Аквамариновое небо (СИ)

Его финансовые возможности, дорогие подарки, которые он мог себе позволить, играли не последнюю роль в покорении женского пола. Но с Мари ни в чем нельзя быть уверенным. Не ведая чувства жалости и сострадания, он любил играть со своими жертвами. Сломить морально было гораздо приятней, чем подавлять физически. Слишком просто, слишком скучно. Совсем не интересно. Сила духа этой девушки, ее изворотливость, готовность противостоять любому врагу, способность выкручиваться из сложных ситуаций, вызывала невольное уважение. Ее открытый невинный взгляд, и в противопоставление ему, ее постоянная язвительность и несдержанность в выражениях.

По отношению к этой девушке у него возникали противоречивые, двойственные чувства. Приятно было бы видеть ее на коленях у своих ног, его кроткой, смиреной рабыней, умоляющей, унижающейся, раздавленной — он не знал. Одно Рен понимал четко: он не хотел ее отпускать. С ней его жизнь заиграла новыми красками. У него должно было быть время, чтобы определиться в своем отношении к ней. Нет, она не уйдет. Тимур прав. Никуда она от него не денется. Он давно замечал, какими глазами она на него смотрит.

Кондор не мешал размышлением Ринара. Он разлил спиртное по бокалам, решив просто оставаться рядом, зная характер друга, и проследить, чтобы Рен не сорвался и не натворил чего-нибудь. Его состояние Тимуру очень не нравилось и сильно настораживало.

Ринар вспомнил Диану. Красивая, очень красивая и такая юная. Большущие карие глаза в пол лица, обрамленные густыми ресницами, как у лани. Каскад темных локонов. Она слишком быстро привыкла к роскоши. Он баловал ее, ни в чем не мог отказать.

Белые стены морга. Руслан откидывает простынь. Теплое гибкое тело, к которому он еще недавно прижимался ночами, теперь холодно как лед. Изуродовано, изувечено, растерзано. Окровавленный кусок мяса — все, что осталось от девушки, единственной, которую он подпустил к себе так близко. Она предала его. Изранила душу.

При вскрытии стало известно, что Диана была беременна. По срокам это мог быть его ребенок. Достоверно Рен знать не хотел. Он и так допустил слишком много ошибок, поддавшись чувствам, и сам едва не погиб. Еще тогда он дал себе слово: такое больше не повториться.

Глава 20

Марисса решительно взяла телефон: "Нам все равно нужно закончить этот разговор. Почему он не вспоминает то, о чем мы с ним договаривались? Я все сделала, что он хотел. Я теперь свободная женщина. Он обещал. Может быть он хочет, чтобы я осталась с ним? Почему тогда прямо об этом не скажет? А хочу ли я? Пусть этот засранец сначала расскажет мне, в какую историю я попала с его подачи", — мысли путались и пинали друг друга.

— Тимур, привет.

— Ну, приветик, кисуля. Соскучилась или по делу?

— Где Рен знаешь?

— А он тебе нужен?

— Прям щас или ваще?

— Ты мне мозг не полощи. Говори, что надо.

— У меня к Ринару деловой разговор есть. Так понятно?

— Таки деловой. И когда это ты такой деловой стать успела?

— Ты мне мозг не полощи, — ответила Мари его же словами. — Отвезешь или нет?

— Ладно, жди. Сейчас заеду.

Марисса ерзала на сидение машины. Она нервничала, но была настроена решительно, чтобы выяснить все до конца. Кондор сидел, насупившись, и бросал на нее сердитые хмурые взгляды.

— Тимур, ты чего злишься на меня? Что тебе сделала?

— Ник из-за тебя в больнице до сих пор лежит. А они с Реном друзьями были.

— Не я его избила. Вообще, мог бы просто по морде двинуть и хоре. Чего так беситься-то было?

— Я тебя насквозь вижу, зараза. Думаешь Рена охмурить? Чего ты ему мозги паришь? У него и без тебя напрягов хватает.

— Я не парю ничего и некому. Сдался мне твой Рен, как собаке пятая нога.

Остальную часть пути проехали молча. Тимур отвез ее в дом на Лесной поляне. Она бегала по дому, разыскивая Рена. Он сидел в одной из комнат в кресле у камина. На столике перед ним стояла початая бутылка виски. Судя по его виду, выпил он уже прилично. "Возможно, это к лучшему", — подумала Мари. — "Мне, наконец, удастся хоть что-то из него выудить".

— Ринар, нам все же нужно закончить разговор.

— Ну, попробуй, — лениво отозвался он, не глядя на нее.

— Почему ты не можешь сказать, что за люди пытались убить нас тогда, когда мы ездили в "Кленовую рощу"?

— Я сам пока не знаю, Мари. И, если ты об этом знать будешь, тебе легче от этого станет?

Он помолчал, задумчиво глядя на пламя очага.

— Это тот пожилой мужик постарался, да? Тот, который в директорском кабинете с нами был?

