальчишке последний в его жизни урок… Ибо она станет его наставницей.

Все эти мысли промелькнули у Марджаны, пока Хасан стирал со своего тела последние капли.

– Пойдем, пора. – Взяв Хасана за руку, она повела его к необъятному ложу. Должно быть, тюфяк набили травами лишь недавно. Ибо запах был столь силен, что кружил юноше голову…

– Укладывайся, Хасан, и предоставь мне полную свободу.

Он послушно лег на спину, и, к его крайнему изумлению, Марджана встала над ним во весь рост, осматривая все его сильное тело. Подняв руки, она вынула шпильки из волос – и золотая волна окутала ее… С улыбкой она тряхнула головой, отчего легкие пряди заколыхались. Ленивым голосом совратительницы она осведомилась:

– Видишь мое тайное сокровище, Хасан?

А когда он кивнул, раскрыв от изумления рот и округлив глаза, она продолжила:

– Нынче ночью ты пройдешь весь путь от первого прикосновения до возвышающего мига!

Сердце его бешено забилось, когда он узрел влажную коралловую плоть, а ее слова пронзили его сладкой болью. И вновь она уже склонялась над ним. Он едва дышал от волнения… Воистину она – самая прекрасная женщина из всех, каких приходилось ему видеть, и она принадлежит ему, только ему, без остатка!

Спазм сдавил его пылающее горло, когда ее остренький язычок принялся порхать по его телу. Он лишь взглядом следил за нею, а она ласкала его, начиная от самой шеи и кончая пятками. Затем она велела ему перевернуться на живот – он тотчас же покорился. О, как сладостны были касания этого теплого язычка!

…Теперь она сидела на нем – он ощущал прикосновение ее дивных ягодиц, по форме схожих с юным персиком, и чувствовал ее сладкую тяжесть. Ноготки ее плавно проводили по его спине взад и вперед. Это и возбуждало и раздражало одновременно… Затем она улеглась на него, прильнув к нему всем телом. Он ощущал нежность ее живота и упругость грудей. Одною ногой она раздвинула бедра Хасана.