Вопросы цены и стоимости (СИ)

Выход есть, потому что выход есть всегда. И он его найдет!

- Спасибо, - поблагодарить жену Грие не забыл.

Катарина коротко кивнула в ответ.

***

Первым осознанным чувством стал дикий стыд. Боль уже ощущалась как нечто само собой разумеющееся и привычное, а вот стыд был обжигающим. Даже открывать глаза было мучительно, и никакого желания это делать Равиль не испытывал, прикусив губы, чтобы не скулить в голос.

Хлопоты вокруг него и приговоры явившегося с похвальной скоростью врачевателя, только подливали масла в огонь.

- Ох уж молодость-молодость! - с лукавой улыбкой вздыхал щуплый сутулый лекарь с вдумчивым морщинистым лицом, пуская юноше кровь. - Кровь играет как крепкое вино, и главное, чтобы она не ударила в голову...

Голова в самом деле раскалывалась, немилосердно ломило виски. Равиль пытался просить, чтобы его просто оставили в покое, но безуспешно.

- О! - восхитился метр Парри, услышав арабское понятие, - приятно видеть образованного человека!

Следующее слово, пришедшее юноше на ум, было далеко не столь ученым и почерпнуто из лексикона заядлых клиентов заведения братьев Пайда. В этот момент больше всего на свете хотелось тихо умереть. В одиночестве.

- Аль-хиджама, - продолжал меж тем вещать пожилой медик, пристально следя за тяжелыми темными каплями, падающими в медный тазик, - как наверняка известно такому достойному молодому человеку, приветствуется почитателями Аллаха, столь сведущими в науке, коею почел своим призванием ваш покорный слуга. Пророк Мухаммад говорил: "Целительная сила находится в трех вещах: в глотке меда, в кровопускании и прижигании. Пророк делал кровопускание в верхней части спины, меж лопаток и на шее, но вена на руке в нашем случае более удобна...

Он даже подмигнул юноше, чем окончательно ввел Равиля состояние прострации.

- Горячка чувств может быть весьма опасна, и перейти в горячку более прозаическую, - наставительно закончил метр Парри, перевязывая его руку и вливая в и без того замученного, несчастного юношу нечто, разившее валерианой, настолько, что оставалось удивляться, как сюда еще не сбежались все коты в округе.

И удалился, авторитетно заявив чете Грие:

- Я вижу недостаток флегмы и явный избыток черной желчи. Советую, не потреблять горячую пищу.

За его спиной супруги не сговариваясь переглянулись, Равиль же к этому времени уже крепко спал, как может спать только измученный до крайности человек.

Он проснулся лишь следующим утром, еще до рассвета, и не торопился ни вставать, ни оповещать кого-либо о своем самочувствии. На свежую голову стыд накрыл юношу с удвоенной силой, как штормовая волна.

Да что же с ним творится?! Господи, это же надо до такого докатиться... Закатить истерику, как буйнопомешанному, куда там пляске Святого Витта, а потом грохнуться в обморок, как перетянутая корсетом хлипкая барышня. И было бы из-за чего! Из-за простых слов, означающих, что за него беспокоятся и заботятся, что он не пустое место, о котором забывают сразу, как только вынут член из растраханной задницы, успешно облегчив себе напряжение в чреслах.

Чего на стенку лезть, ведь не было у него никогда ничего даже близко напоминающего подобное отношение! Ну не любит его Ожье в лирическом плане, так, как говорится, любовь предпочитает равных, а по сравнению с Ним Равиль и есть мелочь... В любых смыслах.

Ни один человек никогда не сможет с ним сравниться, и мечтать о взаимности, пожалуй, действительно было глупо и самонадеянно, - четко обозначил для себя юноша.

И сорвался он глупо! Ведь сам все решил, определил, что его безумие больше продолжаться не должно. Он может так жить, сможет научиться испытывать к другому мужчине привязанность, влечение, интерес. Сможет переступить свое прошлое общей подстилки и начать жизнь с чистого листа... Да и, спрашивается, может ли Ожье относиться к нему иначе, чем к недоразумению, после эдаких ребяческих выходок?