— Догадливая. Да, он. Некоторые люди слишком жадны, чтобы служить одному хозяину. Он решил, что работать на двух — намного выгодней. Сливал информацию на сторону. Владеющий информацией — владеет миром. Инфа нынче в большой цене. Когда понял, что попался, позвонил тому кадру, которому продался. С ним, видимо, у Шуринского была договоренность на случай прокола.

— Кому он ее сливал? Твоим врагам?

— Не знаю. Это я выяснить не смог. Шуринский, как только Рамиль его сюда в подвал притащил, помер — сердечко у него пошаливало. Даже спросить ничего не успели, как он окочурился со страху.

— А Стас тут причем? Ты же сам говорил, что они с Ланом почти что родственники.

— Стас, это совсем другая история. Видишь ли, у Никольского с недавнего времени возникли серьезные проблемы с бизнесом. Политика его холдинга не совпадает с государственной. Тогда как Верховский в этом отношении более гибок. Он является для Алана довольно опасным сильным конкурентом, получив поддержку со стороны госсистемы. Верховскому удалось создать такую экономическую обстановку, что империя Лана оказалась под угрозой. Но вот незадача, Борис не так давно узнал, что смертельно, неизлечимо болен. Оставлять свою компанию ему некому. Стас давно забросил учебу и работу в бизнесе отца. Его не интересует ничего, кроме женщин и наркотиков. Конечно, и на то, и на другое нужны деньги, которые он пока выуживает у отца. Сандра — папина дочка. Она с самого детства воспитывалась так, чтобы прожить всю взрослую жизнь под крылом богатого мужа, ни в чем себе не отказывая. Короче, в сложившейся ситуации брак Алана и Сандры — самый удачный выход для обоих сторон. Объединение холдингов создаст своего рода монополию, достаточно сильную, чтобы диктовать свои условия и отражать удары извне. Сандра в шоколаде. Лан решит свои проблемы. Стас получит приличное содержание, чтобы вести такой образ жизни, который его устраивает.

— Прямо как в той песне:

Все могут короли, все могут короли,

Жениться по любви

не может ни один, ни один король.

— Но, если все так замечательно складывается, зачем вы тогда до Стаса докопались?

— Сдался тебе этот Стас. Если бы было все так просто, как кажется… Ты меня уже достала со своими вопросами. — Ран начинал злиться. — Ну-ка подойди сюда.

Марисса послушно отлепилась от двери и подошла к Рену. Он наклонился и дернул ее за руку, заставляя пододвинуться вплотную, начал расстегивать ширинку на брюках.

— Давай займем твой ротик чем-то более полезным.

— Рен, я не умею. Я не буду.

— Будешь, милая. Считай, что это плата за информацию. Я же сказал — она сейчас в цене.

Марисса опустилась на колени. Как это делается, она представляла смутно, черпая сведения из книг, фильмов и рассказов знакомых девчонок. Осторожно взяв в руку предмет его мужской гордости, а гордиться было чем, она несмело провела по нему языком от основания до самого кончика. Рен вздрогнул всем телом и напрягся. Ей понравилась такая реакция мужчины на ее прикосновения и она, осмелев, с энтузиазмом принялась за дело. Не выдержав ее неумелых ласк, Рен рывком подхватил девушку с пола и усадил себе на колени. Его язык вторгся в ее рот, сплетаясь с ее языком. Мари застонала от удовольствия. Ринар нетерпеливо срывал с нее одежду. Стянув с себя футболку, он хрипло выдохнул, когда ее грудь с призывно торчащими сосками прикоснулась к его груди. Марисса терлась об него, ласкаясь, пыталась поймать его губы, которые жадно, порой болезненно впивались в ее шею, плечи, упругие холмики ее грудей, иногда оставляя следы. Но она не обращала на это внимания, оглушенная в порыве затопившей ее страсти. Трусики приказали долго жить. Мари вскрикнула, когда его пылающая тугая плоть проникла в ее разгоряченное тело. Крепко удерживая девушку за ягодицы, Рен начал неспешные, терзающие их обоих в истоме, движения, мерно поднимая и опуская ее на свой окаменевший от острого желания орган. С губ Мари срывались судорожные протяжные всхлипы и вздохи. Вцепившись в плечи Рена, она жадно покрывала поцелуями его лицо, шею и каждый участок его тела, до которого могла дотянуться, тем самым еще больше распаляя мужчину. Он ускорил ритм, доводя их обоих до исступления. Девушка кричала, корчась в судорогах накатывающего волнами блаженства с каждым взлетом и падением своего тела, направляемого сильными руками. Она сама с силой терзающей ее жажды впивалась в мужчину губами, ногтями и зубками, требуя, устремляясь к вершине наслаждения. Головокружительный взрыв удовольствия накрыл их обоих, заставив крепко прижаться друг к другу. Ринар до боли сжал Мариссу в объятиях, словно боясь, что она испариться, растает как эфемерное создание, а не живой человек из плоти и крови.