Сборник коротких эротических рассказов

Окончание оргии я не помню. Меня привезли в гостиницу и проводили в номер. В тяжелом хмельном забытьи мне все время снилась Светлана, ее фигура, ее спокойное лицо и загадочно-задумчивое выражение глаз.

Я проснулся, когда за окнами уже сиял день. Напротив окон моего номера стояла машина моих партнеров, рядом с ней высился рекламный щит, призывающий курить сигареты «Лаки Страйк». Здесь это считается признаком цивилизации и шагом в Европу, хотя как можно считать цивилизованной страну, где официально разрешена реклама сигарет на улицах? Нет, я не хочу никого обидеть, но такое я видел только однажды в какой-то африканской глубинке.

Неужели партнеры опять приехали, ни свет ни заря, мелькнула у меня мысль. Hо тут же я все понял. Из ванной комнаты доносился шум льющейся воды. Я вспомнил, что это Светлана, доведя меня до номера, осталась ночевать.

Прошло несколько минут, и она вышла. Светлана была свежа и прелестна, как будто она была полна сил и новой молодой энергии. Как будто мы не вместе провели безумную ночь. Сейчас во всем ее облике не было и намека на ее участие в ночной оргии. Женщина вся светилась не только рассыпавшимися золотистыми волосами, но светоносность излучала вся ее внешность. Она успела основательно привести себя в порядок. Вероятно, она всегда носит с собой сменную одежду, потому что на этот раз она опять была в своем деловом костюме с неизменным зеленым полупальто, которое, казалось, является непременным атрибутом ее внешности.

Я попросил ее снять юбку. В таком виде Светлана и запечатлелась в моем сознании, во всем блеске своего порочного очарования.

Надо же, я до сих пор не могу понять, каким образом меня — столь строгого человека сумела околдовать эта русская красавица.

«Скажи, тебя попросили остаться со мной твои хозяева?»

Светлана опустила глаза: «Нет, на этот раз нет. Я решила остаться с тобой сама. Мне хотелось еще некоторое время побыть с тобой.»

Наверное, она говорила правду. Hа самом деле, конечно же, ее хозяева, а мои партнеры к утру уже вряд ли были в состоянии о чем то просить и вообще адекватно воспринимать действительность. «Тогда иди ко мне.»

Светлана подошла ко мне вплотную, как тогда, в первый раз, и легла на кровать прямо в одежде, на живот. Я подсел к ней, поднял нижний край ее полупальто и обнажил таким образом округлый белый зад. Я стал гладить его, постепенно проникая все глубже ладонью между мягких ягодиц. Светлана зашевелилась и повернула ко мне голову.

«Ты можешь ласкать меня не смущаясь ничем. Я вся только что очень хорошо вымылась, так что на мне нет следов вчерашнего.»

Меня это, правда, и не волновало, так как я был слишком возбужден близостью ее тела и ставшим уже привычным ароматом ее духов.

«Какая у тебя замечательная попка.» — не выдержал я, — «Прямо хоть на конкурс красоты.»

«Да» — отозвалась Светлана, и вдруг добавила, — «Только знаешь, как она мерзнет, когда приходится в холодный день возвращаться домой без трусиков?»

Был тихий день, и мы оба были в расслабленном состоянии после вчерашнего, и Светлана вдруг решила проникнуться ко мне доверием и пожаловаться.

«Конечно, сейчас мне почти всегда дают машину, так что все хорошо, но раньше… Когда наши дела шли еще не так хорошо, нам приходилось начинать с нуля, вот тогда каждый день меня выставляли из очередного дома или кабака прямо на улицу без трусиков, и приходилось так бежать домой. Сначала вообще было гораздо хуже, пока мы не встали на ноги. И контингент мужчин, которых мы обслуживали, был совсем не тот, что сейчас. Раньше мы начинали с разной шушеры. А они и ведут себя по-другому. Помнишь, как я первый раз спросила тебя, хочешь ли ты меня поцеловать? Это все от того, что во Мне развился комплекс. Многие мужчины не хотят не только целоваться со мной, но даже есть и пить со мной из одной посуды. Если они втроем или вчетвером имели тебя всю ночь, то на утро они не пригласят тебя к завтраку, чтобы ты не прикасалась к их посуде. Они брезгуют, и ты просто должна сидеть и смотреть, как они едят и пьют. Конечно, теперь все не так, но я часто вспоминаю прежние времена.»

