Реинкарнатор

Предприятие Даосова оказалось неожиданно удачным. Впрочем, неожиданной эта удача была лишь для Бориса Романовича. Российские граждане, воспитанные в эпоху социализма в доверии к государственному аппарату и в ожидании вечной халявы, только и ждали тех, кто захочет их обмануть. Они доверчиво получали ваучеры и сдавали их в инвестиционные фонды, которые, обожравшись ваучеров, лопались, не оставляя каких-либо следов. Российские граждане долго не унывали и продолжали с достойным иного применения усердием искать новых мошенников, вкладывая деньги то в"Русский Дом Селенга", то в «МММ», просто в «Хопер», а то и в «Хопер-инвест». Жажда халявы и доверие были так безгранично велики, что некоторые из граждан попадались на один и тот же голый крючок по нескольку раз. Удивительно ли, что ИЧП «Мистерия жизни» оказалось именно тем предприятием, о которых среднестатистические россияне могли только мечтать. Где еще найдешь предприятие, которое может обмануть тебя в следующей жизни? А умудренные собственным негативным опытом россияне к детищу Бориса Романовича Даосова относились именно так. В принципе их грела перспектива обмануть самого реинкарнатора: «Вот он, жулик несчастный, возьмет с нас деньги за последующее рождение в новом теле, придет время — где душа? А нет ее, в Аду мы, дорогой товарищ Даосов, паримся, хрен ты нас оттуда достанешь!» Почему-то все ожидали, что попадут именно в Ад, перспектива райского блаженства российским гражданам казалась столь же реальной, как индексирование дореформенных вкладов Сбербанком — может быть, когда-нибудь…

Как бы то ни было, но предприятие Бориса Романовича Даосова процветало. Успехи в бизнесе дали ему возможность приобрести автомашину, двухкомнатную квартиру и сделать евроремонт в офисе. Получилось солидно. В одной комнате сидела Елена Богомаз, выполняющая обязанности секретаря и бухгалтера, в другой сидел сам реинкарнатор. В ящике письменного стола Даосова жила большая мудрая кобра, которая помогала Борису Романовичу уламывать недовольных и упрямых клиентов. Животное было спокойное и в отличие от компаньонки неприхотливое, гонорар брала мышами, да и то не каждый день.

Стержнем ИЧП «Мистерия жизни» был обменный фонд душ, которые Даосов хранил, как и предписывалось трактатами, на острие иглы. Иглы Борис Романович держал в специальных подушечках, которые ложились в деревянную шкатулку, а шкатулка, в свою очередь, запиралась в сейф. Иногда он раскладывал подушечки с иглами на своем рабочем столе и любовался многочисленными ореолами, исходящими от собранных на иглах душ. В основном, конечно, преобладал серый цвет посредственности, который изредка разбавляло розовое мерцание поэтических душ, красноватые художественные блики и бордовые пятна душ, склонных писать прозу и жалобы (надо иметь в виду, что высокохудожественную и оттого правдоподобную жалобу или донос иной раз написать сложнее, чем рассказ в привычной народу манере социалистического реализма) изредка озаряло комнату голубоватое сияние инженерно-технической души, аквамариновая синева научного работника, желтые искры религиозных душ и иные сполохи, соответствующие основным наклонностям имевшейся у Даосова сути. Конечно, хотелось бы, чтобы в общем калейдоскопе почаще вспыхивали бриллиантовые блестки гениальности и таланта, но об этом можно было только мечтать. Редкие карначи могли похвастать, что видели подобные блестки в своей коллекции, такими душами можно было завладеть лишь в случае, когда они не проявили себя в предыдущем рождении, обычно же, проявив себя достаточным образом, они непременно попадали в Рай или Ад, за этим чистилищные следили особенно внимательно.

Шкатулкой Борис Романович Даосов особенно дорожил, поэтому категорически запретил своей помощнице лазить в сейф. Запрет этот был опрометчивым, уже на следующий вечер Борис Романович обнаружил в расположении игл видимый беспорядок. Сообразив, что в своей беспечности он сподобился Синей Бороде, Борис Романович вызвал Леночку к себе. Убивать ее в соответствии с сюжетом французской сказки он не стал, а наоборот, сев поудобнее в кресло, долго объяснял девушке, что может произойти, если человек не имеет навыков реинкарнации, приводил ужасные своей недостоверностью примеры, показывал, как неопытные реинкарнаторы теряют свою индивидуальность в результате неправильного обращения с инкарнированными на длительное хранение душами, и с укоризной высказывал мысль о том, что по халатности Леночки они могли потерять основу благосостояния их предприятия. Около четырех часов утра Елена Владимировна Богомаз расплакалась и попросила уволить ее с работы, но увольнять девушку Даосов не стал, а отвез ее домой. Увольнять сотрудника с работы было бы непростительной ошибкой — ведь каждый новый человек мог раскрыть секреты производства, но Елене Владимировне ее начальник все-таки продолжал верить.

