Мясорубка Фортуны

— Ты нисколько не права. В мою повестку дня внесены дела куда важнее тайных свиданий.

— Тихон! Я тебя не отпущу! — грозный вид Кристины убил мою заранее продуманную вежливую прощальную речь. — Ты меня не бросишь… если не хочешь, чтобы весь город узнал, кто ты на самом деле.

Обиженная женщина прибегла к шантажу.

— Валерик описается от страха, когда я ему скажу, что у него перед носом разгуливает самый настоящий вампир.

— Как ты узнала? — я был потрясен, и не понимал, как действовать дальше.

— Провела небольшое расследование, — передо мной стояла бесстрашная, уверенная в победе воительница. — Мы и познакомились не случайно… Вампир, мясокомбинат — о чем-то таком Джаник болтал по мобильному с Сатибо… Потом я увидела на открытии «Модного улета» как ты шарахаешься от фотовспышки. Сразу вспомнила тот странный телефонный разговор и решила проверить свои подозрения. Ну, и подумала, когда еще мне выпадет шанс немножко развлечься с вампиром без угрозы для жизни и здоровья. Ты уж извини, если на что другое надеялся. Но мне правда с тобой понравилось. Ты — супер… Сколько тебе лет?

— Трехсот еще нет, — в рифму ответил я. — Ты смелая, Крис… Смелей, чем я думал.

— После моего первого мужа — домашнего тирана и пьянчуги — я никого не боюсь. С ним я ходила на работу вся в синяках. По утрам наносила на лицо вот такой слой грима, — Кристина показала пальцами полсантиметра.

— Что же с тобой делать? — я перешел на угрожающий тон.

— Ничего ты со мной не сделаешь. Ты в клетке, друг… Как и я. Но наши клетки сделаны из чистого золота. Разве ты еще не понял, Тихон, мы одинаковы? Нас можно назвать товарищами по несчастью. Или по счастью. Кто как видит.

— У нас нет ничего общего, — поднявшись с массажного кресла, я переместился к стене.

— Да ну?!! — Кристина стукнула каблуком-шпилькой по широкому плинтусу. — Я ненавижу Джаника. Он мне противен. Я задерживаю дыхание, когда подхожу к потной, волосатой, вонючей обезьяне. Закрываю глаза, когда грязное животное меня обнимает и целует. Смеюсь в ответ на мерзкие шутки. Без нервов отвечаю на тупейшие вопросы. Я никогда не смогу полюбить Джаника, но хочу стать его официальной женой. Почему? Потому что он дарит мне красивую жизнь. Вечеринки, катание на катере, шикарный шоппинг, куча свободного времени… и персональный салон красоты. До него я работала в две смены без продыху, чтобы содержать дочь — подростка, покупать ей модные гаджеты и оплачивать ее занятия в секции художественной гимнастики, поездки на соревнования. Сейчас моя дочка путешествует по всему миру, стала кандидатом в мастера спорта. Она собирается учиться за границей, подала заявку в Гарвардский университет. Вот что мне дают деньги Джаника! Вот почему я так их люблю!.. А ты, Тихон, такой же как я, — на гладком от уколов ботокса лбу Кристины выступил пот. — Ты не любишь Лизу. Не она тебе нужна, а ее деньги и еще, разумеется, море крови. Кем ты был до нее, я не знаю. Наверное, где-то мотался нищим бомжарой и на кого-то охотился. А сейчас… о-ля-ля! Писатель приехал из Санкт-Петербурга! Признайся, все останется в этих стенах, ты втайне ненавидишь Лизу. Может, она не так жутко пахнет, как мой Кинг-Конг, но она тебе так же противна, как он мне. Лиза — редкая дура, это весь город знает, а ты умный, начитанный. Светские пустышки считают тебя рафинированным интеллигентом. Говорят, ты приторный и вязкий, как сахарная вата. Но я тебя вижу насквозь. Ты такой, каким и должен быть настоящий вампир — расчетливый и безжалостный хищник… Бедная Лиза. Дурочка прямо порхает от счастья. Не знает, что она — несчастная жертва. Я знаю, ты не отпустишь хозяйку мясокомбината, как я не отпущу своего тупого мафиози. Но есть одна маленькая проблемка. Люди стареют и умирают. На что ты пойдешь, чтобы эксплуатировать Лизу вечно? Обратишь ее?

— Молчи! Сама ты дура! — я схватил Кристину за шею и на миг приподнял ее от пола для устрашения. — Тебя ослепляет привычка судить по себе о других. Я люблю Лизу, и никогда не причиню ей зла… А с тобой могу сделать что угодно. Отстань по-хорошему.

— Повторяю — ты ничего мне не сделаешь. Иначе простишься со сладкой жизнью и помрешь бомжом. Охотники рядом.

— Смолин подкуплен.

— И Артур? Сомневаюсь.

