Сборник коротких эротических рассказов

И вдруг камешек в стекло, потом еще один, но уже в раскрытое окно, шелест кустов под окном и сдавленное хихиканье каких — то детских голосов: " Во дают! Смотри, баба голая и мужик!». Таня дернулась, вырвалась и побежала из кухни. Я услышал топот ног из кустов и потом тишину. А потом какой — то глухой звук в коридоре за дверью кухни и вдруг рыдание сестры; я рванулся туда… И в темноте коридора меня оглушил удар. Сестра била наотмашь, по щекам, лбу, плечам, груди, животу, члену.

«Оставь, уйди, дурак, идиот, не трогай меня, дрочи сколько хочешь, я не блядь!»— она выкрикивала это, перемешивая слова с ударами, а я остолбенело стоял, потерявшись от страха, что нас видели, смешавшись от истерики сестры. И вдруг протянул руку и включил свет. Мы замерли и посмотрели друг на друга. Ее губы задрожали. Она снова наотмашь ударила меня по ягодицам, потом еще и еще; у нее тряслось все: груди, живот, бедра, и вдруг она ударила меня по члену и тот встал, задрался, залупился; она обхватила его за ствол ладонью и начала резкими движениями дрочить его; я вытянул вперед низ живота и взял ее груди рукой; я впервые мял груди, а она впервые член и тут я начал спускать, орошая ее руку спермой. Таня как завороженная смотрела, как сквозь ее пальцы сочится беловато густая жидкость, отпустила руки и из головки члена ударила сперма, будто бы выстрел как из пушки в ее живот, ляжку, на пол.

… Таня нагнулась и стала затирать лужицу спермы, а потом то, что было на ее животе и левой ляжке. Потом достала из своей тумбочки бутылку начатого коньяка, налила пол-стакана и залпом выпила… «Вчера Ленка принесла… Давай напьемся…». Все было как-то нереально, будто бы не наяву: наша обнаженность, яркий свет, будто бы это был какой-то сон, который я видел всегда, почему-то знакомый и волнующий… Горячая, янтарная жидкость коньяка разлилась по горлу, груди, животу необыкновенным теплом. Мне захотелось сказать, что — то нежное, ласковое и я вдруг сказал: «Я люблю тебя… Ты очень красивая…». «Я знаю…

Вчера видела… И раньше, до армии видела… Ты, ты если, когда хочешь, меня не стесняйся… Ладно..?». Неожиданно заговорило радио, мы как — то вздрогнули, я подошел и обнял сестру, ее руки заскользили по ногам, спине, стиснули попку. Я целовал ее щеки, лоб, волосы, губы, шею… Она шептала: «Господи, господи как хорошо… Только засос не оставляй… Ляг на живот… Ладно»….Она села на мои бедра, обхватив меня коленками, ее пальцы буквально раздирали мои ягодицы, мне было сладко-больно, но я хотел этого, а когда ее мизинец вошел мне в анус, я выпятил зад и сестра заскакала на мне: один ее палец был в моей попке, а другой на своем клиторе… Я повернул голову и посмотрел: груди, складки живота Тани тряслись, лицо было густо красным… Ой, ой,… У… Ух… Отвернись, не надо…

Ой — смешалось все: ее и мои вскрики, голос диктора по радио, лай собаки за окном…

… Мы проснулись днем. Наверное, одновременно. Она посмотрела мне в глаза, отвела взгляд и уткнулась лицом в мою грудь. Воспаленные глаза, тушь, размазанная вокруг век, бровей, запах пота, смешанный с дезодорантом и лицо совсем близкое, рядом, потно-сальное, некрасивое от такой близости. Она закрыла глаза и я увидел волосы, белые, густо-стелящиеся по шее, на верхней губе и два больших угря на лбу у переносицы…. Не знаю почему, но я наклонился и осторожно выдавил их, потом нашел еще один у носа, потом еще у виска. Лицо Тани расслабилось. Я сдвинул простыню…. Таня была совсем голая и теперь, в свете дня, какая-то другая, пушисто-белая в животе — как у меня, у нее курчавились волоски. Я протянул руку. Таня подняла коленки и раздвинула ноги. Я щупал, гладил, ее там — в промежности, между ног. Потом всунул палец и стал им двигать, Таня стала подмахивать… Потише… Так… Вот так… Ну понежнее же, Славка…

Ой… Ой… Еще… Так… О…, мне стыдно… Ну не смотри только…. Бугорок клитора был словно живой, влажный, теплый, липкий. Это было долго. Рука уставала, я остановился, потом делал это вновь и вновь; а потом отбросил руку и приник туда губами, — Таня забилась, закричала, вдавила мою голову в себя руками… Соленые волосы в моих губах, зубах, на языке, ее рука больно сдавила мой член; я приподнялся, инстинктивно стал переворачивать ее на живот, сестра дергалась, не давалась, я наотмашь ударил ее по лицу, она меня, потом я ее, потом заломил ей руку назад, и она закричала — дико, некрасиво, громко и перевернулась на живот, я схватил ее ягодицы и…. Член вошел. Таня вскрикнула.

