Реально смешное фэнтези

Он развернулся, чтобы покинуть комнату, но не успел я запротестовать, как он остановился, и в глазах его загорелся внезапный интерес.

— Вы случайно не из тех людей, которые преследуют меня последние несколько недель? — спросил Фрэйли. — Если вы из них, тогда, ради бога, заходите и объясните, в чем дело. Я сгораю от любопытства.

Не дожидаясь ответа, он широкими шагами подошел ко мне, мягко отодвинул дочь в сторону, вежливо, но твердо схватил меня за руку и препроводил в кабинет-библиотеку. Хотя я был знаком с расположением комнат в дальней части дома (кухня, ванная, пара спален, однако не стоит вдаваться в личные исторические отступления), но никогда раньше не бывал в кабинете. Среди военных наград в рамках выделялись медали за участие в европейской кампании во времена Второй мировой, Бронзовая звезда [58] и Серебряная звезда [59] с дубовыми листьями. Мне определенно показалось, что одна из фотографий изображала молодого Фрэйли в компании с генералом Диким Биллом Донованом [60] и доктором Стэнли Ловеллом. [61] Посередине, на почетном месте над камином, красовалась оригинальная целлулоидная пленка, из тех, которыми пользуются мультипликаторы, с изображением Марвина Марсианина [62] и подписью Чака Джонса. [63] Да, век живи — век учись.

Пока я раздумывал, как бы ввернуть словечко, хозяин налил мне бренди и пододвинул сигары — хорошее бренди и дорогие сигары. Я проглотил выпивку, просто из вежливости, и протянул рюмку за новой порцией.

— Ну? — сказал он. — Я нарушил какой-то закон? Или вы из тех назойливых людишек, которые суют нос не в свои дела и ждут подачек? Уверяю вас, что у меня нет денег.

— Проблема состоит именно в этом, — начал я. — Я частный детектив, — я показал ему удостоверение, — и имею лицензию на выполнение служебных заданий для некоторых правительственных учреждений. Возможно, вам и кажется, что у вас нет денег, но очень много людей весьма озабочены тем, откуда вы берете в среднем двадцать тысяч в год сверх жалованья.

— Вы имеете в виду мои карточные выигрыши?

— Чушь, — ответил я. — Все игорные заведения в этом штате принадлежат людям Скарпони, и они не потерпят, чтобы кто-то постоянно выигрывал такие суммы. Они бы давно уже прикончили вас и закопали на кукурузном поле. А кроме того, я отчетливо помню ваши лекции на тему азартных игр. Если вас за последние пятнадцать лет не хватил удар, то вы не игрок.

Взглянув мне прямо в лицо, он произнес:

— Пока вы это не сказали, я вас и не вспомнил. Я увидел на вашей лицензии имя Джейк Ларсен, но это прошло мимо меня. Должно быть, я старею. — Он оценивающе оглядел меня. — Разумеется, вы сильно изменились.

— Но пока в добром здравии, — сказал я. — Преимущественно благодаря тому, что меня учили не играть в азартные игры.

Фрэйли кивнул с довольным видом.

— Итак, — продолжал я, — может быть, вы расскажете мне об этих деньгах — или мне нужно прибегать к крайним мерам и неделями шпионить за вами?

Мой подход может показаться нелепым, но я повидал слишком много сыщиков, которые копались в проблеме неделями, даже месяцами, тогда как кто-нибудь охотно объяснил бы им все, если бы они спросили. Если дерево потрясешь, что-нибудь да упадет; такая методика расследования иногда опасна, но часто дает результат.

Фрэйли нахмурился. Я помнил это выражение с лекций по физике; он не был раздражен, просто не знал, как найти простой ответ. Затем, просветлев, воскликнул:

— Какого черта! Может, это к добру не приведет, но пойдемте вниз, в комнату отдыха, и я вам все покажу.

Он бодрыми шагами пересек кабинет и повел меня к лестнице в подвал, прятавшейся за рядом пышных комнатных растений, которые вполне могли сойти за живую изгородь.

