Подвижные игы для принцесс

В обиду, в обиду… Нечего было молчаливо поддерживать драконьи инсинуации супротив меня.

Тем не менее, состряпав совершенно безобидную рожицу, я продолжила.

— Так как же вы поняли? Или драконы и вправду суть вещей видят, и мысли читать умеют?

Ошарашенный ящер, сдал еще немного назад. Но отмалчиваться не стал.

— Мысли мы не читаем. С соплеменниками мысленно общаться можем, но сумбур в голове других рас для нас туманен и невнятен. А вот суть вещей разглядеть… Не то что суть, но драконы способны видеть многое. К примеру, отличить воина от барда. Здесь все значение имеет — взгляд, мускулатура, движения, одежда, оружие…

— Ну так у Огала и кинжальчик имеется и туша не маленькая? Всю юность свою молом по наковальне простучал.

— Чтобы молотом стучать и мечом махать, разные мышцы нужны. И для наметанного глаза различия очевидны. К тому же, менестрель ваш, давно уже в кузнице не работал, как я погляжу. Форму подрастерял. Да и лютня при нем явно не от врагов отбиваться. Он ее бессознательно своим телом загородил при моем появлении. А вот лорд первым делом к мечу потянулся. Сразу видно, кто, чем живет.

— Понятненько.

Я удовлетворенно покивала головой. И продолжила «исследования» представителя малоизученного (как выяснилось) драконьего народа. Не давая тому (представителю) возможности впасть в заблуждение, о низком уровне моей любознательности.

— Извините, конечно, за любопытство, — развожу руками, дескать, такие мы колдуны неугомонные. — …но что вас в здешние края привело? Драконы, как я слышала, уже давненько всей гурьбой на архипелаг в Южном море перебрались. Он теперь так и называется — Драконий Архипелаг. Разве не лучше жить с соплеменниками? И поговорить было бы с кем.

Золото глаз гигантского ящера вмиг потускнело. Отвернув от нас голову, чудище тяжко вздохнуло.

— Изгнали меня… — Прошелестел дракон. Когда он повернулся, в его потухших глазах плыла тоска.

— Ой. Извините.

«Ну и гадина же ты, Ринка! К тебе с душой, а ты — обратной частью тела. Той, что голову заменяет…»

Я ж не знала…

«Бедняге от этого, конечно же, легче.»

— К чему извиняться. Я сам в своих бедах виноват. Считал по юности, что лучше Предводителя и Совета Племени знаю, как жить и что делать. Других учил… Допорхался. Предводитель меня «за дверь» и выставил. Так, кажется, говорят у вас, у людей?

— Но за что?

Ох, Ринка, Ринка… Любопытные и несдержанные с Отмеряющим раньше срока встречаются. И карлики к ним усердие особливо прилагают. Вот как дыхнет на тебя эта ящерка, лично в сей мудрости убедишься.

И впрямь, после моих слов Ис…Исфрой-как-его-там заметно оживился. В глазах снова стало разгораться пламя. Я уже даже загробную речь перед Отмеряющим заготавливать начала.

Но не судьба. Дракон, как выяснилось, в братстве сторонников прописных истин не состоял. И испепелять дотошную колдунью не стал. Он встрепенулся, окинул нас ясным взором и… начал рассказ.

Я была не права! Признаю! Запишите для истории, такое бывает не часто. Но всю ночь до рассвета слушать о злоключениях в родимом племени дракона-подвижника — это даже камень заставило бы раскаиваться. Гневные сетования борца за «передовые идеи» перемежались с лирическими отступлениями о красотах родины и подробными пересказами объемных диалогов с соплеменниками. Вот что бывает, когда длительное время лишен полноценного общения. И вот что случается, когда лезешь с расспросами к такому существу. Но делать нечего. Борясь со сном и подавляя зевоту, мы мужественно внимали повествованию.

Ой, чувствую, ребята мне это еще припомнят. Хорошо хоть менестреля в их рядах не будет. Этот гад сладко похрапывает, заставляя нас умирать от зависти.

