Рик: Прогулка в небесах

  И тут всё пошло не по плану... Вместо того, чтобы устремиться в небольшой проходик в Западной стене за Розеттой прямо в Лабиринт, в котором и мечталось (розово!) нейтрализовать часть противников с последующим их связыванием, гады резво полезли на основную стену слева от них, символически охраняемую одним бойцом, то есть это - прямая дорога к командирской вышке. Наблюдатель отчаянно замахал, призывая на помощь.

  В это же время передвижная конструкция, неумолимо приближающаяся к нам, не взирая ни на пукалки, ни на луки, невозмутимо остановилась напротив в метре от стены. Самые отчаянные серые хватали длинные палки и пытались как-то её пошатнуть, но безуспешно. Вдруг открылись скрытые амбразуры и застывшие в ужасе сверху на стене серые были щедро политы из нейтрализаторов.

  Дальше я уже не видел, что происходило, так как со всеми находящимися на вышке (я подумал: какой уже смысл здесь сидеть, если всё равно толку от меня тут никакого?) помчались на левую сторону, которую уже практически преодолели гады, попутно вырубив и наблюдателя и единственного охранника, то есть охранницу. Сдерживали их только пятеро бойцов Мурло, оттянутых со своих позиций. И то это было временно: зеленокожих, не взирая на то, что щиты они утеряли, не так просто было подстрелить (то ли у них шкура толще, требующая большего заряда, то ли им везло - серые мазали), зато у наших, мечущихся сверх меры намечались проблемы: один (Капсюль), подволакивая ногу, еле двигался на заднем плане, а какая-то чумазая девушка обессилено сидела между стреляющими и, поникнув головой, то ли плакала, то ли была в отключке. Может ей просто больно?

  Наконец нас шестеро запасных внесли свой вклад в заградительный, пукательный огонь. И ещё к нам присоединились лучницы, отбросившие из-за отсутствия стрел луки.

  Один из гадов будто поскользнулся и свалился с баррикады вниз... И замер. Трое остальных, балансируя наверху и отстреливаясь, продвинулись немного по стене и спрыгнули на другую сторону. Пятого не было. Может до сих пор лежит заваленный? А может и нет.

  Ошеломлённые относительной тишиной, мы облегчённо передохнули.

  - Вяжи его! - скомандовал Мишаня, указывая на поверженного гада.

  Вдруг тот шевельнулся... и...

  Это ж надо было так поступить! Вместо того, чтобы подстраховаться из нейтрализатора, трое мурловцев, Мишаня, Дядя и ещё кто-то ринулись удержать не до конца подстреленного зеленокожего!

  Вот когда я увидел гада в действии. И честно должен сказать, что при воспоминании у меня неизменно шевелятся волосы. Как и у самых первых зрителей синематографичесого шедевра - "Прибытие поезда". Это... это сродни попаданию в эпицентр торнадо.

  Вся когорта навалившихся храбрецов разлетелась, будто кегли, с болезненными вскриками и руганью, со сломанными конечностями, разбитыми головами и другими, не поверхностными результатами столкновения. А в месте, ещё секунду назад образовывавшем кучу малу поднималась страшная зеленокожая фигура со свирепо сверкающими глазными прорезями, неправильно болтающейся правой лапой и в какой-то тёмно-зелёной слизи. При этом она (фигура) издавала непрерывный противный писк, сводящий с ума и ассоциирующийся с самыми глубинными человеческими страхами.

  Все повержены... Нижняя челюсть моя от удивления и испуга стучит чуть ли не по полу... поджилки начинают первые па джиги... ещё чуть и можно смело пускать слюни и хлопаться в обморок... Но пальцы дрожат и указательный совершенно случайно нажимает на курок нейтрализатора, ствол которого как-то неожиданно смотрит вперёд...

  Туман таки посещает мои глаза, ибо при следующем просветлении передо мной никого нет с безумно вопящей вертикальной щелью. А в ушах стоит крик... мой... И всё.

  Я оглядываюсь и навожу резкость. Как после взрыва. Основная масса защитников этого участка разбросаны в стороны и очумело водит головами по моему примеру, кое-кто прикрывает уши, кто-то истерически хихикает, Фиалка хнычет, баюкая сломанную в кисти руку... Гад лежит мордой вниз. Неподвижно. Но никто не торопится его связывать. Я обессилено опускаюсь на пол там, где стою...

