Сборник коротких эротических рассказов

Игорь кивнул.

Таня сидела на диване перед журнальным столиком, уставленным бутылками, и держала в руке стакан с «мартини». Вино было сладковатое и очень приятное. У Тани немножко закружилась голова.

— А знаете, — вдруг сказал Игорь, — тут Коська Жигунов вернулся из поездки.

Привез мне «полароид». Теперь можем запечатлеть мимолетное видение чистой красоты и тут же им насладиться вновь. Например, красоту женского тела. Лежишь в койке с бабой — щелк! И она уже навечно запечатлена на скрижалях сексуальной истории мира! Таня покраснела. Ирина принесла из родительской спальни каталог «Квелле», и девочки расположились на диване, а ребята отправились на кухню покурить. И обсудить ситуацию.

— А что если девки не согласятся? — спросил Сема Гольдштейн.

— Согласятся — куда они денутся! — возразил Игорь. — И Ирка сказала, что все морально готовы. Кроме можайской красавицы.

— Кстати, — оживился Сергей Ракитин, — а вы видели, какие у этой девахи здоровенные сиськи? Я уже давно к ней присматриваюсь и все думаю как это она ухитрилась в своем Можайске такие арбузы отрастить?

— Более того! — важно произнес Игорь.

— Ирка говорит, что эта Таня — целка! И что нам придется ее сегодня вводить в курс дела.

— Ни фига себе! — ахнул Сема. — Так, может, сразу сядем за подкидного с раздеванием?

— С раздеванием и с «полароидом»! — добавил Игорь. И ребята вернулись в гостиную.

Все шло как обычно. Слушали музыку, смотрели какую-то «мягкую» порнушку по видео, пили. Иногда кто-то вставал потанцевать.

Наконец Ирина спросила:

— А как же наш традиционный «дурачок»?

— Правильно! — обрадовался Игорь. — Неси карты! Да нас тут восемь так что тащи две колоды!

На журнальном столике появились две колоды пластмассовых карт с голыми женщинами в пикантных позах на рубашках. Таня снова покраснела и украдкой оглядела присутствующих.

Игра началась. Первая четверка игроков разместилась на диване за столиком, другая — на полу, усевшись на пушистый палас в кружок. Перед первой сдачей Игорь объявил, что играть будут как обычно. Таня постеснялась спросить, что это такое, и молча взяла свой карточный веер. Когда Сашка остался «дураком», он снял ботинок и со вздохом отшвырнул его в сторону. Игорь после проигрыша снял часы.

Ирина — шлепанец.

За игрой время шло незаметно. Семка Гольдштейн пока выигрывал и сидел довольный.

Больше всех пострадала Тамара — на ней теперь была надета только цветастая блузка и… Трусики. Тане пока везло, но на душе было неспокойно. Заметив ее все возрастающую напряженность, Игорь поднес ей еще один стакан с «мартини». Таня машинально отхлебнула. Горло и пищевод обожгло точно огнем. Она отдернула стакан от губ и посмотрела на Игоря. Тот ухмылялся во весь рот.

— Что, кусается? Сувенир с острова Свободы.

Таня не ответила, едва сдерживая подступившую тошноту. Сдали по новой. Она начала проигрывать. Перед глазами у Тани все поплыло. Голые женщины на картах пустились в бесстыдный пляс, переплелись голыми ляжками, терлись друг о дружку большими грудями, крутыми задами, овальными животами. Теперь Таня уже с трудом различала масть и достоинство карт. Сняв второй носок, Таня лихорадочно стала думать, что же делать дальше.

— Танечка! — сквозь шум в ушах прорвался жесткий голос Игоря. — Что же ты медлишь? Снимай!

Таня устремила на него непонимающий затуманенный взгляд, потом посмотрела на себя. Она сидела в трусиках и в лифчике. Больше на ней ничего не было. Она обвела взглядом полуголых партнеров. В нее впились три пары горящих глаз. Ирина, как ей показалось, глядела насмешливо. Игорь с нескрываемой похотью, а по черным хитрым глазам Сашки Расулова ничего понять было нельзя. Таня опустила голову.

