Сборник коротких эротических рассказов

«Hо ведь это очень опасно. Карл» — только и смог я сказать — «Полиция»… «Друг мой, сразу видно, что ты не смыслишь в жизни…. Hе обижайся ведь я твой друг. Полиция не имеет ко мне никакого отношения. Это мое увлечение — женщины. Я не бью их, во всяком случае они не жалуются, не убиваю, не граблю. Я не получаю от Али ни цента. А это значит, что в глазах закона у меня нет главного преступного мотива. Я не получаю от своего хобби выгоды. Вот Али — тот, может быть, да. Hо это уж дело Али … и полиции. Я любитель.» «А кто же я?»

«А ты зритель. В мои психологические расчеты входит наличие на определенном этапе зрителей. Процесс постепенной тренировки должен включать в себя зрителей. Да, сэр. Hо ты ведь не против? А?»

Я был против. Hо я мирный человек. Я действительно зритель, а не борец за общественную нравственность.

Я принял для себя решение. «Слушай Карл. Я должен привыкнуть ко всему этому. Сейчас я просто не готов воспринимать то, что ты сказал. Попроси шефа, ты вхож к нему, пусть он пошлет меня в командировку. Через неделю я бы вернулся и за это время все обдумал. Договорились?»

Уже на следующий день Шеф позвал меня и попросил слетать в Канаду к партнерской фирме, занимающейся лесоразработками.

Джессика последние дни почему-то была угнетена, неразговорчива, как-бы ушла в себя. Известие о моем отъезде она восприняла совсем безучастно. " Hу и к лучшему» — подумал я — «Небольшие разлуки в семейных отношениях не помеха.»

Карл подвез меня в аэропорт и похлопав по спине, сказал на прощание: " Возвращайся скорее. Уверен, тебе все понравится со временем. То, что ты сейчас узнаёшь — не беда. У меня сейчас очередная леди, и пока что свидетели, зрители не нужны. К твоему приезду она будет, наверное, уже вполне пригодна для использования и передаче Али. Ты будешь тогда зрителем.» Карл дружелюбно рассмеялся и я улетел.

Из Калгари я несколько раз в течении недели звонил домой, но Джессику застать ни разу не смог. Она тоже никак не пыталась со мной связаться. Поэтому сразу же по приезде, я помчался домой. Жены не было. Я плеснул себе джина, и, завалившись на диван, включил телевизор. Был уже вечер, и поглядев какойто фильм, я уснул.

Меня разбудил звук открываемой двери. Взглянув на часы, я увидел что уже час ночи.

Джессика стояла передо мной совершенно пьяная. Она пыталась изобразить на своем лице радость от того, что видит меня. Hо ей это плохо удалось. Глаза ее выдали. В них я прочитал страх передо мной, чувство вины, растерянность. Никогда я не видел свою жену в таком состоянии. Она никогда не пила много, а уж такого смятения несвойственных ей чувств на ее лице я вообще не предполагал.

«Дорогой, ты уже приехал?» — это было все, что она успела из себя выдавить. Мне уже было ясно, что сней, что произошло. И ей, Джессике было понятно, что сохранить свое состояние в секрете ей не удастся.

Жена прошла в гостинную и села в кресло. Мы провели с ней больше часа, но ничего вразумительного мне не удалось выяснить. Я чувствовал, что она была с любовником, но жена ничего не отрицала и ничего не говорила.

В конце концов я напился и заснул в паяном изнеможении. Весь следующий день я мучительно размышлял о происшедшем. 'Как ни странно, я старался оправдать в своих собственных глазах Джессику. «Странные люди мы, мужчины. Сами сколько угодно изменяем своим женам, а им шагу ступить не позволяем. Какое право я имею строго судить ее, если сам совсем недавно провинился перед Джессикой. Связался с Карлом, участвовал в его странных отвратительных оргиях. А стоило Джессике, не получающей у меня должного внимания и ласки, провести один вечер с каким-нибудь галантным кавалером — и я уже в отчаянии. Может быть моей бедной жене не хватает моего внимания, я недостаточно нежен с ней. Hе вечно же ей, бедняжке, мастурбировать в одиночестве при спящем муже. А тут еще я уехал, и она решила разок попробовать. Наверняка, теперь ей безумно стыдно передо мной, и это никогда не повторится».

Однако вечером следующего дня Джессика вновь пришла поздно. Я, дрожа от гнева и негодования подошел к ней в прихожей, но она легонько оттолкнула меня и двинулась в ванную. От моей жены опять сильно пахло алкокоголем, и я заметил, что почему-то на ней нет чулок.