— Напрасно ты меня не боишься.

— Второй повторчик — мне с тобой хорошо.

— И так? — зажав рот Кристины ладонью, я повалил ее на массажное кресло и саданул клыками по шее. — И это тебе нравится? — я прокусил шею женщины с другой стороны, стараясь не повредить артерию или трахею. Боль она чувствовала зверскую. — Что, получила удовольствие?

Высасывая кровь Кристины, я наглотался до тошноты горьких кремов с ее кожи.

— Сама приберешься. Все протрешь, вымоешь пол, — я смазал нанесенные женщине раны заживляющей слюной и отпустил ее, понимая, что кричать она не может из-за парализующего яда. — Ты никому не расскажешь — ни охотникам, ни своим подружкам-болтушкам о нашем неудавшемся свидании. В твоих интересах выполнить мою просьбу. Сделаешь по-своему — я убью тебя, и в Гарвард поступит дочка следующей содержанки Дырявого Джо.

— Тварь, — едва простонала Кристина.

Вытерев лицо и шею чистящей влажной салфеткой с чудовищным псевдомалиновым запахом, я покинул салон красоты.

«Скорей бы избавиться от проклятой кушетки», — подвозить меня было некому — на мясокомбинате кипела подготовительная работа к юбилею — и я отправился домой пешком.

Погода становилась все хуже. Темные тучи над головой походили на снеговые. Северный ветер пронизывал тонкую куртку из белой синтетики.

Где я, а где Лаврентий? Я чувствовал себя во власти темных сил, и не мог отличить зерна от плевел, не мог разобрать, какие из поступков, за которые меня поедом ела совесть, были целиком и полностью моими, а на какие меня толкнул мстительный призрак.

— Кто здесь? — за забором Лизиной усадьбы слышались громкие шорохи, хруст.

Войдя в сад, я принюхался, осмотрелся и узнал, что к нам пожаловал гость.

— Тиш-ша, т-ш-ш, — прошипела Лиза, выползшая из кустов по-пластунски.

Мне было забавно, удивительно и несколько жутковато видеть ее в столь необычной позе.

— Лезь сюда, — она поманила меня рукой.

Мы залезли в середину живой изгороди, состоявшей из двух рядов кустарника с хрупкими гладкими ветвями и мягкой вечнозеленой листвой, прошли на четвереньках метра три вперед друг за дружкой, и Лиза остановила меня.

— Смотри, — шепнула она, тихонько раздвинув густые ветки.

Голубовато-серая горгулья потрошила черные полиэтиленовые мешки с мусором, вытаскивая их из открытого гаража. Разорвав бумажный пакет из-под молока, животное присело на корточки, сложив за спиной розоватые перепончатые крылья и, причмокивая, стало слизывать маслянистый осадок.

— Хочу подобраться к нему поближе, спрятаться за высокими каннами в цветнике и снять его айфоном, — поделилась планами Лиза. — Но боюсь его спугнуть. Зверь очень чуткий, осторожный. Научи меня подкрадываться по-вампирски бесшумно и так, чтобы он нас не заметил.

— Для начала отлепи тело от земли. Ползая как солдат, ты скребешь курткой и джинсами по траве, как дворницкая метла по аллее. На колени не вставай. Подогни ноги и старайся удержаться на мысочках. Из рук сделай кошачьи лапки. Вот так, — я сложил пальцы, кроме большого на две фаланги. — Чем меньше площадь соприкосновения с землей, тем меньше шума. Дыши как можно тише. Выпрями руки, почувствуй, как двигаются лопатки. Представь, что ты львица. Не светская, а настоящая. Сад — твоя саванна. Наблюдай за добычей, не спускай с нее глаз. Прежде всего следи за движениями головы. При каждом взгляде, повороте в твою сторону, замирай. Не отвлекайся ни на что. Все ясно?

Лиза кивнула.

— Тогда вперед.

Неужели, я вправду учу ее охотиться?

Я никого не обращал. Мне не доводилось возиться с новичками, натаскивать их на лесную дичь как гончих собак. А вот со мной самим тогдашним моим учителям пришлось изрядно помучиться. Охота поначалу была труднейшим для меня занятием. А Лиза все схватила на лету, оказалась способной ученицей. Подкрадываясь к горгулье, она все делала правильно. Обостренный слух и прирожденные остатки вампирских инстинктов вели ее в верном направлении. Ей не хватало лишь одной составляющей успешной охоты — невыносимого голода, от которого нутро как будто вянет и скукоживается, словно засыхающий в вазе цветок, во рту горит и под клыками ноет… Съемка диковинного зверя на айфон оказалась слабоватым стимулом. Внимание Лизы рассеялось, как только она подумала об извлечении айфона из кармана. «Лапка» опустилась на кочку декоративной лохматой травы на краю цветника, где Кампай припрятал зеленую резиновую ящерицу с пищалкой под хвостом.