Гэсэр

На сверкающий взглянешь лик —

И рассвета увидишь двойник.

Ты посмотришь на круглую шею —

В восхищенье придешь перед нею,

Скажешь: новый месяц возник.

Ты посмотришь на лоб высокий,

На ее румяные щеки,

На ресницы дивной длины,

На глаза, что черным-черны,

И на косы, что в три обхвата,

И воскликнешь: она — божество,

Что для нашего мира всего

Навсегда драгоценно и свято!

Нет, воскликнешь, она — изваянье,

Излучающее сиянье!

Нет, — горит она белой звездой

Над вселенною молодой!

Нет, — луны и солнца прелестней,

Эта девушка сделалась песней,

И разносится песня широко

По небесным державам Востока,

А для Западных стран и племен

Стала счастьем Сэсэг-Ногон,

Им сияющим издалёка!

Совершенного вида и нрава,

Стала девушка всюду известной,

Как волна, разлилась ее слава

По сверкающей выси небесной,

Над горами и над полями

Загорелась она, как пламя,

Как волшебная песнь, полетела

И земного достигла предела.

Много тысяч небесных бурханов,

От ее красоты поглупев,

Превратились в задир и буянов.

Много тысяч отважных воителей,

Небожителей-повелителей,

Именитых и знатных сыны,

Были вестью возбуждены:

Всех манил их цветок волшебный,

Все друг другу стали враждебны.

Приходил за бурханом бурхан

Из небесных Западных стран,

Шли, красавицу возжелав,

Удальцы из Восточных держав.

Приходили небесные жители —

Их с почетом встречали родители.

Были здесь удалые стрелки

И несметных дружин предводители.

Истомились одни от тоски,

А другие, как дураки,

Сердцу-разуму вопреки

Собирались в кучи и кучки,

В нетерпенье тряслись, как в трясучке.

Богатыри Западных и Восточных небес собираются у Сэгэн-Сэбдэга

И Сэсэн-Уган, и Сэбдэг,

Из веков выбрав лучший век,

Постигая годов череду,

Самый лучший выбрали год,

Самый лучший месяц в году,

На великое пиршество-сход

Пригласили богатырей,

Населявших небесный свод,—

И стрелков, и их главарей:

Были здесь именитые боги,

Что владели дождем и огнем,

И такие, что, духом убоги,

Одурманены были вином,

Что курили до одурения

И шатались от злого курения.

Но совсем рассудок утратили

Многих княжеств завоеватели,

Про свое забыли главенство

И величье своих племен —

Лишь увидели совершенство

Непорочной Сэсэг-Ногон!

Устоять не могут на месте

Воевавшие ради мести,

Усидеть не могут на месте

Побеждавшие ради чести.

Поднимаются сотни желаний

В сердце каждого храбреца,

Закаленные в пламени брани,

Сладострастьем кипят сердца.

Сразу головы всем вскружила,

Всех царевна приворожила,—

И воителей-смельчаков,

У которых широкие плечи,

И прославленных, метких стрелков,

Несравненных в военной сече,

Храбрецов, наделенных величьем,

С толстой шеей и горлом бычьим,

С крепким луком и крепким телом,

С твердой дланью и взглядом смелым,

С крепкой, словно крепость, спиной,

С грудью, что в океан шириной,

С богатырской одеждой-броней,

С боевой кольчугой стальной,

С черноцветной хангайской стрелой,

С серебряными колчанами,

С вороными конями, с булаными,

С неустанными и бодрыми,

С потниками, шелком тканными,

С изогнутыми седлами,

С мечами, что ладно кованы, —

И, царевною очарованы,

То встают они, то садятся,

И в наряде своем боевом,

Похваляются и гордятся

Богатырством и удальством.

Обитатели неба — сыны

Белой, Западной, стороны —

Собрались как единая рать,