Пожалуйста, не обожгись (СИ)

- А мои поцелуи ты любишь? – Лукаво спрашивает он и, стянув одеяло с девушки, оценивающе смотрит на розовую пижаму с каким-то поросенком, который изображен на майке Марины. Кто бы знал, что Проскурина носит такие вещи? Кто бы знал… - Вставай, уже шесть часов, а мы еще не выехали. – Лениво бросает он и выходит из комнаты, бросив в удивленную девушку подушку. Слава Богу, она не проглотила ее, потому что рот по-прежнему находился в открытом состоянии. За стеной послышались какие-то разговоры на банальные темы о семье, видимо, старый друг расспрашивал брата девушки о его скучной жизни вместе с женой, маленькой дочерью и младшей сестрой-сорванцом. Девушка встала с кровати и быстро прошмыгнула в ванную.

«Блин… - не могла успокоиться в мыслях она. – Он видел меня в пижаме с поросенком. Он поцеловал меня, хоть и в лоб, но поцеловал же…»

Спустя какое-то время, примерно прошло двадцать минут, Марина выбежала из ванной, и, натянув на себя шорты и свободную футболку, спрятала ноги в кеды и вышла ко всем.

- Марь, - брат подходит к сестре и целует в макушку, - одержи победу, я горжусь тобой, однако потом буду гордиться еще сильнее. – Наташа в ответ поцеловала девушку и умчалась на кухню, упаковывая какие-то продукты в длинную дорогу.

- Не волнуйся, Вадик, - улыбался учитель, косясь на Марину при этом. И почему ей так страшно оставаться с ним наедине? – я позабочусь о твоей сестре, повожу по Питеру, научу ее ценить искусство, и, конечно же, мы победим в конкурсе сочинений. – Протягивает Проскуриной руку и легонько обнимает за плечи, а она краснеет из-за всего этого. Какая же дурочка, хотя бы при брате этого не делать бы. Хотя, влюбленные люди слепые – им далеко плевать на чужое мнение.

- Вот, - Наташа медленно заходит в прихожую и протягивает Марине желтый пакет с едой, - тут бутерброды, три бутылки воды, яблоки и груши, четыре банана, пирожки с ягодами. Думаю, на троих хватит, если этот обжора все не съест. – Она грозно посмотрела на Михаила, потом все весело засмеялись.

- Ладно, удачи Вам. - Прощальные объятия всегда раздражали Проскурину, пока все не изменилось. Девушка изменилась, за короткий промежуток времени стала совершенно другим человеком, а все благодаря кому? Естественно, на смену характера повлиял классный руководитель. А что в этом плохого-то? – Слушайся Мишу, позвони, как будете на месте.

Учитель берет чемодан своей ученицы и выходит на лестничную площадку, еще раз попрощавшись со всеми. Марина посылает воздушный поцелуй своей семье, и, перепрыгивая через ступеньки, скрывается за дверью. Только дверь захлопывается и классный руководитель, широко улыбнувшись, шепчет:

- Эту поездку ты запомнишь надолго. – И пошел по лестнице, призывая Проскурину идти чуточку быстрее, иначе несчастная Аня заждется их в подъезде. А девушка прокручивала в голове его слова, не верилось, просто не верилось…

«Все было сказано с таким сарказмом, - думала Марина, - интересно, что он имел в виду?»

Спустившись на первый этаж, они выходят на улицу, и Марина думает, какая же из машин принадлежит ее крутому классному руководителю. Нет, в таком костюме он точно очень необычен, напоминает тренера в тренажерном зале, от которого все девочки, девушки и даже бабушки охают и «ахают», тайно вздыхая по этому мужчине. На обочине стоит всего три машины: первая – соседа сверху, вторая – дяди Пети, шестерка такая, на свалку давно пора сдать, но вот третья машина по сравнению с остальными – танк.

- Toyota Land Cruiser Prado?! – Визжит девушка и подбегает к машине. Белая, огромная, вместительная, комфортная – откуда у простого учителя такая? Да, Марину эта мысль вообще не волновала. Она стала трогать машину, водить пальцем по стеклу, завороженно высунув язык. Девушка обожала машины, читала про них журналы и газеты, собирала миниатюрные фигурки, покупала везде, где только видела, что-то связанное с повседневным транспортом. А такие машины…Боже упаси, такую может себе позволить только Бог.

