Наши в космосе (Сборник юмористической фантастики)

Это, несомненно, работало радио. Жбанков отшвырнул лом и бросился в залу. Он пока ни на что не надеялся, а просто желал услышать живой человеческий голос и, возможно, самому что-то сказать напоследок.

— …»Князь Серебряный»… «Князь Серебряный»… — вещало радио чужим незнакомым голосом. Сначала Жбанков не разобрался, о каком князе еще может идти речь, но потом понял: его собственный снаряд так наречен.

— Кто говорит? — выпалил он, схватив в руку «чайное ситечко».

— «Князь Серебряный» — это вы? — вопросил голос.

— Точно так, а кто говорит?

— К вам обращается тайный советник Моршанский из Всемирного российского консульства. Могу ли побеседовать с командиром экипажа?

— Нет тут уже никаких командиров, — угрюмо ответил купец.

— Виноват, не понял вас.

— Я говорю, несчастье у нас случилось. Вся команда спаслась на железной люльке, один я остался. Я — купец Жбанков, хозяин снаряда.

— О-о… Очень сожалею. Надеюсь, никто не пострадал?

— Кое-кто и пострадал. А я уже и с жизнью простился.

— Помилуйте, голубчик, не торопитесь с жизнью прощаться! Я для того с вами разговариваю, чтоб «Князя Серебряного» встретить и препроводить на посадку со всеми предосторожностями.

— Да неужто?! — выдохнул купец.

— Именно так! Но прежде позвольте проявить интерес: здоровы ли его величество принц Муздрандокский Эрхваал Ланнотарио Ннусимун?

— Как вы сказали? — удивился Жбанков. — Какой такой принц? У нас никаких принцев не имелось.

— Но как же? К вам же в порту подсадили пассажира. Мы точные сведения о том имеем, нам по радио передали. Принц направлялся в Петербург с важной дипломатической миссией, и его ждут с великим нетерпением.

— Боже праведный, — прошептал Жбанков, догадавшись, о чем идет речь.

— Так могу ли узнать, здоров ли принц?

— Принц-то? Боже мой… Несчастье, ваша светлость! Ныне ваш принц — покойник, и лежит он в грузовых кабинах.

Радио надолго замолчало. Стали слышны посторонние шумы в пространстве.

— Что вы такое говорите, господин Жбанков, — оторопело проговорил Моршанский. — В своем ли вы уме? Как могло такое случиться?

— Несчастье, ваша светлость. Зачем же нам сразу не сказали, что этот вислоухий — принц?

— Из одних только соображений секретности, господин Жбанков. Но простите. Отчего вы сказали «вислоухий»?

— Я и говорю. Принца вашего вислоухого наш мужик по неосторожности зашиб, — в эту минуту Жбанкову не хотелось уже никакого спасения, а хотелось лишь избавиться от такого стыда. Однако он продолжал: — А идол каменный, что с ним в багаже был, вдруг взбесился и весь снаряд нам покалечил, и мужика этого умертвил.

— Идол? — еще раз удивился советник. — Я, признаться, не очень вас пойму.

— Да-да! Теперь идол ко мне подбирается, и сделать ничего нельзя, только молиться…

— Идол… — хмыкнул советник. И вдруг стало слышно, как он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. — Ах, идол! Ну, теперь ясно. Сдается мне, вы ему, идолу, серных шариков не давали?

— Шариков? — озадаченно переспросил Петр Алексеевич.

— Да, знаете ли, таких желтых шариков, что у «вислоухого», как вы изволили выразиться, в набрюшной сумке были. Верно?

— Да, были какие-то шарики. — Купец наморщил лоб.

— Вот потому идол вас и преследовал, что шариков ему хотелось. У него и в мыслях не было вреда вам причинять. Просто без шариков он становится очень нервный и даже начинает несколько… э-э-э… своеобразно пахнуть. А тот, как вы говорите, «вислоухий», эти шарики высиживает, как курица — яйца. Вот они так вместе и существуют.

— Э-э… Э-э… — замычал Жбанков. Слушая этот удивительный монолог, он решил было, что чиновник сам от огорчения рехнулся.

— Слушайте меня внимательно, — продолжал Моршанский. — За «вислоухого» не волнуйтесь, это невелика важность. Он — всего лишь неразумное существо, вроде наших домашних собачек. А вот каменный идол, как вы изволите называть, это и есть принц Муздрандокский Эрхваал Ланнотарио Ннусимун!

