Дневник дрянной девчонки

Первого мая, в восемь утра, неожиданно приехал Андрей забрать меня на дачу, "на шашлыки". Я еще спала, когда он позвонил в дверь, но, услышав, куда и зачем нужно ехать, как солдат, собралась за пять минут. Компания в этот раз подобралась больше, чем обычно, я почти никого из них не знала, из "старых знакомых" были: Костик, со своей теперь уже женой Мариной, первый раз я видела его в качестве мужа, и Ваня. Костик, как всегда был любвеобилен и особо внимателен ко мне. В разгар веселья, он настойчиво звал меня "пойти покурить", а я отвечала, что мы на даче и курить здесь можно везде. Костик не унимался и, когда я была уже совсем мягкой от вина, он затащил меня подальше от всех, к забору. Там мы сначала целовались, а потом он сделал мне то, что называется некрасивым угловатым словом куннилингус. Нет, не подходит оно для того, чтобы, прочитав, сразу представить себе ощущения. Костик жадно вылизал меня между ног. Так лучше. Он крепко зажал меня там, у забора, а я позволяла ему делать то, что ему хотелось, но, когда он ослаблял хватку, выдиралась и кусалась. Я спросила, как же его жена, а он ответил, что только хотел сделать мне приятное. Скоро мы вернулись и, поскольку было темно, громко играла музыка, и все забылись в пьяной пляске, никто не заметил нашего отсутствия.

Спать размещались все по парам, в единственном числе были только я и Ваня. Андрей говорил мне лечь с его женой Надей, но я, сделав вид, что мне все равно, я просто хочу лечь и отрубиться, упала на диван рядом с Ваней. В комнате мы были не одни, стояли еще две кровати с какими-то людьми, и Андрей в конце концов махнул рукой и ушел спать к себе. А у меня как раз состояние было совершенно противоположное разыгранному. Я чувствовала себя абсолютно трезвой, бодрой и, конечно, взволнованной. Ваня лежал рядом, под одним со мной одеялом, и тоже не спал. Я подождала, пока все вокруг затихнут, и аккуратненько погладила ему ушко. Он повернулся ко мне и улыбнулся, я видела его черты в лунном свете. Мы начали шепотом разговаривать, лежа на одной большой подушке, глядя друг другу в глаза, и почти касаясь носами. Потом я сделала вид, что замерзла, повернулась к Ване спиной и притерлась к его телу, а он обнял меня. Так мы пролежали некоторое время, я тихо млела, чувствуя, как он прижимает меня к себе. У меня внутри тепло разливалось чувство взаимности, он относится ко мне с такой же нежностью, он хочет меня не меньше, чем я его. Казалось, нет в мире существ, которые друг другу ближе, чем мы сейчас, которые настолько же счастливы, находясь рядом. Мы начали целоваться и ласкать друг друга. Ваня сказал, что у меня красивая фигура, он гладил меня открытой ладонью, как будто изучая все мои изгибы и выпуклости. Он целовал меня, и не в какие-то определенные эрогенные места, его интересовало все мое тело: пальцы, кисть, запястье, рука, изгиб в локте, плече, шея, грудная клетка, грудь… Я тоже хотела исследовать все в парне, о котором так долго мечтала. Воплощая одну за другой все свои фантазии о Ване, я целовала его нежно и страстно, желая узнать полный букет вкуса желанной плоти, я проходилась по ней языком. После долгих ласк, я дошла до его члена и сделала ему сладкий минет, с удовольствием проглотив сперму в конце. Я готова была отдать Ване всю себя, с радостью делать все, что он захочет, хотела его внутри себя, себя внутри него и стихийного слияния воедино. Я поняла, что люблю его и заснула в его крепких объятьях с мыслью об этом.

Весь следующий день мы провели на даче и уехали оттуда только вечером. Гуляя, общаясь, кушая и выпивая, мне нужно было знать, что Ваня где-то рядом, подержаться недолго за его взгляд и таинственную, только мне понятную, улыбку, чтобы спокойно продолжать жить дальше. Мы с ним часто, не сговариваясь, уединялись. Когда кто-то из нас видел, что второго нет в общей компании, он шел его искать и неизменно находил там, где никого, кроме нас двоих, больше не было. Там мы жадно нападали друг на друга, пытаясь в пятиминутные поцелуи и ласки вложить все, чего требовали наши ненасытные тела.