«Как ты не стесняешься выделывать то, что ты делала вчера в ресторане?» — спросил я, — «Ведь там столько народу видело, как ты сосешь под столом у нас по опереди.»

Светлана рассмеялась: «Да ведь из этих мужчин половина пользовалась раньше, да и теперь моими услугами. А что касается женщин, то, я думаю, они только втайне завидуют мне и еще по крайней мере год будут тихо сходить с ума и кончать себе в постель при одном только воспоминании об увиденном и от представления себя на моем месте.»

В тот день я решил закончить свой визит в этот гостеприимный город. Партнеры провожали меня радостные и удовлетворенные успешно проведенным мероприятием по умиротворению представителя фирмы. Им все удалось. Это несомненно. Конечно, я сдержу теперь свое слово, которое дал им, а, вернее, которое они вырвали у меня.

Только я уверен, что их глупая операция по обезвреживанию меня — отнюдь не их заслуга. Вся честь успеха по праву принадлежит Светлане — прелестному директору магазина. Все вспоминают розное, возвращаясь из вашей замечательной страны. Кто помнит золоченые купола и колокольни на фоне голубого неба, кто березовые рощи, кто — Эрмитаж и Кремль, а мое единственное яркое впечатление, которое я сберегу в благодарной памяти моих чувств — это Светлана.

Честно говоря, мне кажется, что скоро я опять вернусь, только не один на этот раз. Я привезу с собой своего руководителя фирмы — строгого пуританина, как я. Будет забавно посмотреть на него после пары суток пребывания в этом городе с проверкой.

Сагуль Клара

Сумасшедшая тетушка

Нет, все-таки что ни говори, а семейное воспитание ничто заменить не может! Никакой, даже самый хороший, детский дом не даст того воспитания, что семья. Это все понимают и видят приметы на практике, но ведь, как известно, на чужом опыте еще никто никогда не научился…

Все это Эльза говорила мужу своей рано умершей сестры, когда он собралась отдавать сына в детский дом. Антсу было уже десять лет, и он вполне мог расти в новой семье отца. Hо решили иначе, и с тех пор будто разом все покатилось по наклонной плоскости…

Антс приезжал домой на все каникулы, отец встречал его на вокзале, потом Эльза отпрашивалась с работы и обязательно проводила несколько дней со своим племянником. Она водила его в кино, в музей и даже однажды, когда приехал цирк — туда. Она делала это не только из чувства долга перед умершей сестрой, но и потому, что Антс действительно рос очень симпатичным мальчишкой. Вот только с поведением у него с каждым годом становилось все хуже и хуже.

После детдома Антс сразу попал в армию, служил где-то в Казахстане, и иногда оттуда, из далеких и холодных казахских степей с их буранами и юртами, приходили от него письма с штемпелями полевой почты. А потом и письма прекратились. Вскоре, вернувшийся из армии Юкко с соседней улицы сказал, что Антс демобилизовался год назад и, оставшись там, в каком-то городе со страшным названием Целиноград, попал в тюрьму то-ли за участие, то-ли за соучастие.

Эльза узнала об этом и почти неделю плакала. Ей было жаль, что молодой человек, ее родной племянник, пошел по дурному пути. Она ведь так и предчувствовала, так и говорила его отцу, что детдом добром не кончится…

Свои собственные заботы, между тем, отвлекли Эльзу, и она постепенно стала забывать племянника, сгинувшего в бескрайних просторах Азии.

Был веселый и теплый месяц июнь. Зеленела свежая листва и трава на газонах, когда в доме Эльзы зазвонил телефон, и она услышала в трубке голос редко звонившего ей шурина, который сообщил, что неожиданно вернулся Антс, и она — Эльза, приглашается завтра на вечер в гости.

Конечно, Эльза разволновалась. Она уже много лет не видела племянника. Интересно, каким он стал, каким вернулся из тюрьмы? Он, наверное, очень сильно изменился и теперь совсем не походит на того мальчика, которого она старательно водила в кино и музей во время каникул.