Не жизнь, а сказка

— Конан, — представился варвар.

— Наслышан, — вежливо кивнул шимпанзе.

— Иван.

— Царевич? — уточнил обезьян.

— Нет, пока просто дурак.

— Очень приятно! Насколько я осведомлён, не в ладах с хозяином?

— Дык!

— А чего сюда пришёл?

— Дык!

— Ладно, не утруждайся, велеречивый ты наш.

Шимпанзе обратил взор своих крошечных карих глаз на Прошина.

— Иван, — в свою очередь представился Прошин.

— Тоже дурак?

— Нет, капитан милиции. А ты… вы кто такой?

— Потом! Давайте, лучше, скроемся, пока быки снова на вас не насели.

Ваня, тот, что побольше, посмотрел на трон Кощея, под которым прятался шимпанзе, и покачал головой:

— Там даже я не помещусь, чего уж говорить про четверых!

На сморщенном обезьяньем личике промелькнула улыбка.

— Идите за мной.

Они проследовали за провожатым, долго шли какими-то запутанными коридорами, пока не оказались в небольшой комнатке.

— Ничего не трогать! — предупредил шимпанзе. — В этом замке полно ловушек.

Конан, отдернул руку от золотой вазы.

— Итак, позвольте представиться: багдадский вор к вашим услугам.

— А я думал… — протянул изумлённый Прошин.

— А мне говорили… — не менее удивлённый киммериец не закончил фразы.

— Тебя звать-то как, братишка? — Ваня, по-видимому, никогда не слыхавший о Багдаде, ничему не удивился.

— Шимми.

— О! — встрепенулся варвар. — В Вендии я слышал песню "Шимми, Шимми! Аха, аха!"

Ивану Прошину мотив показался знакомым — не иначе в одном из индийских фильмов слышал.

— Да, это воспевают мои подвиги, — скромно сказал обезьян. — Скоро ещё один куплет добавится, как я украл алмаз с короны Кощея прямо на его голове.

— Так это тебя сейчас ищут? — догадался, наконец, Прошин.

— Меня. Честно говоря, я бы и не рискнул тырить эту каменюку, но уж очень соблазнительно было. Кощей сидел никакой, явно вчера не один бочонок выпил, стражи его мух хвостами гоняли. Ну, я и подменил украшение. Уж извиняюсь, что на вас по моей вине минотавры напали. Зато, пока они с вами валандались, я успел под трон спрятаться — уж там-то меня в последнюю очередь искать стали бы.

— А чего полез нам помогать? Пересидел бы шумиху и свалил потихоньку.

— Сам не знаю, — пожал худыми плечиками Шимми.

— Можно мне на алмаз посмотреть? — застенчиво попросил Иван-дурак.

— Можно, конечно! Да, я и сам его ещё не толком не разглядывал.

Шимпанзе полез в поясную сумку и достал большой прозрачный камень, сразу заигравший в тусклом свете масляных ламп.

— Красота! — хором сказали Иваны, а Конан, приглядевшись, презрительно хмыкнул:

— Подделка! Не даёт алмаз таких красных отсветов. Надул тебя Кощей, брателла! Зря башкой рисковал.

Шимми с досады плюнул.

— И верно! Алмазы тепло руки не берут, а этот уже нагрелся. Тьфу! Не будет нового куплета в песне!

Обезьян разочарованно швырнул камень на пол, а большой Ваня поднял его.

— Пригодится. Ваське подарю.

— Какому Ваське? — спросил Прошин.

— Не какому, а какой! Васька — это невеста моя, Василиса Премудрая.

Пока Ваня любовался на неожиданный трофей, Шимми и Конан решали, как незаметно скрыться из кощеева замка. По-любому выходило — никак. Капитан милиции участия в обсуждении не принимал. Честно говоря, он сам себе удивлялся. Ещё полчаса назад Прошин находился в полной уверенности, что попал на обычный карнавал, устроенный кем-то из местных олигархов. Но теперь, под давлением фактов, он был вынужден признать, что присутствующие здесь существа, не ряженые люди или манекены, а вполне реальные. Один Шимми чего стоит! И минотавры дрались по-настоящему — до сих пор бока болят! А уж от мертвяка как воняло!

— Подождите! Выходит, Кощей тоже всамделишный?

Конан и Шимми с жалостью посмотрели на Прошина.

— Только дошло что ли?

А Иван-дурак добавил:

— Вот что моё звание с людьми делает!