«Комната отдыха» была освещена, как пустыня Мохаве в полнолуние, и я подумал: если здесь отдыхают, то я ношу лиловые подштанники. Пусть меня вышвырнули из университета на первом курсе, но уж лабораторию я распознаю безошибочно. Электронный микроскоп и ЯМР-спектрометр выглядели достаточно внушительно, но при виде компьютера, предназначенного для обработки данных, получаемых от приборов, я понял, что доктор Фрэйли гораздо богаче, чем мы думали. Мне приходилось видеть компьютеры G-7 «Micro-Сгау», и я знаю, почем продают эти штучки.

Больше всего меня взволновала пентаграмма, выложенная разноцветными плитками на полу. Среди моих знакомых были дамы с экзотическими интересами, и мне доводилось видеть подобное.

Проследив за моим взглядом, профессор просиял:

— Совершенно верно. Черная магия. Во всяком случае, магия.

Подойдя к рабочему столу, он взял какое-то сверкающее устройство, незнакомое мне, и принялся вертеть его в руках. Я стоял и не мог решить: то ли он хочет подшутить надо мной, то ли нуждается в периодическом пребывании в сумасшедшем доме.

Наклонившись, Фрэйли пошарил в куче всякого барахла, сваленной у стола, и извлек шахматные часы с двумя циферблатами, из тех, которыми пользуются на турнирах. Он поставил часы в середину пентаграммы, отступил назад и направил на них странный прибор.

Часы дрогнули.

Я не могу подобрать другого слова, чтобы описать это, — часы дрогнули. По воздуху вокруг них побежали сверкающие разноцветные волны, а затем часы исчезли. На их месте появилась кучка банкнот, обычных зеленых купюр, на верху кучки блестело несколько центов — наверное, сдача.

Доктор ухмыльнулся и жестом пригласил меня осмотреть деньги.

Банкноты были новыми. Хрустящими и чистенькими.

Фрэйли сказал:

— Это вам не салонная магия. Это первоклассная вещь. Простое применение принципа эквивалентности потенциалов. Эти часы, — он указал на деньги, которые я держал в руке, — стоили чуть меньше двадцати баксов. Я лишь заставил их превратиться в свой абсолютный эквивалент, тогда как раньше они были лишь потенциально эквивалентны этим деньгам. Просто, если знаете принцип. Возможно, я смог бы научить вас этому за пару часов.

Внезапно он нахмурился:

— Но бывает, я получаю казначейские сертификаты, выпущенные до тысяча девятьсот шестьдесят третьего года, или серебряные монеты; я еще многого здесь не понимаю.

Я наклонился и постучал по центральной плитке. Звук был глухой. Хотя вряд ли это был обман зрения. Свет горел очень ярко.

— Сомневаюсь, что это просто, — ответил я. — Иначе кто-нибудь уже давно придумал бы, как это делать.

Серебристые брови Фрэйли изогнулись, придав ему смешное выражение невинного младенца.

— Но кто-то все же придумал. «Если я видел дальше остальных, то лишь потому, что я стоял на плечах гигантов…»

По-прежнему цитирует Ньютона. Он всегда боготворил этого человека.

— Вы хотите сказать, что Исаак Ньютон изобрел… — начал я.

— Конечно нет! — фыркнул он. — Если бы Ньютон это обнаружил, он бы продолжил исследования и вывел бы законы, количественно описывающие магию, так же точно, как для физики и математики. Нет, я напал на след, читая рукопись одного незначительного алхимика, который работал под покровительством Фредерика из Вюрцбурга.

— Знаменитого Фредерика? Того, который вешал каждого алхимика, который высовывал нос? — спросил я.

Он одобрительно кивнул:

— Того самого. Видимо, после общения с тем, первым, у него появилась аллергия на алхимиков. Думаю, что этот человек случайно наткнулся на эффект, не подозревая о принципе эквивалентности потенциалов. Каждый раз, когда он превращал кусок свинца стоимостью десять баксов в золото для своего патрона, он получал лишь кусочек золота стоимостью десять баксов. Выгоду из этого извлечь нелегко.

Доктор Фрэйли протянул мне блестящую штуковину, чтобы я мог рассмотреть ее поближе, и заметил: