Исповедь проститутки (СИ)

И, скорее всего, никто – ни дети, ни мама, ни подруги, так и не узнают главную тайну её жизни – истинную профессию Людочки.

– Я слабая, – говорила она своей соседке и подруге на «тройке», – я не умею выживать в тяжёлых и экстремальных жизненных условиях. Я не умею справляться с трудностями. Для меня каждый новый стресс, каждая перемена в жизни – это катастрофа. Я восхищаюсь сильными женщинами, которые находят в себе силы справляться с трудностями, бедами и испытаниями, и с высоко поднятой головой идти дальше. К сожалению, я не такая. Поэтому я здесь. Оставшись без мужа, с двумя детьми на руках, я сделалась совершенно беспомощной. Я не знала, что делать дальше, как жить и как мне прокормить детей. Я испугалась, мне даже приходили мысли отдать детей в приют, чтобы их там вырастили. Но, слава богу, вовремя появилась эта работа. Нет, я ни в коем случае не оправдываю себя. Просто мне было очень тяжело и страшно, и некуда было идти. Но, главное, мои дети со мной. Им хорошо и, значит, я счастлива.

* * *

Как-то раз в двери нашей обители позвонил очередной клиент. Он заказал час с Моникой, и она, как полагается, уединилась с ним в нашей комнате. Я, на тот момент свободная от работы, ушла на ресепшн, поболтать с диспетчером Ирой. Это была весёлая баба средних лет, толстая и румяная, добродушная, всегда имевшая в запасе пару каких-нибудь смешных историй. Не так давно её «повысили», т.е. перевели на нашу элитную базу с «пятёрки» или даже с «четвёрки», и она не помнила себя от радости, что может общаться с «нормальными», по её словам, людьми, а не с теми «мартышками» с дешёвых баз.

Вот и сейчас, в тот самый момент, когда я подошла, она рассказывала Тине и Марианне о какой-то очередной девочке со своего предыдущего места работы – с дешёвой базы.

– Хер её знает, что она принимала, эта наша Лика, – говорила Ира, – может, колёса какие, а может, ещё какую-то дешёвую дрянь, да только её почему-то всё время от этой хрени в сон тянуло. Уезжает она как-то на заказ. Вроде бы нормально всё, собралась, нарядилась, бодрая, как огурчик. Через полчаса звонит клиент: «Так, мол, и так, спит. Что мне делать?» «Как что делать?! – говорю ему, – будите её, пусть работает!» А он мне: «Да жалко как-то будить». Я ему говорю: «Значит, слушай, сердобольный, деньги тебе никто не вернёт. Так что дело твоё: хочешь – буди, а хочешь – можешь колыбельную ей спеть, чтобы слаще спалось».

Ира весело рассмеялась, прервав рассказ, и заражая нас всех весельем.

– Ну, и что мужик тот, – спросила Тина, – разбудил её?

– А то как же! – сказала Ира. – Охота ли деньги терять? Разбудил, бедолага, нашу «спящую красавицу», потребовал возмещения, так сказать. Всё в порядке, отработала по полной программе. А потом вскоре опять отличилась Лика, и опять на моей смене. Снова уехала она к клиенту. Проводила я её, напутствие дала, чтоб не шалила там. Вроде бы всё в порядке. Только не прошло и часа, как звонит её клиент, весь такой растерянный: «Я к ней, а она спит, калачиком свернулась». Я ему: «Буди!» А он говорит: «Пробовал будить. Ничего не получается». Ох и здорово я тогда на неё разозлилась. Повезло ей, что не было меня рядом, а не то намяла бы ей бока за такие дела. «Что делать?» – думаю. «А ну-ка, – говорю ему, – поднеси телефон к её уху». Он так и сделал. Я как заору в трубку, да матом: «Ты, что, мать твою, вылететь на хрен захотела?! – ору ей в ухо. – Если сейчас не поднимешься и не обслужишь клиента, всё расскажу Таисии. Больше покрывать тебя не буду, и пусть делает с тобой всё, что посчитает нужным! А уж она-то, будь уверена, долго с тобой разговаривать не станет, выкинет, как кошку драную. Поняла?!» Подействовало. Клиент потом говорил, что поднялась наша Лика, как по будильнику, и всё исполнила, как положено. А я ей потом ещё на базе чертей давала. В общем, не работа, а сплошная сказка. Дурдом сплошной. Думала, если ещё немного поработаю среди таких вот «пациентов», то сама уже начну в окошко дули горобчикам крутить.