После такого откровения, капитан Прошин впал в ступор. Причем, его занимал не столько вопрос, как отсюда выбраться, сколько, как он сюда попал. Размышления прервал звук мелодичного "дзинь", а следом упоминание загадочной русской матери. Капитан милиции встрепенулся и увидел, как Иван со слезами на глазах рассматривает осколки кощеевского алмаза. У Конана и Шимми отвисли челюсти, а Прошина разобрал смех.

— Правду про нас говорят, что не потеряют, то сломают! Вань, ты как умудрился?

— Дык! — высказал свою коронную фразу Иван, — В руках крутил, потом углядел внутри полосочку какую-то, хотел рассмотреть, а он, гад, взял и рассыпался! Чего я теперь Ваське подарю?

— Какую ещё полосочку? — интуиция, ни разу не подводившая Прошина, подсказывала: что-то здесь нечисто.

— Да, там внутри. Было. В камне.

— А сейчас она где?

— Пёс её знает! — пожал саженными плечами Иван. — Тут где-то.

Части пестрой мозаики, завертелись в голове капитана, постепенно складываясь в известную с детства картинку. В самом деле, по-другому и быть не может!

— Кощей, говорите, настоящий? — криво усмехнулся Прошин. — Ну-ка, ребята, давайте поищем на полу полосочку, что нам Ваня добыл!

— Рехнулся? — спросил Шимми у Конана. Тот утвердительно кивнул головой.

— Эх, вы! К первоисточникам надо чаще обращаться! Сказки, то бишь, читать! Ну-ка, Ваня, скажи, где смерть кощеева находится?

— За тридевять земель в тридесятом море стоит остров…

— Подробности опусти! Самый последний пункт расскажи.

— Чё опустить?

— Ладно, я сам. Короче говоря, смерть Кощея находится в яйце…

— Эх, Иван, не туда ты бил! — сокрушённо сказал Конан. — Не в челюсть надо было!

— … в котором спрятана игла! — возвысил голос Прошин, привлекая внимание. — Вот в этой игле и заключена смерть Кощея! Теперь поняли?

— Предлагаешь на остров отправиться? — деловито спросил Конан.

Только Шимми, кажется, уловил мысль капитана милиции. Его комичное личико вдруг озарилось пониманием.

— Ты хочешь сказать, что это яйцо я и украл?

— Ну, да! А полосочка, которую видел Ваня, не что иное, как игла с кощеевой смертью!

— Что ж ты молчал? — хором возмутились Иван-дурак и Конан и упали на пол, хлопая ладонями по камням.

— Но, как же так? — недоумённо спросил обезьян. — Носить на себе свою погибель? Не понимаю!

— Как раз всё логично! Кощей ведь не думал, что сюда заявишься ты и утащишь у него алмаз прямо с башки. С другой стороны, никому и в голову не придёт, что Алмаз Судьбы — это и есть то пресловутое яйцо.

Тем временем ползающие по полу гиганты обнаружили тоненькую иголку в щели между камнями.

— Вот она! — ликующе прокричал Иван и, мстительно ухмыльнувшись, сказал: — Всё, Кощеюшка, конец тебе!

С этими словами богатырь напрягся, чтобы надломить иголку.

— Он всегда мать упоминает? — спросил обезьян у Прошина.

— Да, — ошарашено ответил капитан, — и я тоже в таких случаях.

— У вас одна мать? — продолжал генеалогические исследования Шимми, но Прошин только отмахнулся.

Иван, могущий одним движением разогнуть подкову, не сумел сломать иглу, только пальцы порезал об острые края.

— Мальчишка! Дай мне! — с усмешкой сказал Конан. — Смотри и учись!

Однако вскоре и он озадаченно посасывал ранку на пальце. Игла по-прежнему была целёхонька. Прошин осторожно взял тоненькую железку и попытался согнуть — никакого эффекта. Спустя пять минут экспериментальным путем было установлено, что если положить иглу поперёк щели меж двух камней, после чего ударить по ней тяжелым комодом, то комод развалится на составные части.

Иван-дурак взглянул на мебельные осколки и сказал:

— Я в коридоре нехилую секиру видел. Ща принесу…

Никто не успел остановить его (впрочем, даже Конану вряд ли бы это удалось). Через пару минут Ваня вернулся, вооружённый здоровенным топором, отобранным у статуи рыцаря.

— Клади мелкую тварь! — злорадно поглаживая рукоять, сказал богатырь.