Подумав о девушке, Даосов некоторое время обдумывал возможность ее участия в происходивших событиях, но поздравому размышлению отказался от мысли о такой причастности. Однако оставалось неясным, кому он перешел дорогу. Вроде бы жил — не химичил, на чужое не зарился. Когда подсовывали души, по праву принадлежащие верхним или нижним, сразу отказывался, даже цены не узнавал. Две недели назад, например, предложили Борису Романовичу душу настоятеля Свято-Духовичного монастыря Устима Царицынского. Так ведь он сразу от нее отказался, знал, что это не его товар. А души священников последнее время были в баальшой цене! Выгодно можно было бы ее пристроить, желающих хватало. Однако реинкарнатор договоренности соблюдал и настоятельскую душу не приобрел-таки. Так ведь душеприказчик недобросовестный, что Устима Царицынского предлагал, никак не пострадал. Живет себе и даже «вольво» новый купил. И никто его давить грузовиком не собирается, никто не спрашивает, каким образом он святую душу умыкнул, архангелов не дождавшись. Что же, Борис Романович Даосов — крайний? Нашли виноватого! За чужой овес холку мылить взялись!

Нет, определенно на него злились не верхние и не нижние. Были бы верхние, давно бы прилетел Ангел, ахнул бы ло предприятию молниями, праха бы от здания не осталось. Да и нижние по таким диверсиям великие мастера были, не в ночь они Борису Романовичу вспомнилось! Нет, на верхних и нижних это вообще было не похоже. А может, чистилищные? Встретиться бы с ними, поговорить… Только как же, поговоришь с ними! Даосов помрачнел. Впрочем, на чистилищных это тоже было не особо похоже. Тогда кто же? Может, конкурент какой объявился? Нет, не выпускник дацана, этих реинкарнатор знал хорошо, и вряд ли кто из дацанских пошел бы на такую подлянку. Но ведь мог кто-то из шаманов или вообще неучтенная самоучка, к которому случайно попали старые списки нужных трактатов. Навострился, стервец, по ним основным реинкарнаторским понятиям и действиям, а теперь жаждет найти применение своим знаниям и мастерству, жизненную нишу или материального благополучия, подлюга, ищет.

Даосов выпил еще немного, разделся и в одних трусах пошел стелить тахту. Ветер разогнал тучи, и в окно шаловливо заглядывала огромная клонящаяся к закату луна, поэтому и свет в комнате можно было не включать. Борис Романович лег в прохладную постель, и едва его голова коснулась подушки, как в нее пришла еще одна мысль. Что, если это какой-нибудь клиент недовольный безобразничает? Однако, как Даосов ни вспоминал, ни одного негра из своих клиентов припомнить не мог. Ладно бы это, черный мужик за рулем фургона мог быть простым наемником, но недовольных клиентов Даосов тоже не припоминал. Не было ведь таких! Если бы клиент остался чем-то недоволен, он бы сначала скандалить пришел, ручную кобру реинкарнатора пугал бы. Но ведь не было подобных случаев, никогда не было!

Он попробовал уснуть, но мешала смешливая луна.

Даосов прошел на кухню, допил водку и снова улегся на тахту, закинув руки за голову. Нет, давили его на полном серьезе. Но зачем? Может быть, кто-нибудь из городских группировок шалит? Так ведь нет среди них дураков, чтобы на карнача вздумали бочку катить! Все знают, карначи друг друга держатся, обижать своего не позволят. Коллеги этого карнача виновную душу пасти будут, у чистилищных выменяют, нижним стократно отвалят, лишь бы только душу негодяя заполучить. Он ведь все рождения пройдет, все мучения испытает, все вселения пройдет — от червяка для рыбалки до рожающей женщины! Не найдется среди царицынской братвы отморозка, что на карнача руку бы поднял. Этот вариант тоже отпадал.