– Так их много, горобчиков-то, не успеешь крутить, – хохоча, сказала Марианна.

– А я буду быстро крутить, и двумя руками, – ответила Ира и показала, как бы она крутила дули «горобчикам» в окошко.

Мы смеялись от души, слушая истории Иры, и она смеялась вместе с нами.

В какой-то момент мы услышали шум. Он доносился из нашей с Моникой комнаты. До нас донеслись крики Моники. В ту же минуту распахнулась дверь, и оттуда в коридор выскочил полураздетый молодой человек, тщедушный и жалкий. Он комкал в руках брюки и о чём-то умолял Монику, на что она громко и гневно говорила, выходя следом за ним в коридор и оттесняя его к выходу:

– А ну, бегом отсюда, халявщик! Не то охрану позову!

– Не надо охрану, пожалуйста, – умоляющим тоном просил парень. – Не зовите охранника. Я ничего плохого не хотел.

Горе-«клиент» чуть не плакал, и отступал назад, пятясь спиной прямо на нас. Его худые голые ноги смешно приседали на каждом шагу, он вжимал голову в плечи, как будто боясь удара. В какой-то момент его даже стало жалко.

– Моника, что случилось? – пришла ему на помощь Ира. – Ты чего разбушевалась?

– Нет, вы видели такое? – продолжала возмущаться Моника. – Я его обхаживаю, как дорогого клиента, обслуживаю по высшему разряду, а он, оказывается, вовсе не это имел в виду. Я тебе покажу: «Не это имел в виду!»

Моника замахнулась на него его же рубахой, а он пригнулся, как от удара палкой.

– Так, спокойно, – сказала Ира, загородив своей объёмной фигурой парня от разгневанной Моники. – Теперь всё по порядку, и без истерик.

– Я не хотел вас обидеть, Моника, – говорил виновато клиент, выглядывая из-за плеча Ирины. – Я только хотел предложить вам…

– Заткнись, извращенец! – прикрикнула на него Моника, и он замолк. – Нет, вы видели такое?! Он, оказывается, пришёл к нам предложить свои услуги.

– Жигало, что ли? – в недоумении спросила Ира, поворачиваясь через плечо к своему подзащитному.

– Хуже! – сказала Моника. – Он хочет жить у нас, убирать, стирать, готовить нам обеды, а мы за это будем отрабатывать на нём новые приёмчики, БДСМ и всё такое.

Тут уже Ира в свою очередь повернулась к нему и протянула, уперев руки в бока:

– А-а, халявщик, значит? Видели мы таких, как ты. Вам бы только на девок пялиться да трахаться нахаляву.

– Как ты там говорил? – не унималась Моника. – Какой там раб?

– Социально-бытовой, – еле слышно отозвался горемыка из-за плеча Ирины. – Это называется «социально-бытовой раб». Он живёт в таких вот домах, ухаживает за девушками и выполняет все их пожелания и требования.

– Ишь ты, название-то какое придумали, – усмехнулась Ира. – Чего только не выдумают, чтобы денег не платить. Шёл бы ты отсюда, по добру, по здорову.

– Да, я уже это понял, – ответил со вздохом парень и стал поспешно одеваться.

– Деньги плати! – потребовала Моника. – Даром я, что ли, ублажала тебя полчаса?

Он виновато посмотрел на Монику и сказал тихо:

– У меня нет денег. Я думал отработать.

– Вот падла! – выругалась Моника. – Навалять бы тебе сейчас, чтобы долго ещё не захотелось по девкам ходить.

Он в испуге шагнул назад. Я не выдержала и рассмеялась. Следом за мной рассмеялись и остальные, и даже Моника.

– Иди уже, дефективный, – сказала сквозь смех Ира, – и больше не приходи. А то в следующий раз точно наваляем.

Он убрался, а мы ещё долго веселились, обсуждая этот случай и слушая другие истории из арсенала нашей развесёлой Ирины.

17.

Быстро и почти незаметно промчался май, унося с собой буйное цветение первых цветов и прохладную свежесть весенних ветров. В столицу пришло жаркое душное лето. Солнце нещадно палило с самого утра и до позднего вечера, словно стараясь выжечь всё живое на земле. Зелень, ещё недавно молодая и сочная, теперь была опалена раскалёнными лучами и покрыта слоем пыли. Единственным спасением для всего живого были дожди, но они не предвиделись в ближайшие недели. Мы оказались словно в пустыне, где на раскалённом до бела небе сиял диск солнца, и ни одного облачка не было, чтобы хоть на миг смягчить его жар.