Купериада (СИ)

Оказалось, что нам действительно разрешили ровно одну поездку в будущее: или "туда", или "обратно". Идти снова к секретчикам было бессмысленно. Кроме того, Куперовский опасался, что, придя в себя, они обратят внимание на ту самую графу и вообще нас не пустят. Мы хотели было уйти, но стало обидно, что зря заполняли гору бумаг. Решили всё-таки лететь "туда".

- А можно только "обратно"? - спросил я из любопытства.

- Можно, - ответил бородатый в белом халате - инструктор.

- А как?

Он начал сыпать математическими формулами, и Лёве стало нехорошо. Пришла старушка, смела теоремы в совок и унесла. Инструктор задумчиво смотрел ей вслед.

- А вообще-то не получится, - сказал он.

- Что "не получится"? - снова спросил я.

- "Обратно" без "туда". А может, и выйдет. Никто же не летал. Вы первые. Вам хоть можно?

- Можно, - твёрдо сказал я. - Мы молодцы. А на сколько перенесёмся?

- Никто не знает, - сказал бородатый. - Кроме шефа. Но он в Африке. Диссертацию там защищает. А валюту урезали. Поэтому приходится отечественные приборы использовать, а они не показывают. В общем, сами сориентируетесь.

Я втащил Лёву в аппарат, и инструктор нажал кнопку.

* * *

Над нами стояла девушка с амбарной книгой под мышкой.

- Ну что, пришли в себя? - спросила она.

- Я пришёл, Лёва, по-моему, нет. А сколько лет прошло?

- Не знаю, - сказала девушка. - Шеф в Америке. Дочку там замуж выдаёт. Валюту опять срезали. А наши приборы теперь показывают, но не то.

Ладно, подумал я, сами выясним.

- Как там марсиане?

- Не знаю, - опять ответила она. - Шеф в Америке.

Я удивился, но ничего не сказал, подхватил Куперовского и покинул храм науки. На улице Лёва пришел в себя и начал куда-то рваться. Потом опомнился и притих. Очень хотелось есть - с дороги, наверное.

Столовую нашли быстро. У входа встретил швейцар в ливрее с бородой и посохом, как у Деда Мороза. Он спросил визитные карточки и, низко кланяясь, провёл в трапезную. Мы бегло просмотрели меню, поданное в позолоченной кожаной папке с вытисненными коронами, и выбрали "комплексный обед номер 2". Появился метрдотель с длинным волевым подбородком, бакенбардами и в смокинге. "Первая перемена", - звучно объявил он. Шесть официантов в чёрных костюмах внесли...

На первое был суп с удочкой и поплавками. Съели быстро и с удовольствием, хотя и мешали жареные крючки. По знаку метра явилась вторая перемена: колбаса из останков, бычки в помаде, сыр со слезой шеф-повара, подлива "Лукреция Борджиа". Потом ещё много чего было: жадина-говядина, солёный огурец, скунс в собственном запахе (который, впрочем, быстро очнулся и убежал), салат из крапивы с ожогами, мясо по-джугашвильски - с кровью, салат из кошмаров, а на сладкое - печенье в виде колоды карт, но почему-то без пикового туза, и компот "Засушливый" с утомлёнными фруктами. Даже метр не выдержал: охрип и ушёл.

Выбрались на улицу: солнце светит, небо голубое, цветы за городом до того распустились - по бешеным ценам продаются. Явно - утро. "Что за чёрт? - думаем. - Мы ж днём в столовую зашли". Решили было, что последствия перемещения во времени, оказалось - совсем другое: просто мы двое суток в этой забегаловке провели.

Хорошо вокруг: музыка играет, птички поют. Демонстрация идёт: аккуратненькие такие старички с плакатами "Погоня за сенсациями - это не наш метод", "Да здравствует АБВГД!", "Накося, выкуси!", "Много будешь знать - скоро состаришься". Ветераны прессы. Только они промаршировали, как на тягаче трибуну выволокли, на неё бегом почётные люди взобрались, достали и надели очки, приветливые улыбки. "Ну, - думаю, - наверняка высокий гость прибывает". И точно: карета, стражники на велосипедах, телохранители с арбалетами, в общем, всё как положено. Гость высокий, но низенький и хорошо упитанный. Девушка в кокошнике и прозрачной мини-юбочке а-ля сарафан вынесла на рушнике два бутерброда с краковской колбасой. Гость с видимым удовольствием откушал, чмокнул девицу и вместе с ней пошёл на трибуну, обнимая за плечи и на ходу записывая телефон. Появился лозунг: "Работать по-новому - гораздо лучше, чем работать по-старому, но ещё лучше совсем не работать!" Гость произнёс зажигательную двухчасовую речь о вреде сахарного песка. После этого группа девушек из секции ритмической гимнастики исполнила танец "Ночные бабочки". Встреча кончилась, гость физкультурным шагом прошёл к машине, на ходу понимая руки гражданам, и уехал. Подняли над головами лозунг: "Всё будет хорошо!" Сразу стало легче на душе. Люди вокруг целеустремленно двинулись куда-то, и мы зашагали вместе с ними.