— Идол — принц?!

— Именно так. Значит, говорите, он жив-здоров и теперь к вам пробирается?

— Возможно, что так.

— Не волнуйтесь. Он не причинит вам вреда. А если он и доставил вам неприятности, то, поверьте, только от незнания наших обычаев. Ущерб вам возместит консульство.

— Вот как? — с сомнением проговорил Жбанков, думая, можно ли считать разорение корабля и убийство Вавилы «неприятностями».

— Будьте целиком спокойны. Дайте ваши координаты, и через полчаса спасательная команда снимет вас вместе с принцем с гибнущего снаряда. Средства спасения у нас имеются.

— Координаты? — жалобно проговорил Жбанков. — Да я в этом ни капли не смыслю.

— Тогда просто не выключайте радио, и мы вас найдем. Самое большее — через час. Итак, уважаемый господин купец, до скорого свидания!

Жбанков вскочил с кресла, взволнованно закружил по зале. Он словно помолодел лет на двадцать-тридцать. Все стало радостным, светлым — даже огоньки на тумбах заморгали эдак по-свойски. И выручка за сапогом уже не моталась бесполезным предметом, а приятно грела, как и полагается. Весь мир стал другим.

И в тот момент новое видение посетило купца. Снова увидал он заречные луга, как собирается там народ встречать его. И вот раздвигаются облака, и появляется из них, сияя гордым светом, «Князь Серебряный». И все кричат, ликуют, поют песни и бросают навстречу цветы. И помещик Дрожин неуклюже спрыгивает со своей коляски и бежит навстречу, радостно помахивая бутылкой с наливкой.

— Ну что, брат, — говорит он. — Наслышан я про твои злоключения. Небось после такого ужаса больше ни ногой на эти самые планеты, а?

— Да нет, брат, — ответит ему Жбанков. — Не угадал. Все как раз наоборот. Снова полечу. Потому что завсегда зовет дорога. Потому что таков мой характер купеческий. Вот так-то, брат Дрожин.

Петр Алексеевич улыбнулся таким мыслям и сел в кресло, положив на колено свои часы. Ждать освобождения оставалось, если не соврал советник, меньше часа.

Александр Громов

ИДЕАЛЬНАЯ КАНДИДАТУРА

— Боюсь, откажут…

Я искоса поглядел на человека, чье кресло было придвинуто к моему вплотную. Человек нервничал, это было заметно и без признаний. Его руки не находили себе места. Что ж, на его месте я бы тоже нервничал. А еще лучше — встал бы и ушел, не дожидаясь решения комиссии.

На его месте… Смешно.

Человек наклонился ко мне и зашептал в ухо:

— Вы знаете, у меня шпора. На пятке. Иногда ничего, а иногда ходить прямо-таки невозможно. Терплю. Очень больно, а терплю. Я им ничего не сказал, но мне кажется, они знают. Взгляд такой… сочувствующий. Но ведь это ничего, что шпора, да? Я думаю, ее можно даже не удалять, все равно там почти всегда невесомость…

Я кивнул. Не было смысла напоминать ему, что на станции имеется обязательная беговая дорожка, что при неизбежных маневрах иногда придется переносить на ногах и двойную тяжесть… да мало ли еще что. Не было смысла разбивать в осколки его надежду. Пусть ее рушат другие.

Генерал в мундире с нашивками за безупречную службу смотрел на меня сквозь дымчатые очки:

— Вы действительно интересуетесь кометными ядрами?

Я помедлил с ответом. Врать в присутствии расположившегося рядом с генералом психолога было опасно.

— Да как вам сказать…

— Чудесно! — расцвел психолог. — Значит, не очень? Это именно то, что нам нужно! Понимаете, многие специалисты, влюбленные в свое дело, вольно или невольно начинают иммунизировать данные, подгонять, так сказать, под выдуманную на досуге рабочую гипотезу, а кто нам даст уверенность в том, что гипотеза верна? Пять лет в облаке Оорта с одним лишь коллегой могут развить эту тенденцию до степени болезненной страсти. Нам нужна абсолютная достоверность данных, а значит, нам нужен по возможности незаинтересованный человек. Кстати, я говорю это вам для сведения, а не для распространения. Незаинтересованный человек, но обязательно доброволец с развитым чувством ответственности, вы меня понимаете? Если здоровье такого человека не помешает ему работать на станции, он будет идеальной кандидатурой. Мне начинает казаться, что вы можете нам подойти.