А дело-то собственно состояло в различии взглядов нашего подвижника и остальной части драконьего сообщества. И сводилось все к тому, что наш гостеприимный хозяин настаивал на некотором изменении «внешней политики» и более тесному сотрудничеству драконов с другими расами населяющими этот мир. Мотивировалось все это единственной возможностью дальнейшего выживания всего их вида. Оказывается, популяция драконов снижалась с каждым веком. Но древний народ, погрязнув в своих не менее древних традициях, не захотел прислушаться к новаторским идеям. А самому идеологу, во избежание внутриплеменных конфликтов, было предложено на собственном опыте продемонстрировать ценность своей идеи. Подальше от Драконьего Архипелага.

Поначалу, изгнанник воспринял такой поворот событий как счастливую возможность для осуществления свой задумки. И принялся активно ее реализовывать. Но все действия в данном направлении раз за разом терпели крах. Люди, при виде дракона или разбегались в панике или пытались продырявить его бедную шкурку всеми возможными колюще-режущими предметами, не взирая на всяческие заверения в драконьем дружелюбии. Дабы не доводить до крайностей, идейному новатору приходилось отступать. Что зачастую воспринималось как слабость с его стороны и резко повышало численность разного рода паладинов и драконоборцев, жаждущих истребить кровожадное чудовище. Устав от бесплодных действий, дракон стал склоняться к мысли, что соплеменники были, в общем-то, не так уж неправы. И вот тут его начала одолевать ностальгия, усугубленная, к тому же отсутствием хоть какой-то компании. Только пару десятилетий назад в нем снова зажегся огонек надежды — какой-то ученый драконовед, забрел к нему на свой страх и риск, в поисках знаний. Прожил в пещере несколько месяцев, исписал кучу бумаги и окрыленный отправился домой. Дракон был счастлив, считая, что теперь, когда известный ученый напишет правду о драконах — все пойдет на лад и к нему потянуться люди. Увы. Счастье его длилось ровно половину варда. Отправившись, спустя пять дней после отбытия драконоведа на охоту, он обнаружил останки бедолаги-ученого в дне пути от логова. Его просто-напросто растерзала горная кошка.

Не смотря на весь пессимизм рассказчика, кое-каких результатов, на мой взгляд, ему добиться все же удалось. Во-первых, численность «героев» жаждущих его смерти за последние десятилетия сошла почти на нет. И это притом, что вся округа осведомлена о его проживании в здешних местах. Не думаю, что причина такого невнимания состоит в элементарной лени и нежелании лазить по горам. Герои — это такие существа, что пара косогрчиков и сотня верст им не помеха. Лишь бы подвиг совершить! Во-вторых, при личных встречах с крылатым чудовищем народ стал все реже разбегаться в панике и хвататься за колья. Они просто предлагают свалившемуся с небес ящеру взять то, что ему заблагорассудиться и мирно удалиться. Чем крылатый грабитель беззастенчиво пользуется. Когда охота не удается или просто лень, он слетает в долину, высматривает купеческий обоз и «залетает на огонек». Если купец местный или же знающий о положении вещей, он довольно буднично отдает дракону все, что тому приглянется, иногда даже торгуясь для приличия или рассказывая любимую сказку о десятке голодных отпрысков. В общем, по обвыклись местные с присутствием дракона. Кто знает, может даже гордятся эдакой диковинкой. Как андаррцы. Если бы этот идеолог еще платил за позаимствованное — как пить дать уже давно установил бы с кем-нибудь из купцов взаимовыгодное сотрудничество.

Мне эту идейку, кстати, удалось заронить в чешуйчатую голову летуна. Он теперь думает, чтобы для обмена предложить. Вот же тоже идейный вдохновитель мирного сосуществования и выгодного обмена. Что подобное возможно, он придумал, а вот как это будет выглядеть — так пусть над этим другие голову ломают. Впрочем, это недостаток многих «вдохновителей» — задать цель, без четких указаний направления.

Подложенная дракону свинка, в виде идеи о равноценном товарообмене, перекрыла таки полноводную реку его откровений. Он задумался. А мы, нагло воспользовавшись моментом, завалились спать.