Трусики и лифчик. Боже мой… Она разжала пересохшие губы и прошептала:

— Я не… Могу…

— Э, девочка, так не пойдет! — нахмурился Игорь. — Мы тут все в одинаковом положении. Игра есть игра. Уговор дороже денег. Так что давай, давай! Таня глубоко вздохнула и закрыла глаза. Такого с ней еще не было. Когда в Можайске она приходила на школьные «бардаки», все происходило в кромешной тьме. И ей не было стыдно. Было немножко неловко — поначалу. Но потом она привыкла к торопливым нервным рукам одноклассников, которые жадно забирались ей под юбку, под трусики, лифчик и гладили ее сильные длинные ляжки, вынимали из плотных чашечек ее большие тяжелые груди и гладили налившиеся, отвердевшие соски…

А здесь — совсем другое. Ей придется самой раздеться догола при свете под ненасытными взглядами этих самодовольных юнцов и девиц. Боже мой!

— Сама! Сама! — донеслись до ее слуха слова Игоря. Ее дрожащие пальцы послушно потянулись за спину к застежке. Щелк! Белые чашки лифчика повисли на высоких белых холмах, точно не желая падать. У Тани горело лицо. Она чуть свела плечи вперед, и лифчик упал к ее ногам. Освобожденные полушария радостно вспорхнули вверх и тяжело осели вниз. Только набухшие коричневые соски, напрягшись, торчали вперед.

И сразу ей стало легче. Усилием воли она заставила себя поднять взгляд. Все смотрели на нее. Нет, не в лицо, не в глаза, а — на ее груди. Таня всегда немного стеснялась их: ей казалось, что они у нее слишком большие, слишком заметные, «выдающиеся». Так назвал их Петька Гладков после очередного «бардака», когда ему посчастливилось увести Таню на кухню и там дать волю своим блудливым ручонкам…

— Ну, продолжим наши игры, — хрипло предложил Игорь.

Тамара оказалась первой, кому пришлось раздеться догола. Она была жгучей брюнеткой, и треугольник волос в низу живота тоже был черным, чем подчеркивал ее ослепительно-белую наготу.

— Красивая у нас Тома! — сказал Сашка.

— Красивая! — подхватил Игорь. — Почему бы не запечатлеть эту красоту? — И, не дожидаясь ответа, принес фотоаппарат. Аппарат зажужжал и выплюнул черный квадратик.

Дождавшись, когда фотография проявится, Игорь взглянул на свое произведение и присвистнул.

— Ну, такую фотку можно посылать сразу в «Плейбой».

— Вполне годится, — добавила Ирина, заглянув ему через плечо.

Фотографию голой Тамары пустили по рукам. Когда квадратик попал в руки к Семке Гольдштейну, он даже засмеялся:

— У тебя такой вид, милая, будто тебя только что трахнули. И не раз, и не два.

— Вечно ты фантазируешь! — фыркнула, нимало не смутившись, Тамара. И добавила с вызовом. — Хоть бы раз что-нибудь сделал на самом деле!

Где-то к полуночи все игроки — за исключением Игоря и Ирины — остались в чем мать родила. Игорь то и дело щелкал «полароидом», и перед ним на столике уже образовалась целая куча фотографий. Когда наконец Ирина сняла с себя трусики и Игоря объявили победителем, он предложил сделать коллективный портрет. Таня села на диван между Сашкой и Семкой. Игорь решительно подошел к дивану.

— Вот что, мужики, я вам записался что ли в фотографы? Давай-ка, Семка, бери аппарат и сам снимай! — Игорь всучил Семке «полароид» и занял его место справа от Тани. Взглянув на Танины груди, оказавшиеся так близко, он перевел взгляд на ее поросший светлыми редкими волосами лобок. Таня инстинктивно сомкнула ноги потеснее и положила на колени руки.

— Нет, так не пойдет, — сказал Игорь. — Дай-ка мне руку. А ты, обратился он к сидящему слева от Тани Сашке, — возьми ее за другую. Так, теперь, красавица, клади ладошку вот сюда, сюда, не бойся! Обхвати покрепче!

Таня почувствовала в ладони что-то твердое и горячее. Она скосила глаза вниз и у нее перехватило дыхание. Игорь заставил ее взять свой восставший член — большой, с розовой, как шляпка гриба, блестящей головкой. Она крепко сжимала длинный, чуть изогнутый ствол. И в этот же момент ощутила, как ее левая рука обхватила другой такой же горячий ствол, правда, немного тоньше и короче. Она взглянула на Семку, прижавшего к лицу «полароид». Его молочно-белый с небольшой алой головкой член прямо у нее на глазах запульсировал и рывками стал подниматься вверх, все выше и выше. Семка сопел и долго не мог нажать спуск.