Рик: Прогулка в небесах

  Девушка упала на колени и, протянув руки вперёд, поползла в мою сторону. Её душили слёзы, но она твёрдо была намерена выполнить инструкции, данные этой толстокожей. И просила, умоляла взглядом быть к ней снисходительным.

  Для ускорения какого-то процесса, в который меня до сих пор не посвятили, хотя участие уже, судя по всему, было делом решённым (решённым кем?), Командирша вновь замахнулась.

  Тут я не выдержал, сделал два шага вперёд и протянул правую руку над девушкой. Острая боль окольцевала предплечье, но ладонь уже схватила эту гадюку за шею. В который раз в этом помещении воцарилась абсолютная тишина. Девушка, пригнувшись, сидела у моих ног, Командирша, не ожидавшая от меня такой прыти, даже приоткрыла рот, будто собираясь произнести нечто заунывное, а её сопровождающие инстинктивно потянулись к поясам.

  - Ну, ты... бронтозавр, нечего тут... дирижировать...

  Дёрнул хлыст, но Командирша не отпустила. Дёрнул сильнее, но она хватки не ослабила. Возможно, потеря этого элемента туалета для неё похуже, нежели потеря девственности. Началось такое себе перетягивание каната, пришлось задействовать и левую руку, и изобразить позу водного лыжника. К чести Командирши нужно сказать, что положение тела она не меняла, просто продолжала держать хлыст за рукоять одной рукой. Только на лице появилось выражение ребёнка, словно родители переключили телевизор с боевика на мелодраму, и как раз на постельную сцену.

  Пришло время задуматься над своими последующими действиями, благо время ещё было - силёнки оставались, но роль хозяина осла (аналогия: хлыст - хвост) меня не устраивала, и я принял единственно правильное решение: предварительно упёршись ногой, дабы не улететь назад, отпустил хлыст.

  Победа была полной. Бассейн чуть не вышел из берегов, ближайших девушек накрыло цунами, а когда вынырнули Командирша и одна из её помощниц, которую она зацепила по пути следования, меня чуть не скрутил приступ жесточайшего смеха: эти две мокрые курицы, такие надутые недавно, сейчас напоминали хвостик ослика Иа, который замечательно входит и выходит из горшочка.

  На лице Командирши было столь обиженное выражение, что смех застрял в горле. Выглядело это так, словно я внезапно прекратил полоскание горла, а фурацилин просто выпил для ускорения прохождения лекарства по гландам. Ребёнка лучше не дразнить - ультразвуком прибьёт.

  Я оценил шаткость своего положения и, как бы оправдываясь, затянул плаксиво:

  - Ну что вы ко мне пристали... Одному мне не справиться... Да что я говорю! У меня в крови одни сплошные отрицательные резусы - издержки профессии. - Но тут пришло в голову, что за время пребывания в небесах мой организм порядком очистился, и всерьёз испугался за своё самочувствие - судя по количеству обнажённых лиц женского пола, можно было смело предположить роль, какую отвели мне дюли, какую нагрузку собирались возложить на мои хрупкие... гм, плечи. Вследствие этих мгновенных, калейдоскопических выводов, голос мой окреп. - Не нужны мне ваши... подачки! Мелко смотрите, не тот масштаб. Лучше не трогайте... вулкан - извержения не будет, - глубоко вздохнул, пытаясь принять неприступный вид. - Короче, я пошёл. Мне не мешать. Я это... думать буду, - и развернулся уже уходить, но заметил, как обречённо вздохнула моя проводница; жизнь из неё уходила с каждой каплей влаги - ещё полчаса и в ней мокрого места не останется. Как бы её в угол не поставили эти "рыцарки" в доспехах... со шваброй на гречку... или "рыцурки"? А может "рыцирки"? - А её я возьму с собой, - произнёс грозно, дабы пресечь возможные возражения. Но кирпичную кладку Командирши, как ни странно, прорезала трещина удовлетворения, такая себе железобетонная улыбка. - Ну, там постирать, приготовить... и вообще, - развёл руками, показывая, что у моей спутницы разнопрофильные задачи... Естественно, при её желании, никак не иначе, я же не деспот какой-нибудь, в худшем случае - Синяя Борода с выбитыми зубами.