  Лучницы, встряхнувшись, убегают к другому месту прорыва - там тоже, оказывается, критическая ситуация. Ещё кто-то поковылял в том же направлении. А у меня нет сил даже пошевелиться. Я сижу и тупо смотрю на неподвижные и изувеченные тела своих людей, и где-то в голове сквозь туман пробивается тупая ноющая боль. Хочется просто оказаться в другом месте, желательно в чистой постели после горячей ванны... и уснуть, в надежде увидеть аквариум и рыбок... Но я отгоняю глупые мысли, кряхтя встаю и ещё раз внимательно осматриваюсь.

  Из одиннадцати человек только трое: я, Гермес и Нуда, не считая потрясения были не пострадавшими. Несколько, вроде Фиалки, оглушённого Мишани и с трудом, но передвигающегося Капсюля, были "на своём ходу". Остальные... Остальные же...

  - Что случилось, Рик?!

  Я узнал этот чудесный голос. Но изобразить улыбку губы не поднимаются.

  - Вот... - развёл руки в стороны. - Без комментариев, - удручённо смотрю на встревоженную Розетту. - У тебя все целы? - она утвердительно кивает. - Хоть одна хорошая новость, - потупился, потом посмотрел, как разведчики пытаются привести в чувство и как-то обработать раны товарищей. - Трое гадов ушли в Лабиринт, - криво ухмыльнулся. - Вот только не в том месте, где мы планировали.

  - Я поняла, - спокойно ответила Розетта, пристально вглядываясь за мою спину - в то место, куда гады тоже пытались прорваться... Или прорвались?

  Я спохватился.

  - Розетта, пошли кого-нибудь узнать, что там происходит. Может уже всё закончилось, и нам нет смысла дёргаться... на верёвочке.

  Девушка нахмурилась и побежала сама, за ней ещё четверо разведчиков.

  Когда не знаешь, что всё плохо, это не значит, что уже всё плохо. Поэтому я решил не бездельничать и потащил под руки ближайшего ко мне обездвиженного дюля к Последнему рубежу. Очнётся ли он от действия нейтрализатора или вернётся в сознание после потери оного вследствие неприятного столкновения - не суть важно. И то, и другое - болезненные процедуры...

  Командиры отряда и я произвольно расположились за линией душевых. Дюли и мы с Мишаней устало сидели прямо на полу или стояли, привалившись к стене. А вокруг лежали неровными рядами наши пострадавшие товарищи. Находящиеся на ногах ещё продолжали искать и перетаскивать нейтрализованных и раненых. Итоги были неутешительны: из сорока двух человек отряда двадцать два были неподвижны и четверо с переломами и сотрясениями различной тяжести. Большая половина дюлей Мурло, все лучницы, трое наблюдателей вместе с Отвёрткой, Гермес, Дядя... В центре гады практически распинали нашу оборону и только отчаянный и неожиданный бросок Мурло с несколькими дюлями и лучницами отбросил гадов. В ходе вылазки уцелел... только Мурло. А насчёт потерь противника ничего неизвестно - гады ушли вдоль стены на Запад и если кто из них был выведен из строя, они его унесли... Преследовать их было некому...

  - Знаешь, - подал голос хмурый Мишаня, правой рукой осторожно ощупывая черепушку, - это уже не смешно.

  Я удивлённо посмотрел на него, потом неулыбчиво хмыкнул.

  - Да? - уточнил зло. - А тебе казалось, что в пионерлагерь попал? Или думаешь, у нас в отряде одни техасские рейнджеры, которым кирпич сломать всё равно что пукнуть? - я наклонился в его сторону, вылупил зенки сорок четвёртого размера. - Да у нас даже хулиганов раз - два и обчёлся, а то в основном цирюльники, инженеры, бухгалтера - и прочие пацифисты, которые и воюют-то в лучшем случае с собственным геморроем... - А потом вдруг успокоился - я точно знал план наших дальнейших действий. Но для начала нужно было отдохнуть немного. Как раз время "а поговорить" у моих штабистов. Повернулся к Мишане. - Ты вначале что-нибудь по существу предложи, а потом уж вычухивай свои шишки, - проговорил мягко и примирительно.