Это были лучшие дни в моей жизни, самые счастливые, страстные и полные разделенной любви!

04.05.2000

18:50

Думаю о Ване постоянно. Он не появлялся, не звонил, и я думаю, может самой набрать его? Или терпеливо ждать первых шагов с его стороны? Он же прекрасно знает мое к нему отношение, значит, найдет способ выйти на связь. Если захочет, конечно. А как может этого не случится? Мы были так близки там, на даче, не могла эта связь быть односторонней!

Сейчас мне еще сложнее представить их с Валей вместе. Как могло так случиться, что он звонил ей, назначал свидания, приходил домой, целовал, хотел ее? Еще ночью я, как бы, между прочим, спросила Ваню, почему он выбрал Валю. А он сказал, что не выбирал и что-то о Кирилле.

Нет! Не буду звонить! Не буду!!!!!!!!

05.05.2000

19:30

Ну подожди, не звони ему! Он все еще может сделать это сам. А если нет — у Андрея скоро день рождения, там мы точно увидимся, и наши отношения продолжатся. Или прекратятся навсегда. Нет, такого не может быть, это я так. Не буду звонить!

07.05.2000

22:25

Это было ярко! Так ярко!!!! Я позвонила Ване. Решила, что мои доводы рассудка не имеют к чувствам и к тому, что между нами может быть великолепного, никакого отношения. Кроме того, мне необходима определенность, сомнения и переживания страшно мучают меня. Такого красочного и сочного чувства я ни к кому не испытывала и не могла переживать его в одиночестве, сидя у телефона. А еще, я хотела услышать его…

Я позвонила. Ваня как будто и не удивился. Сначала мы говорили на какие-то общие темы, я рассказывала об университете, он о работе, о том, что у него 10-го будет серьезная проверка и нужно к ней хорошо подготовиться. Потом я сообщила, что звоню, попросить у него то, что мне действительно нужно. Он приготовился слушать, даже ручку взял. "Ту самую?", — подумала я. Собравшись с духом и набрав в легкие побольше воздуха, я сказала уверенным спокойным голосом: "Я хочу тебя со всем, что здесь прилагается. Мне нужен ты". Ваня был просто в нокауте. Меня даже его состояние немного смутило. Я-то давно думала о нем, как о своем мужчине, представляла нас вместе не только на диване после пьянки. А для него этот образ оказался в новинку… постой-ка! Получается, что он не видел меня рядом с собой? Даже после дачи и той великолепной ночи, к которой возвращаются все мои мысли в последнее время, он не думал о продолжении? Вот черт! Если бы это было не так, он бы не был в таком шоке от моего желания, не попросил бы срока на раздумья. Видно, все связывающие нас события имели значение только для меня. Нормальная ситуация? Девушка звонит парню с недвусмысленным предложением быть вместе, а он просит время, чтобы подумать до 10-го. Выходит, все не так и ярко.

08.05.2000

17:50

Давай подумаем еще над ситуацией с Ваней. Вчера я многое упустила из нашего разговора, предлагаю восполнить недостаток информации. После того, как я озвучила, чего хочу, он затих, а я решила высказать свои мысли, не готовясь к этому монологу заранее и не подбирая слова. Я сказала, что никогда подобным образом не поступала, не звонила парню с предложением быть вместе, и делаю так сейчас потому, что не настолько любвеобильна, чтобы проигнорировать симпатию, которую он во мне вызывает. Я не хочу из-за страха, гордости, или предрассудка отвернуться от радостей, которые могут подарить наши отношения, от прекраснейшего чувства, которое может развиться. Еще я сообщила Ване о его полной свободе действий, то есть он может отказаться от моего предложения, не беспокоясь за навлеченные на себя последствия. Это не повлияет, по крайней мере, внешне, для окружающих, на мое общение с ним в рамках компании брата. Никто ни о чем не узнает.

После моего откровения, и молчания на другом конце, я спросила, о чем он думает, а Ваня ответил, что собирает картину своих чувств ко мне. Понимаешь, он отнесся к этому серьезно. Может отсрочку для ответа он взял потому, что для него это не игрушки и он не привык спонтанно принимать серьезные решения? А привязка к 10-му числу сделана потому, что именно тогда окончится проверка на его работе? Дело не в том, что Ваня обо мне не думал и не вспоминал нашу ночь. Его скорее ошарашил факт того, что я сделала такой серьезный и решительный шаг, а не возможность развития отношений.