  Я помог девушке подняться, и мы пошли к воротам, постоянно оглядываясь. Казалось, будто в спину дует ветер, как обычно поторапливая движения. Мы благополучно покинули эту "баню". Никто нас не преследовал. Хотя, возможно, я просто не видел наблюдателей. Во всяком случае, почувствовал себя гораздо лучше, не будучи объектом непосредственного, пристального и столь множественного внимания. Как курица - гриль среди постующих.

  - Ну что, барышня, - наконец я обратился к девушке спустя пять минут молчаливой прогулки по бесконечным залам и коридорам Замка, - что ты думаешь по поводу всей этой фигни?

  Вопрос поверг её в жесточайший нокаут. Проблемка тут назревала у неё - как бы подгадать с ответом. Да вот беда, ни о какой "фигне" она и слыхом не слыхивала, и нюхом не нюхала, и зубом не цыкала. Сопли у неё высохли, так что справку на ОРЗ ей я, как доктор, уже мог и не выписывать - она шла на поправку. Но вот нормальный земной сленг запросто мог вызвать осложнения.

  - 451 градус по Фаренгейту - температура горения бумаги, - проговорила ровным голосом, а прицелы глаз заволокло туманом, будто она целилась в стену ровно за моей головой.

  - Хм, молодец.

  Точно также она могла ответить на любой "интересный" вопрос, вроде "Какая у меня группа крови?" или "Как могут чуваки (то бишь, кастрированные бараны) лабать?" А такое совершенно естественное предложение: "Титьки у тебя ничего", зачитать краткое содержание толкового словаря Даля. Это наводило на интересную мысль, что какие-то данные о Земле в головах дюлей обитают.

  - Ты это прекращай... Тундру мне нашла - нечего тушканчиком прикидываться. Говори по существу, куда мы чешем, где народ и не пора ли нам перекурить, а то копыта отваливаются, - я уже не стал прослеживать реакцию её мимики на мой риторический выкрутас, выданный скорее из желания подразнить девушку, а сам завернул к ближайшему мягкому уголку, так как копыта - не копыта, а подковы следовало остудить.

  Она потащилась за мной, даже не пытаясь выдать остроумный ответ, а я с удовольствием разулся и сидел, шевеля всеми десятью пальцами, перебирая их словно чётки. Со вздохом вспомнил бассейн - сидел бы сейчас тихонечко на краю, болтая ногами в воде, ни на кого не обращая внимания... Блаженство. А рядом фыркают русалки, улыбаясь своими крепкими молочными зубами, норовя оставить меня без... ноги. Но я не замечаю их, словно они ещё за поворотом. Сине-белые отростки в качестве наживки, будто червячки, приманивают - любую русалку заинтригуют. Ничего, ноги у меня крепкие, кости почти титановые - зубки-то пообламывают. Так что, ничего им от меня не достанется. Ни мизинчика... А уха выйдет отменная. Особенно из хвостовой части. С перловочкой, салком, кусочками моркови, луком, перчиком душистым... М-да, пожрать бы чего-нибудь.

  - Ну что, Сусанина ты, Ивановна, что будем делать? - наконец-то оторвался от своих порозовевших пальчиков, посмотрел на свою попутчицу и похлопал на сидение возле себя.

  Девушка вздрогнула, коротенькими шажками приблизилась и, нахохлившись, села скраешку. Будто воробышек под порывом ветра: крылышки сложила на сдвинутых коленках, клювик - в пол, пёрышки - гусиная кожа.

  - Опять двадцать пять, каждый раз в первый класс! - не выдержал я. - Скажи, пожалуйста, зачем мне осиновый лист на свою шею? Ну чего ты так дрожишь? Я же не грызу тебе ногти, не ковыряюсь в зубах и за волосы не дёргаю. И даже перегар уже в прошлом. Ведёшь себя, словно невеста до первого тоста. Дыши глубже, расправь грудь... э, плечи. И перестань стараться угодить мне. В качестве жеста доброй воли, можешь даже потрепать меня за щеку. - Я внимательно смотрел на неё. И остался недоволен. - Договорились, что ты будешь лапушкой? - еле заметный кивок подбородком. - Не слышу!

  - Да, - будто рыбка, выдохнула она.

  - А не то защекочу! - зарычал, изображая серого волка в гостиной у бабушки Красной Шапочки.