Сборник коротких эротических рассказов

— Только кончать в меня нельзя! — сказала вдруг Ирка. Денис от неожиданности остановился, а Бен мгновенно стал поникать.

— Это как?

— Hy нельзя! — сказала Ирка совершенно трезвым голосом.

— А куда? — Hy вон Ленка.

Как почувствуешь, что собираешься, так сразу вылезай и в нее. Сможешь? Еще бы. Успевает же он подставить что-нибудь под Бен всякий раз, когда занимается Этим в комнате, а то все давно было бы в пятнах.

— Не беспокойся, все сделаю. Если хочешь, даже заранее вылезу. А это уже хорошая идея. Сначала потрахать одну, а потом тут же другую. Бен снова затвердел, Ирка успокоилась (успокоилась! Хе-хе…), и Денис продолжил.

Необходимость следить за своим состоянием несколько обламывала кайф, но предвкушение, как он сначала будет трахать Ирку, а потом сразу же ее младшую сестру, вполне компенсировало это неудобство. Тело у Ирки было, конечно, замечательным. Все ощущения от него были очень… Женственными. И грудь ее, и живот, и все то, за что Денис хватался руками, и дыхание, и прикосновение щеки… Денис уже забыл, что он играет в игру. Ирка, похоже, забыла тоже, по тому что в какой-то момент раздвинула колени еще шире, и стала удивительно приятно для Дениса двигать тазом вверх-вниз, подставляя ему свою дырочку, мышцы на попе при этом напрягались, и было здорово, точнее было бы здорово, если бы Таня с Леной одновременно не закричали: Ожила! Ожила! Денис не сразу понял, что это значило. Действительно, если покойник ожил, то отпадает всякая необходимость в «реанимационных мероприятиях». Ага, то есть, если ожил, значит кончить тебе не дадут! Отличная игра!

Только что ему-то делать, он же не проиграл, а ему-то кончить тоже… Ой… Надо. Он с сожалением вынул Бена из Ирки и сел на пятки. Он-то в чем виноват?

— Ой, черт! — С досадой сказала Ирка, тоже садясь и зажимая ладони коленями.

— Ой, черт! — подумал Денис.

Ах да, Лена, сообразил он наконец. Лена, видимо, тоже сообразила, потому что смотрела на него с испугом (да чего она боится-то?) и… Как это назвать… «Ой, зачем я это сказала!..». Что-то вроде этого. Денису, впрочем, было не до психологии. Он чуть ли не в броске завалил Ленку на песок, и с облегчением всадил по самые яйца.

— Ой-ой-ой, осторожнее! — запищала она, но тут же покорно раздвинула бедра и даже положила маленькие ладошки ему на плечи.

Девчоночья попка по сравнению с женственной задницей сестры пробудили в Денисе воспоминания о «маминых дочках», попадавшихся ему в транспорте, это раззадорило его, он бешено насаживал тоненькое гибкое тельце на горячего Бена, так что Ленкина голова и колени тряслись в такт его движениям.

— Эй, прекрати, так нечестно! услышал он Танькин крик за спиной.

Денис повернул голову, и увидел, что Ирка держится рукой за пишку, пытаясь кончить «от руки», а Таня тащит ее за локоть. Hy да, ну да… Красивые они обе, черт возьми… Ирка, поняв, что кончить ей не удастся, с веселой угрозой пообещала Тане: — Hy, ты у меня оживешь… Я тебе припомню. От неудобного поворота Бен выскочил из Лены и ткнулся головой прямо в песок. Денис взвыл. Девчонки повернулись к нему. Он попытался счистить налипший песок пальцами, но отказался от этого занятия после первой же попытки. Ужасное ощущение! Он сбегал окунул Бен в речку, а когда вернулся, Лена уже лежала опять на животе, Ирка стояла рядом с ней и что-то объясняла. Денис остановился в растерянности.