Юноша встал с постели и занялся своими повседневными обязанностями, не обращая внимания на слабость. А когда с утра пораньше заявился Ксавьер со своим предложением, Равиль больше ни минуты не сомневался в своем поступке.

- Ты что-то бледный сегодня, - Ксавьер сидел рядом, обнимая юношу за плечи, и второй рукой как всегда накручивал темный локон на палец.

- Нездоровится, - это была почти правда.

- Не из-за вчерашнего ли? - приподнял бровь мужчина, о скандале он уже знал от слуг, пусть и не в подробностях.

- Нет, - коротко уронил Равиль.

- Что произошло?

- Ничего особенного.

Равиль слегка отстранился, поморщившись: соврать получилось не очень складно. Обманывать не хотелось вовсе, но не заявлять же прямо "я люблю другого, а тебя еще только попытаюсь, уж не обессудь"...

- Поль, - серьезно и где-то даже проникновенно вдруг обратился к юноше Ксавьер, неумолимо прижимая его к себе все плотнее, - малыш, ты ведь знаешь, что нравишься мне. Очень нравишься. Я бы сказал "люблю", но это слишком громкое слово, и упоминать его пока рано. Но... я уеду еще до конца месяца и надолго.

Распахнув глаза, Равиль растеряно ждал продолжения, и оно не замедлило последовать.

- Я прошу тебя поехать со мной.

Предложение было настолько неожиданным, настолько не походило на все, что юноша мог ожидать, что он не сразу нашелся, что сказать, да и вопрос вырвался до нельзя глупый:

- Для чего?

Не такая уж и глупость, хотя как посмотреть. Ксавьер от души рассмеялся, - а то могут быть какие-то сомнения для чего!

- Поль! Ты чудо... - развеселившийся мужчина легонько чмокнул юношу у ушка, не обратив внимания на то, что Равиль едва не дернулся в сторону, но сдержался в последний момент и только тихо перевел дыхание. - Во-первых не "для чего", а потому что. Потому что я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Я хочу, чтобы мы были вместе, а как я слышал, потомки римлян на связь двух мужчин смотрят более свободно...

Судя по знакомой складочке меж бровей, мальчик задумался.

- Если тебя волнует повод и твое положение, то ты знаешь язык куда лучше меня и переводчик бы не вызвал удивления... Я не принуждаю тебя, как видишь, лишь прошу подумать и выбрать!

Было ли дело в мастерстве охотника, или же в том, что жертва была уже загнана, но ни одна стрела не прошла мимо. Обрушь Ксавьер парню на голову заверения в пылкой любви, внезапно вспыхнувшей для него путеводной звездой, Равиль бы попросту не поверил. Либо испугался бы, а еще вернее, на собственном опыте ощутив, насколько мучительным может быть безответное чувство, не решился бы воспользоваться им, зная, что никогда не сможет ответить с такой же силой. Однако он услышал не о великой любви, а о взаимном влечении и готовности дать ему возможность стать чем-то большим. Это юноша понял, ведь и сам подразумевал нечто подобное.

Кроме того, решение оставалось за юношей, и Ксавьер ждал его, не безразличный к мнению своего возможного любовника... А занятие переводчика, - что как не уважение? Ведь тогда он будет получать свое содержание за работу, а не за место в постели господина... Равиль не девушка, чтобы ждать предложения руки и сердца, однако то, о чем ему говорил Таш, походило именно на него за исключением само собой венчания. Ему предлагалась не случайная интрижка между делом, а долгие, и значит, постоянные отношения - не этого ли он хотел и ждал?

Мальчик молчал, и Ксавьер мягко заметил:

- Я тебя не тороплю, малыш.

Юный Поль не обманул его ожиданий, тут же вскинув на мужчину задумчивый взгляд:

- Когда вы уезжаете?

- Недели через две. Если ты согласишься, задерживаться мне будет не зачем...

Равиль снова отвернулся. Упускать такую возможность - вот что было бы глупо! Что касается отъезда, - сам ведь решил научиться жить без Ожье. Не видя его изо дня в день это должно быть легче, и возможно, долгие мили между ними успокоят упрямое сердце, а боль неутоленных желаний сменится обычной естественной благодарностью и признательностью... Ведь говорят, что потом вспоминается только хорошее, а Ожье ему ничего дурного и не делал.