Человеческий фактор в программировании

Весной 1992 года я участвовал в конференции по разработке программного обеспечения (Software Development Conference), организованной компанией Miller Freeman. Один из семинаров был посвящен такой скользкой теме, как «структурированное» и «неструктурированное» управление процессом разработки программного обеспечения. Я сидел рядом с одним из представителей компании Nanomush, отвечающим за разработки. Он был всецело на стороне ковбоев. Его позиция заключалась в том, что полному раскрытию потенциала разработчиков препятствуют руководители, которые стремятся ввести стандарты, ограничения или во всеуслышание заявляют об ожидаемых результатах. По его мнению, нужно просто отойти в сторону и не мешать программистам делать свое дело. Структурированные методы, регламентированная разработка, моделирование на бумаге и оценка программного обеспечения — все это неоправданно ограничивает возможности свободного творческого самовыражения наших блестящих ковбоев-программистов. Неудивительно, что продукты, поставляемые такими компаниями, так непредсказуемы в работе.

Почему нужно выпустить четыре релиза и задействовать 12000 сайтов бета-тестинга (это не шутка!) для того, чтобы выражение «необратимая ошибка в работе приложения, ок?» заменить на более понятное? Но ковбои не любят, когда их обуздывают с помощью особых критериев качества. Ковбоям не нравится заранее думать о том, какие функции продукта действительно необходимы. Нет, давайте лучше просто заскочим в старый добрый загон для разработки и настрочим какой-нибудь код — мы ковбои! Можно придумать симпатичный графический интерфейс и применить искусные методы кодирования — как-никак мы творческие ж гениальные личности. Но к черту юзабилити и надежность — для этого может потребоваться планирование или дисциплина (боже упаси).

Не стоит выделять какую-либо из компаний, разрабатывающих программное обеспечение. На рынке имеется бесчисленное множество примеров, подходящих для иллюстрации. Тем не менее очень редко в соответствующей литературе или на семинарах специалистов можно ветре-тить беспристрастную оценку зрелости разработчиков и качества методов программирования.

Зрелость является центральным вопросом в разработке программного обеспечения. Методисты хотят знать, сколько времени должно пройти для того, чтобы проектирование программного обеспечения созрело как дисциплина. Менеджеры беспокоятся об уровне «зрелости процесса» в тех подходах к разработке, которые применяются в их организациях. Наконец, руководителей проектов интересует зрелость тех индивидуумов, руководить которыми их пригласили.

Одна большая корпорация провела исследования в своих группах, разрабатывающих программное обеспечение. Исследовалось, как часто и на каком уровне сложности эти группы применяют общепринятые систематические или строгие подходы к проектированию программного обеспечения. Оказалось, что наиболее эффективно методы проектирования использовались отделом администрирования информационных систем и отделом деловой информации. Средние результаты показали группы обеспечения проектирования. Как вы догадались, группы, разрабатывающие операционные системы, компиляторы и сервисное программное обеспечение, замыкали таблицу. Исследования о распространенности инструментов CASE дают ту же картину. Там, где дисциплине в проектировании и зрелости процесса не придается значения, разработка программного обеспечения напоминает шоу о Диком Западе, в котором главные роли играют кодирующие ковбои.

Наша культура превозносит гения-одиночку, который от начала и до конца разрабатывает какую-нибудь блестящую теорию, машину или программу. Однако на самом деле никто не делает это, полагаясь только на свои силы. Даже хакер-подросток, укрывшийся в своей спальне и взламывающий программу с помощью собранной им же самим машины, зависит от целой армии инженеров, которые спроектировали и создали чипы, и от целых легионов программистов, которые создали соответствующие инструменты. Для тех, кто следит за моим «показателем скрытой половой дискриминации» (LSI, Latent Sexism Index), скажу, что здесь я не случайно использую местоимение мужского рода. Большинство юных хакеров — мужского пола, а особый склад ума, связанный с желанием взламывать онлайновые компьютерные системы или запускать новых изощренных червей для того, чтобы полностью нарушить работу сетей, почти исключительно является предметом мужской психопатологии. Большинство актов вандализма также совершается подростками, и давайте признаем это. Сочинение вирусов, уничтожение файлов компаний или взламывание правительственных компьютеров является просто-напрос-то вандализмом и ничем иным. К сожалению, не за горами то время, когда такой компьютерный вандализм начнет приводить к потерям в людях, тем более, что уже несколько раз мы были близки к этому.