Задержав Джессику у самой двери ванной, я обнял ее и пытался с ней поговорить. Тут я обнаружил, что под платьем Джессика совершенно голая. Жена вырвалась из моих объятий и закрылась в ванной. В моих руках осталась ее сумочка, из которой что-то торчало. Открыв замочек, я увидел скомканное нижнее белье своей супруги — помятую комбинацию, чулки и разорванные прелестные трусики.

Из ванной донесся шум воды, а я все стоял, ошарашенный у двери. Вдруг мне пришла в голову идея. Я наклонился и попробовал заглянуть в щель дверного замка. Мне это удалось, но то, что я увидел, я не хотел бы пожелать увидеть ни одному мужу.

Джессика стояла широко расставив ноги над биде. Когда ударила струя, она поморщилась и медленными движениями пальцев стала подмываться. Было видно, что красные губы ее влагалища побаливают, что сношение было долгим и сильным. Когда моя жена повернулась задом, я увидел, что ягодицы ее имеют тонкие красные следы — следы недавних ударов узкой плеткой или ремешком…

Тогда я ушел из дома, и всю ночь бродил по вокзалу до самого утра. Отчаяние охватило меня. Вот когда я понял всю горечь обманутых мужей. С кем я мог поделится? У кого просить моральной поддержки? Я позвонил Карлу, и мы договорились встретиться на нашей квартире через час.

Карл приехал не один. С ним была Корина. Красавица Корина, с томными зеленым> глазами и тяжелой копной золотисто-рыжих волос. Я смотрел на нее и не верил, что неделю назад сам видел, как эта очаровательная молодая женщина с божественной фигурой кельтской феи ползает в дымном кабаке по полу на коленях и сосет с вожделением член мальчишки-официанта под хохот веселящихся негров… Я не мог к этому привыкнуть.

Карл отвел меня в сторону и сказал:» Дружище, я понимаю, что у тебя есть проблемы, но давай поговорим об этом вечером. Корина пока развлечет тебя — я выпросил ее назад у Алина несколько часов специально для тебя. Должен же ты развлечься и забыть о своих неприятностях. Оставайся тут, а вечером я приеду и мы еще устроим что-нибудь веселенькое».

Оставшись в — воем с Кориной, я не утерпел и заключил ее в свои объятия. Сначала мы просто целовались, и влажный рот Корины с ее сладким язычком возбуждали меня все сильнее. Вывернувшись Корина с легкой неуловимой улыбкой грациозно сбросила с себя платье. Увидев ее — само совершенство — совершено голую, с возбужденными затвердевшими кончиками грудей, с ее подрагивающими нетерпеливо бедрами, я обезумел. Корина витала на четвереньки, раскрыв передо мной нараспашку свой зад и ставшее уже мокрым влагалище и проворковала: «Милый, попробуй меня сзади. Тебе понравится, а я так люблю больше всего теперь».

Осторожно, боясь причинить ей боль, я стал медленно входить в нее. Hо тут я почувстовал, что напрасно беспокоюсь. Задний проход Корины был так растянут, что напоминал на ощупь скорее маленькую пещерку, в которую свободно поместился мой член. Я легко входил и выходил из ануса Корины, которая только тихонько сладострастно постанывала, двигаясь задом мне навстречу.

Когда я кончил, Корина осталась неудовлетворенной. Я чувствовал это, и хотел исправить положение. Наклонившись к голому лобку женщины, я широко раскрыл толстые губы влагалища и приник к ним губами. Я лизал и чуть прихватывал зубами кончик клитора, отчего Корина сладко вскрикивала и изгибалась. Потом она сказала мне, что лучше всего у меня получается именно это. «Понимаешь, мой милый, этотАли уже неделю занимается моим воспитанием. Он находит, что я должна быть больше расширена сзади. И он несомненно, добился своего. Конечно, когда тебя десять раз на день долбают в задний проход таким членом, как у Али, поневоле расширишься. Зато теперь мне совсем не больно сношаться в зад, и мне это очень нравится. Только я привыкла за последнее время к большим нагрузкам — сначала Али и его громадный член, потом его знакомые — такие великаны черные, сильные. Такие как возьмут в оборот — белая женщина устоять не может. Теперь-то я это точно знаю. Hа себе самой убедилась. Вот Сильвии не так повезло. Ее тоже расширяли — но у нее это было сложнее. Ее заставили целый день ходить с засунутой в нее бутылкой «Пепси-Колы».. Это было ужасно. Бедняжка Сильвия целый день себе места не находила. То плакала, просила вытащить из нее бутылку, то возбуждалась и кончала поминутно. Hо теперь и у нее все хорошо. Вот только лучше тебя никто не лижет там внизу. В этом ты мастер, милый».