Я тоже. Член выскользнул, я всунул вновь, — о боже, боже…

… Ну вот, уже и утро. Даже не буду перечитывать, что написал… Наверное, смешно и нелепо, что сейчас напишу… Но сейчас пойду на кухню, встану голым у окна и буду ждать свою «даму с собачкой», — девочку лет 14-ти, которая гуляет под этим окном с собачкой и смотрит как голый 38-ми летний мужчина вздрачивает перед ней свою страсть. Постепенно мы осмелеем, — она уже становится на бордюр, чтобы лучше видеть, а я подхожу к самому окну.

Хмелев П.

Большие пальцы

Была жаркая суббота-тридцать пять градусов в тени. Листья и увядающие пожелтевшие стебли травы дрожат в горячем воздухе. Мы с Жанной уже довольно долго ждали наших ребят. От нечего делать мне вдруг захотелось погадать по руке.

Воздух в палатке гадалки был тяжелым от благовоний, приторно сладким и пыльным. Маленький бессильный вентилятор безуспешно пытался навеять прохладу. Я вытерла лицо тампаксом и спросила цыганку: за кого выйду замуж?

— Ищи мужчину с большими пальцами. — Не поняла.

— Мужчину с большими пальцами. Она смотрела мне прямо в глаза. Ее собственные были похожи на бездонные омуты.

— Хорошенькая девочка, как ты, должна найти мужчину с большими пальцами, — повторила она медленно. — Большими пальцами.

Она молчала, продолжая буравить меня глазами. Похоже, что она пыталась передать мне что-то, но я была слишком тупа, чтобы воспринять.

— Большими пальцами, хорошо… — наконец сказала я, вставая и делая вид, будто понимаю, о чем идет речь. Я подошла к Жанне, стоящей у палатки. — Ты знаешь кого-нибудь с большими пальцами? — задумчиво спросила я.

Мы подошли к палатке и взяли два бутерброда.

— Слушай, Ксень, куда провалились наши мальчишки? — я видела, что Жанна разозлена.

Она никогда не отличалась терпением. — Их всегда нет, когда они нужны, — ответила я. — Просто пьют где-нибудь пиво и проматывают деньги. — А что тебе гадалка сказала? — Искать парня с большими пальцами. — А ты уверена, что она не сказала «с большим членом»?

— Жанка, — ответила я, впиваясь в бутерброд, — неужели ты думаешь, я спутаю член с пальцем?

— Ксенька, ты даже не знаешь, что она имела в виду! — ее голос усилился на несколько децибел. — Эй, не лезь в бутылку. Тут я сообразила, что она просто пытается привлечь внимание троих ребят, проходящих мимо. Этот номер сработал. Они вернулись и спросили, не любим ли мы пиво. — Мы ждем наших ребят, — ответила я.

— А как их зовут? — Леня и Сергей.

— А как вас зовут? — встряла Жанна. Самый высокий подошел ко мне поближе: — Леня и Сергей за выставочным павильоном канифолят мозги каким-то девчонкам.

Это могло быть правдой. Я взглянула в прекрасные сине-зеленые глаза, опушенные длинными ресницами: — Черт побери.

Взгляд скользнул ниже к рукам. Пальцы были длинными, узкими с выдающимися костяшками, но были ли они большими? Пожалуй, нет!

— Мы что, похожи на женщин, которых можно обманывать? — вскипела Жанна.

Ребята переглянулись, и один из них, со щербатым ртом и жидкой рыжей бороденкой, хмыкнул. Когда я глянула на его руки, то увидела гигантских размеров пальцы. Это была просто какая-то ошибка природы. Нет, это не мой.

— Пойдемте, — сказал невысокий в майке с эмблемой морской пехоты и соответствующей прической, — по одному пиву. Ваши парни не будут возражать.

— Жарко, — Жанна повернулась ко мне, — я хочу пива.

— Заметано, — сказал морячок, обняв ее, и повел к павильону.

Я осталась с зеленоглазым и рыжебородым придурком.