* * *

- Послушай, - оказал, оборачиваясь ко мне, Лёва, - тебе это ничего не напоминает?

Действительно, стали попадаться знакомые здания, и ещё более знакомым било огласившее местность:

- Если надо, если надо, если надо - значит, надо, никаких вопросов нет!

- Привет, Джо! - сказал я.

Перед нами была родная контора. Весь фасад занимал огромный плакат, на котором огненными буквами было начертано: "Перестройка должна быть перестройной!" Немного поколебавшись, мы вошли внутрь. Первое, что бросилось в глаза, - Петровича за мешками с песком не было. Да что там Петровича - самих мешков не было тоже. Лёва заподозрил некую дьявольскую хитрость, и нам пришлось добираться до лестницы по-пластунски, а по ней перемещаться перебежками, пригибаясь. Однако ничего не случилось. На своём этаже расправили плечи и вдохнули полной грудью. Пахло горелым. Неподалёку несколько чекистов (кажется, призраков) поджаривали на медленном огне начальника планового отдела. Плановик кричал и умеренно вырывался.

- За что они его? - задал я вопрос в пространство.

- Со скуки, - ответил пробегавший мимо сотрудник. За ним гнался огромный закованный в латы рыцарь, размахивая над головой двуручным мечом. На спине рыцаря было написано: "Не забуду мать родную", - по-латински. Чуть пониже торчало глубоко ушедшее в тело копьё.

- А вот догоню! Всё равно догоню! Ух, ха-ха-ха, - азартно выкрикивал он, и меч со свистом рассекал воздух. Сотрудник юркнул в туалет и затаился там. Призрак добежал до конца коридора, ещё раз дико ухнув, прорубил дверь конструкторского отдела и исчез.

В комнате из-за плаката, перекрывавшего окно, царил полумрак. Дамы за шкафом дремали прямо во время примерки, а Милочка похраывала в ванне. Слегка постукивая своим единственный доспехом, подбежал Вано.

- Ребята, как я рад, что вы пришли! - зашептал он. - Идёмте, чего покажу.

Через отверстие в плакате была видна часть крыши студенческого общежития, находившегося напротив конторы. На крыше какой-то кавказец встречался со своей возлюбленной.

- Да нет, не там, правее! - нетерпеливо дышал нам в уши Коргалидзе.

Правее, за трубой, опираясь щекой о приклад винтовки, сладко спал на солнышке Петрович.

- Теперь он там опоздавших поджидает, - объяснил Коргалидзе. - В засаде. Я специально дырочку провертел, чтобы за ним следить. Весь день - на крыше, террорист-одиночка.

Мы с Лёвой поняли, что счастливо избежали грозной опасности. Вошли Тарасевич и призрак испанской наружности. Тарасевич оглядел комнату, обнаружил дам за шкафом и настолько взыграл от всего увиденного, что отчаянно осмелел и полез в Милочкину ванну, откуда был с позором изгнан пробудившейся хозяйкой. Дух-испанец сделал несколько совершенно бескорыстных попыток соблазнить одну из сотрудниц, успеха не достиг и заметно поскучнел. Неожиданно, приняв, видимо, какое-то решение, он вырвал у неё из рук примеряемую деталь туалета и побежал в потусторонний угол комнаты. Рассерженная девушка бросилась за ним, и они скрылись в тумане. Вернулась она через месяц, с младенцем на руках. Младенец был абсолютно прозрачный, он размахивал над головой шпагой и читал наизусть Сервантеса и Лопе де Вегу в оригинале. Шёпотом передавали друг другу, что он вампир и по ночам ходит сосать кровь из тех, на кого укажет его мамаша. Впрочем, я забегаю вперёд.