Первое задание (СИ)

Теперь я понимаю, почему она так яростно мне сопротивляется. Она боится не меня. Она боится сама себя. Боится одиночества. В чем-то я могу ее понять... Я?! Пытаюсь понять смертную?! Пребывание в Мидгарде пагубно на меня влияет.

“Чью смерть не смог предотвратить ты?...” Зачем ей это? “Я хочу понять, насколько смогу...”

Хорошо же. Я покажу. Пусть почувствует весь холод бездны...

Какие же смертные все-таки слабые. Синеть, почувствовав лишь тысячную часть того холода, в который падал я. “Ты пытаешься заставить...” Да. Я не знаю, как иначе. Я хочу заставить ее еще раз. Пусть меня снова скрутит. Хочу. “Посмотри на меня”... ее губы мягкие, чуть обветренные... Я жду вспышки боли, которая обездвижит меня как в прошлый раз. Она отвечает? Она целует меня? Ей нравится?... “Дурак ты, Локи”...

Она притягивает меня к себе. Сама. Играет с волосами... Безумная женщина. Она не понимает, во что ввязывается. И что с ней будет, когда она станет больше не нужна.

====== 26. Божественный психоанализ. ======

Я лежала на животе на ковре у камина и задумчиво смотрела в ноутбук. Рядом стояла здоровенная кружка кофе с уже подтаявшим мороженым, из которой я периодически глотала напиток.

Сэм прислал мне на почту КТ* и рентген Локи, сделанные до и через двенадцать часов после операции. В данный момент умная программа приводила их в удобочитаемый вид. Интересно–интересно… Сэм сказал, что у меня челюсть отвалится.

Все-таки проблемы идут из детства, я не ошиблась. Младший брат, не выделяющийся на фоне старших и не выделяемый родителями. Физически более слабый. Не обладающий широким размахом плеч и горой мускулов, на которые любят западать женщины. Хотя, это как посмотреть… Никогда не любила качков.

Так, не отвлекаться.

Неудачное, скажем так, детство – это корень всех проблем, которые имеются сейчас. Я бы диагностировала синдром недолюбленного ребенка, хотя психоаналитик со мной может и не согласиться… Я представила, каково будет затащить Локи к психоаналитику, и покачала головой. Скорее, он мне понадобится.

Ладно. Младший брат, вечно оттираемый и шпыняемый старшими. Силой взять не смог, стал компенсировать мозгами. Логично, в принципе. Не может дать по морде кулаком – сможет магией. Еще большой вопрос, что эффективнее.

Дальше. Подростковый возраст – это, что называется, самая жесть. Что у людей, что у богов. Гормоны, максимализм… ну и девочки, понятно. А с девочками фатально не везло. Те, которым нравился он, не нравились ему, и наоборот. Классика жанра. Потом еще и соперничество с Бальдром за вполне конкретную женщину. Кого ненавидеть? Правильно, старшего брата. Ему и мстить. Убил, конечно, не он, но руку, как я понимаю, приложил. И чувство вины от этого ощущает. Сам себе не признается, что типично, но чувствует. Что усиливает внутренний конфликт между пониманием того, что сделанное неверно, преступно, и горящей обидой. Отсюда оправдание – “Я не умею по-другому”. Все ты умеешь. Просто не хочешь, ибо это сложнее.

Затем – веселее. Младшенький узнает, что он не родной сын, и все встает на свои места. Во всяком случае, он так думает. И совершенное зло начинает воспринимать как должное. Ётуны же чудовища, вроде бы. Именно – вроде бы. Они просто другие. Синие, красноглазые, холодные, со своими тараканами и своим миром. Но до этого надо додуматься, а, чтобы додуматься, как минимум успокоить разбуженный эгоцентризм. И попытка разнести несчастный Ётунхейм – типичная попытка реализации своего эго, еще одна сторона процесса компенсации комплекса.

Один, конечно, сильно сглупил. Надо было вытащить сына из бездны, утихомирить, показать, что он тоже молодец, хоть и набедокурил, а потом уже всыпать по первое число. Но... ему же про психоанализ никто не рассказывал?

На что только не пойдет человек, в смысле бог, чтобы доказать свое превосходство. Читаури эти... фу, пакость какая. Поход на нашу веселую планету. И снова провал. Еще и по заднице надавали.