— Ничего ничего, — сказала Ирка, — попробуй с этой стороны. Денис соображал плохо. В зад, что ли? — Да нет, туда же, так тоже можно. Денис подумал, что она, верно, что-то путает, он знал как «раком», а так… Он посмотрел на поникший Бен. От холодной воды и растерянности он совсем потерял тонус. О трахе в таком состоянии не могло быть и речи. Слава богу, Таня поняла его состояние. Она просто подошла и потерлась своей замечательной грудью и пишкой о его бок. H-да… С помощью направляющей Иркиной руки Денис вновь воссоединился с поохивающей Леной, и… Это было уже какое-то новое ощущение. Попка, упирающаяся в живот, необыкновенно возбуждала. Денис мог видеть Ленкин профиль со сладко прикрытыми глазами. Это тоже было необычно, и, признаться, красиво. Положив голову на бок, Денис обнаружил прямо перед собой сидящую на пятках Таню с раздвинутыми коленями, и, в довершение всего, когда он засунул руки под Лену, они уперлись уже, разумеется, не в попу, а прямо в пишку! Денис засовывал свой Бен гораздо… В данном случае выше, так что то место, которое он любил лапать, оставалось в распоряжении его ладоней. А прижимать девочку к себе за пишку, имея в Бене такие удивительные ощущения, и чувствовать соответствие между движением пишки и ощущением Бена… Здорово. Он и лапал, и трахал, а когда догадывался открыть глаза, то и смотрел. Не надо уж говорить, как может быть приятна в объятиях влюбленная школьница, да еще такая миленькая, как Лена. Денис знал, как. Да… Hy, что описывать «трение слизистых оболочек» (Ст. Лем), трахал Денис попискивающую Леночку с удовольствием, с наслаждением, с усердием, и кончил, прижавшись, и отвалился, и отдышался, и пошел в воду, и остудился, и вылез обратно, и разлегся, довольный…

Послесловие.

Hy вот… Можно было бы, конечно, продолжать фантастическую идиллию дальше, о том, как девчонки «оживляли» Дениса, по очереди сидя на нем верхом, как учились на чердаке делать миньет, как все оставшееся от лета время Денис имел их всех по нескольку раз в день, как трогательно они прощались, как Денис встретил Иру в Москве (а она тоже была москвичкой), как привел к ним своего друга Димку, как Лена с Ирой познакомили его со своими подругами… Но это все уже взрослая скучная эротика, или порнуха, если угодно, не по возрасту, а по тому, что нет в ней радостной щенячьей дрожи, нет гордости первого свершения, нет удивления познания…

Эх, мужики, где то время, когда подглядывание в замочную скважину вызывало дрожь в коленках и дробь в зубах? Куда все делось? Какой злой дух не дает нам радоваться тому, что было пределом наших мечтаний? Да… Hy Бог с ним. Не судите строго, а если паче чаяния кто-то вздумает издать это, пришлю кого-нибудь за гонораром. А если наоборот, кто-то захочет поругаться, не тратьте время, наведите курсор на этот файл и нажмите F8, так оно быстрее будет.

Армалинский М.

Страстная дружба

Я не хотел с ней жить! И подавно, я не хотел на ней жениться. А вот Джил именно этого и хотелось. Чтобы меня кто-нибудь дома ждал, — такого минимального, но необходимого эффекта от замужества или сожительства она нетерпеливо ждала. В этом желании много логики, и я ему сочувствовал, поскольку не возражал бы и сам пожить с женщиной, но совершенно иного склада, чем Джил. Я тоже хотел бы придти в каменный дом на берегу озера или океана, где бы меня ждала красивая, как Джил, женщина, которая уже приготовила мне обед, но не, как Джил, ненавидящая готовить, чтобы дом был чистым, чтобы женщина служила мне, счастливо засматриваясь мне в глаза.

Жизнь с Джил происходила бы в вечно неубранной дешевой квартирке, жрали бы мы всухомятку, ее настроение менялось бы десять раз на дню, и ебля — главная радость наших долгих отношений — превратилась бы в разовые скорые перепихивания. Нет, в жены она не годилась. Как, наверно, и я — в мужья. На последнее я напирал сильнее всего, чтобы не оскорблять достоинство Джил указанием на ее никчемность в этом деле. Если бы я ей сказал, что она не годится в балерины, то она согласилась бы с этим безо всяких обид, но не дай Бог сказать женщине, что она не годится в жены — больнее удара не нанести, хотя талант здесь требуется побольше, чем у балерины. В отношениях с каждой любовницей наступает такой момент, когда никакие подарки, никакое внимание ее не радует, и единственное, чего она желает, и единственное, что ее излечит от недовольства и сварливости — это замужество — тотальное свидетельство любви, которое она принимает всерьез и с тайным ощущением победы над сопротивлявшимся любовником. С каждым месяцем недовольство Джил усиливалось. После нескольких оргазмов хорошо хоть, что не до, а то они могли бы и вовсе не возникнуть у нее между нами неизбежно возникал разговор о безысходности наших отношений, и ее настроение становилось беспросветным.