Тувинские сказки

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей все.

— Отец мой хочет погубить тебя, — говорит жена.

— Что делать, я слово дал чудовище убить. Говорят, если мужчина не сдержит своего слова, то после смерти в строптивого быка перерождается.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бору и быстро спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь встретил он сто стариков. Стал их расспрашивать:

— Не слыхали ль, как ревет, не видали ль, где живет черное чудовище?

— И слыхом слыхали, и видом видали, — отвечают старики. — Много беды от него натерпелись. Каждое утро чудовище съедает сто человеческих печенок и к полудню засыпает. Как уснет оно, на его лбу между морщинами появляются два железных быка. Убьешь их — сдохнет чудовище.

Много земель он проехал, много рек переплыл, наконец добрался до чудовища. Чудовище как раз лежало на солнце и грелось.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын свой лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, на лбу у него появились два железных быка. Тотчас Тон Аралчын выпустил свою золотую стрелу прямо в шеи быков, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Затрясся верхний мир, и разлился чай, у хана. Испугался он и стал ждать богатыря.

А Тон Аралчын подскакал к издыхающему чудовищу, выхватил из него свою золотую стрелу и поднялся к Курбусту-хану:

— Я выполнил ваш приказ. Отпустите меня теперь с вашей дочерью:.

Тогда хан говорит:

— Не спеши, молодец. Перекочевать вниз ты всегда успеешь. Надо в нижнем мире погубить железное чудовище. Поезжай и уничтожь его.

Задумался молодец.

— Если хан приказывает — простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять, — ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей о новой задаче хана.

— Отец хочет погубить тебя, — говорит жена.

— Что делать, ханского приказа не ослушаешься. Я ведь простой человек.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын уже был на коне и спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь попались ему сто старух. Стал он у них выспрашивать-выведывать:

— Не слыхали ль, как ревет, не видали ль, где живет железное чудовище?

— И слыхом слыхали, и видом видали, — отвечают старухи. — Много беды от него натерпелись. Железное чудовище можно убить только во время сна. Как уснет оно, из носа выползают две змеи. Убьешь их — сдохнет чудовище.

Много земель проехал Тон Аралчын, много рек переплыл, наконец подъехал он к чудовищу. Чудовище как раз съело сто человеческих печенок и теперь грелось на солнце.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, из носа выползли две змеи, богатырь выпустил в них свою золотую стрелу, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь поганого железного чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Задрожала земля — чуть не перевернулась. Синее небо чуть не упало на землю. Огромные скалы с грохотом стали рассыпаться. Чашка с чаем у Курбусту-хана треснула пополам.

Прискакал Тон Аралчын в верхний мир и гневно потребовал:

— Я выполнил ваш приказ. Отпустите нас. Или я силой заберу свою жену.

Делать нечего, признал Курбусту-хан могущество своего зятя. Дал он ему добра из своего добра, скота из своего скота и отпустил их с миром.

Тон Аралчын поставил юрту на старом месте и уснул долгим сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей беспробудно. Утром Тон Аралчын вышел из юрты. Смотрит — Хулук-Бора голову опустил и траву не щиплет.

— Что с тобой случилось, Хулук-Бора? — спросил Тон Аралчын.

— Как ты можешь спать, когда твои родители в плену у Дошкун-хана томятся? — говорит ему конь человечьим голосом.

Тотчас вскочил Тон Аралчын на Хулук-Бору — ветвистые рога в шестьдесят один отросток — и помчался в аал Дошкун-хана. Приехал, смотрит — старики его чуть с голоду не умирают. Заплакали они от радости, увидев своего сына здоровым и невредимым.

Подъехал он к юрте Дошкун-хана, а тот от страха в кожаный мешок забрался. Вытащил молодец злого хана за ноги и бросил в горы на съедение диким зверям. Добро и скот хана Тон Аралчын угнал к себе в аал.

Снова уснул Тон Аралчын богатырским сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей. Проснулся он однажды утром, смотрит — конь отощал совсем — не пьет, не ест ничего.

— Что с тобой, Хулук-Бора? — спрашивает он коня.

— Как ты можешь спать, когда твои друзья Сойбун и Буга-Кара в земле Шулбуса остались? — говорит ему конь человечьим голосом.

Подбежал Тон Аралчын к жене и спрашивает:

— Что делать, Тоолай-Чечен? Когда я был в земле Шулбуса, он моих друзей убил. Как их оживить?

— Поезжай в землю Шулбуса. Вот тебе мой белый платок — с ним ты разыщешь их кости. Вот тебе мой красный платок — им ты оживишь их.

Быстро, как ветер, помчался он в землю Шулбуса по верхушкам ветвистых деревьев, ниже облачного неба, выше гор высоких. Из-под копыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Приехал он, взмахнул белым платком — разыскал кости воинов. Провел красным платком — ожили они и набросились на Тон Аралчына в прежнем пылу битвы. Долго бились они, пока не узнали Тон Аралчына. Поскакали богатыри домой. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара — позади.

Услышал народ счастливую весть, стал готовиться к встрече. Долго праздновал Тон Аралчын свою победу. Долго и счастливо жил он с женой Тоолай-Чечен. Добра у него стало выше плеча, скота выше головы.

Золотая птичка

Жил-был старик со старухой. Однажды пошел старик в лес за дровами. Облюбовал он себе высокое дерево и только взмахнул топором, из дупла выскочила золотая птичка:

— Не руби, старик, мое дерево, — заговорила птичка человечьим голосом.

Удивился старик, чуть топор на землю не выронил.

Хотел было уважить птичку, да упрямство помешало, и стал он рубить дерево. Взмолилась птичка пуще прежнего и пообещала выполнить все, что только он захочет.

Согласился старик и говорит:

— Окружи тогда мою юрту дровами.

— Ладно, старик, будут тебе дрова.

Пошел старик в юрту.

— Почему ты вернулся без дров, лентяй? — стала упрекать его старуха.

Рассказал старик про золотую птичку.

На другой день старик со старухой увидели, что вокруг старой юрты все завалено дровами. Удивился старик, попил чаю, заткнул топор за пояс и снова отправился в лес.

Подошел старик к высокому дереву и ударил топором. Выскочила из дупла золотая птичка и спрашивает:

— Чего тебе нужно, старик?

— Поставь мне белую юрту, — сказал старик.

— Ладно, старик, будет тебе белая юрта, — ответила птичка и спряталась в дупло. Вернулся старик домой.

На другой день проснулись старик со старухой в большой белой юрте, вокруг было много одежды и всякой еды.

Вдоволь наелся старик всяких лакомств и снова отправился в лес. Стукнул он по высокому дереву, выскочила оттуда золотая птичка и спрашивает:

— Чего тебе нужно, старик?

— Хочу, чтобы у меня белый скот был, — сказал старик.

— Ладно, старик, будет тебе белый скот, — ответила золотая птичка и спряталась в дупло. Вернулся старик в юрту.

На другой день проснулись старик со старухой и увидели вокруг юрты огромное стадо белого скота. Стали старик со старухой считать. Весь день скот считали, а сосчитать не могли.

Спрашивает старик у старухи:

— Чего бы нам еще выпросить у золотой птички?

— Не жадничай, старик, — ответила старуха. — Всего у нас теперь вдоволь, хватит на нашу жизнь.

— Эх ты, старая! От счастья своего отказываешься. Хочу быть ханом, чтобы слугам приказывать, а ты должна быть ханшей.