Итак, как же мы всего за несколько абзацев перешли от проектирования программного обеспечения и методологической зрелости к вопросам, связанным с полом? Суть состоит в том, что незрелое ковбойское мышление, отвергающее как дисциплину, так и сотрудничество, в значительной степени свойственно мужчинам.

На одной встрече группы планирования, проходящей в компании по разработке программного обеспечения, у собравшейся «команды» ушло 40 минут на конкурентные игры мужчин. Они спорили по поводу определений, старались занять выигрышную позицию, рисовались своими знаниями и эрудицией. В целом, каждый старался одержать верх над другими. Постепенно, один за другим, эти мужчины уходили с совещания под тем или иным предлогом. Чаще всего это было нечто «более важное», имеющее отношение к «реальной работе». Когда же остались только женщины, одна из них сказала: «Ну вот, сейчас мы можем что-то сделать». Они быстро и эффективно справились с задачей, получая удовольствие от самого процесса общения.

Конечно, это стереотип, но нам, парни, нужно признать, что женщины лучше понимают, что такое сотрудничество. Какие бы причины ни лежали в основе этого, маленькие мальчики стремятся состязаться, а маленькие девочки стремятся сотрудничать. Женщинам, как правило, намного лучше удается выстраивать отношения, поддерживать и поощрять друг друга. (Можно спросить, почему же в нашей отрасли они так редко бывают менеджерами и руководителями проектов. Задумайтесь об этом, руководители среднего и высшего ранга: при прочих равных условиях женщина может иметь явное преимущество над мужчиной в качестве лидера команды, даже если команда состоит из тех программистов-неандертальцев, которые утверждают, что не могут работать на женщину.)

В те годы, когда я был семейным терапевтом, я с неохотой пришел к выводу, что большинство современных мужчин знает очень мало о том, что такое воспитание детей или семейные отношения в целом. Это сказано не для того, чтобы принизить мужской пол, это всего лишь статистический факт. Мне посчастливилось встретить необыкновенных мужчин, которые хорошо разбирались в том, как устанавливать отношения. Также я встречал женщин, не способных к общению. Ни тот, ни другой пол не удерживает монополию ни на чувствительность, ни на способность уста-навливать отношения. Но говоря об умении ладить с людьми, нужно отметить, что по крайней мере в большинстве культур у женщин есть преимущество.

Думаю, сейчас я услышу, как кодирующие ковбои станут долго и настойчиво уверять в том, что суровый индивидуализм и независимость в сфере программирования есть единственная надежда американского бизнеса (или человечества — в зависимости от наивности мировоззрения). Именно они утверждают, что совместная работа ограничивает их в средствах, что приход к согласию низводит их до уровня наименьшего общего знаменателя, что необходимость проектировать до начала кодирования затормаживает их работу. Странно, что многие из них создают такие посредственные программы или даже системы, наделенные существенными недостатками.

По правде говоря, встречаются отдельные люди, как мужчины, так и женщины, которые настолько одарены, дальновидны, талантливы и способны к творчеству, что могут выполнять работу самостоятельно и создавать надежные, достойные похвалы продукты. Однако для большинства из нас возможность проявления нашего потенциала основана на умении соединять идеи каждого в творческом синтезе, когда результат превосходит то, что каждый из нас мог бы сделать в одиночку. Наша работа, скорее всего, будет лучше, чем моя работа либо ваша.