- Проскурина, - усмехается учитель, - не трогай, сейчас сигнализация сработает. Я разрешу тебе рассмотреть наш транспорт позже, там, в Питере, возможно, даже разрешу тебе сесть за руль. – Открывает переднюю дверь перед девушкой и, красиво поклонившись, приглашает девушку в салон. Она послушно садится и вдыхает запах свежей кожи кресел. Видимо, учитель очень ухаживает за своей «крошкой», только под ногами лежат…кожурки от семечек?

- Ну, что, поехали за твоей подружкой? – После того, как уложить вещи в багажник, спрашивает он. Девушка кивает головой, мужчина молча нажимает на газ, пристегнувшись ремнем безопасности. Такое же действие повторяет Марина. А дальше…тишина. Только по радио крутили классическую музыку, а Михаил Владимирович качал головой в разные стороны и что-то напевал.

- Вы любите семечки, да? – Неожиданно нарушает нависшую над ними тишину Марина, мысленно давая себе сильную оплеуху. Семечки? Действительно, умнее вопроса не придумаешь. Вероятно, она просто переволновалась, или аромат шампуня, исходящий от хаоса на голове учителя, настолько опьяняюще действовал на юную леди? – Ну, просто нужно убрать их, под ногами у вас много окурок. – Тишина продолжается около пяти минут, девушка уже забыла про свой вопрос, как он ласково отвечает:

- Да, люблю щелкать в долгой поездке, а складывать в пакет мне лень, - сворачивает во двор, где живет Аня. Машина останавливается, учитель нажимает на какую-то кнопку, и моментально раздается тихий шум – открываются окна, чтобы впустить свежий воздух в салон. Правда, кстати, слишком душно стало. Так резко. - Позвони Ане, пускай выходит из своей берлоги.

Марина повелевается, набрав лучшую подругу.

- Анька, спускайся. – Тревожно произносит она, изредка глядя на учителя. Почему он так смотрит и потирает подбородок указательным пальцем? Почему так жарко, хоть окно и открыто? Девушку это, мягко говоря, настораживало. – Да, мы уже под домом. Не нужно помочь донести сумки?

- Не, мне папа поможет. Буду через двадцать минут, мне еще пожрать надо. – И сбрасывает, не дождавшись от соседки по парте в школе криков и возмущений, почему она не сделала этого раньше. Прячет телефон в карман и смотрит на учителя, он – на нее, буквально прожигая взглядом. Марина отворачивается к окну и тяжело дышит, вдыхая приятный аромат в легкие. Недалеко находится ресторан, судя по всему, именно оттуда идет манящий запах шашлыка.

- Ты любишь шашлыки? – Осведомляется Михаил, а Марина, боясь повернуться к нему лицом, кивает головой. – Значит, пожарим. Я умею вкусно готовить. А ты умеешь?

- Нет. – Тихо шепчет она, виновато опустив глаза в пол.

- Научим.

- Правда?

- Конечно.

И опять молчание, оно подозрительно на долгое время растянулось. Но, как оказалось, учитель все исправил. Он нажимает на кнопку и резко все окна закрываются, музыка – отключается, напряжение между двумя людьми – нарастает.

- Проскурина, - слышно, как он откидывает голову на спинку сиденья и тихо смеется, невинно так, еле слышно, - объясни мне, что было тогда, в воскресенье? – Все-таки вынуждает Марину повернуть голову и снова повторить привычное дело: покраснеть от его хищного взгляда.

- Ну, я, это самое… - мямлила она себе под нос, стараясь оправдаться. В душе хотелось выстрелить себе в голову из пистолета, провалиться под землю прямо в котлы к чертям, или, что хуже, переместиться в школу на урок географии, который Проскурина всем сердцем не переваривала. – Я просто, ну, это, как его …ну, я не хотела, это было чистой… - не договаривает.

- Не говори, что поцеловать классного руководителя – чистая случайность, Проскурина. – Обхватывает двумя руками за подбородок и притягивает к себе, дыхание его ощущается на коже лица. Мужчина усмехается и дует на ее губы, чувствуется вкус мятной пасты, использованный утром. Или…нет, точно мята. Марина любит мяту, особенно ее запах, исходящий из его рта. Еще немного и она провалится от стыда под землю, как и планировала.

- Это и поцелуем назвать нельзя, - фыркает она, пытаясь отодвинуться подальше и выбежать из машины под предлогом, что ученица все же поднимется на пятый этаж к Ане и поможет ей донести тяжелый чемодан. Все попытки по спасению своей пятой точки тщетны, а, может быть, все это излишне? Конечно, все, что ни делается, к лучшему. Непременно, это так и есть.