Потом тюрьма, поехавшая в какой-то момент крыша и падение мне на голову с порванной спиной. Еще и силы свои потерял до кучи. Это ж как должно себя чувствовать чуть не всесильное существо, оказавшееся в шкуре человека? Ну, почти человека – кое-какие фишки у него остались. Да... паршиво, наверное.

Так, что мы имеем? Большого во всех смыслах парня, в котором живет обиженный и недолюбленный родителями ребенок. Явно заниженную самооценку, синдром острого дефицита внимания, негативное восприятие собственной сущности. Одно только его “Я чудовище!” чего стоит. Не чудовище ты, а чудо в перьях. Ну или в доспехах, ладно. Все это тщательно маскируется под высокомерие, безразличие ко всему, вспышки немотивированной жестокости, попытки напугать, причем весьма небезуспешные. Компенсация... такая компенсация, блин.

Ну вот нафига я обо всем этом думаю? С чего я кидаюсь помогать этому божественному чудику? Причем в прямом смысле божественному.

Отгородиться я от него не смогу – пространство совместного обитания не даст, да и, как я подозреваю, свалить от него не получится – найдет. Значит, надо что-то делать. Любые психологические проблемы решаются, было бы желание и терпение. Компенсация ведь тоже разная бывает... Да... Надо было не прогуливать клиническую психологию в универе, глядишь, соображала бы лучше.

Что у нас есть из позитивного? Прикосновения – это раз. Его руки запросто могут передавить мне кости, однако то, как аккуратно и нежно он прикасался ко мне, развязывая корсет и обнимая тогда, у него в комнате, говорит...

По коже пробежали непрошеные мурашки. Я уцепила кружку за ручку и сделала большой глоток. Брысь, потом будете бегать, мне думать надо.

Характер прикосновений может говорить о том, что он прекрасно понимает, насколько я слабее и меньше. И о том, что ему нравится ко мне прикасаться именно так. Это хороший признак. Можно работать.

Попытка насилия. Ну да, попытка... Я искренне порадовалась “встроенной защите”. Вот бы всем женщинам так, а. Опять же. “Я получаю все, что хочу”. Явственна агрессия, причем спровоцированная. Чем? Или кем?.. На Тора он реагирует не сказать, что позитивно, но терпит. Во всяком случае, после смертоубийства моего кресла на рожон не лез... Что еще?.. Один. При одном его упоминании чуть не синеет, в прямом смысле слова. Вот кто у нас главный раздражитель...

После прихода матери он стал... спокойнее, что ли. Это не может не радовать. Опять же – позавчерашнее спасение меня из ванной. Хотел бы тела – мог бы воспользоваться, но...

И вчерашнее его поведение. Этот поцелуй... Вот уж не думала, что Локи способен так целоваться. Хотя, чего это не думала? Я же с ним до этого не целовалась. Но голова закружилась, надо признать.

Что я могу с этим реально сделать? Да ничего. Разве что подыграть ему. Хочет целовать? Пусть целует, не жалко. До всего остального... блин, ну это уже, извините, связь с пациентом получается. Хотя, в принципе, он уже не мой пациент. Да и секс – это естественная сторона человеческой физиологии, я вполне могу себе это позволить... чего-то меня не туда понесло. Ладно. Как любил говорить дедушка Бёрн** – нет неразрешимых проблем, есть неприятные решения.

“Таки и неприятные?”

Заткнись, внутренний голос.

Ура, открылось.

Ну, предоперационные понятно, их я видела – красота да и только. Полный комплект. Тут тебе и переломы, и разрывы, и кровотечения...

Открываю данные, собранные через двенадцать часов после операции. Еще неделю назад я бы позвонила Сэму и сказала, что он полудурок и перепутал снимки. Не перепутал – коды и имя полностью совпадают. На снимке позвоночник со следами застарелых повреждений. Очень застарелых. Словно травма была не вчера, а лет пятнадцать назад, и являлась далеко не такой тяжелой. КТ повреждений мягких тканей не показало совсем. Ну, нифига ж себе, что называется. Зажило, как на собаке! Тьфу, на боге! Я тоже так хочу... Я с тоской посмотрела на свою кисть, заклеенную пластырями, чтобы не беспокоить поджившие порезы. Хорошо ему... Кстати, где изволит шляться? Утром я слышала, как хлопнула входная дверь, и все. Если еще раз явится с подранной мордой или плечом, я ему сама добавлю.