Второй Беличий Песок (СИ)

Жилось сдесь грызям привольно... впрочем это довольно таки по умолчанию, потому как грызи не имели и зачатков мазохизма, а оттого при малейшей возможности делали так, чтобы было в пух. А если раскинуть предмозжием, то возможностей таких - выше ушей, а следовательно и пуха ли. Большое количество бельчат бегали вокруг гнёзд, цокали, чивкали, и кидались снежками, неслушая на то что снег был сухой и плохо комкался. Откровенно цокнуть, Ситрик не упускала случая присоединиться, так что лепила снежки и зашвыривала в зазевавшихся - и те в долгу не оставались, так что серые уши белочки порядочно отсыревали. Растрясти хвост было любезно любейшей белке, так что зимой они часто играли в снежки и катались с горок, а летом плавали в пруду и речке.

С шипением прополз лыжный поезд, фонтанируя дымом, мелкие бросились прятаться - это им тоже доставляло, чтобы успеть спрятаться. С криками "пухячим!!" рыже-серые зверьки неслись к избушкам и промдвору, переходя для удобства на бег на четырёх лапах - молодые грызи, недавно освоившие разговорное цоканье, имели другие пропорции тушки, нежели взрослые, и это позволяло им бегать по-кроличьи, как это называлось. Хотя с тем же успехом можно было цокнуть, что по кабановски. Правда, крупным грызям бросать снег надоедало куда быстрее, потому как у них имелись другие развлечения, заодно полезные для полноты брюха.

- Шуша!! - оглушительно цокнула Ситрик, догоняя уже довольно крупного бельчонка.

Тот сначала взлетел по деревянному водосточному лотку на крышу крайней избы, и только потом глянул вниз.

- Ситрик, кло!

- Кло. Ты опять в школу не ходил, грызун-хвост?

- Нет, - цокнул Шушен, - Было не в пух.

- У тебя уже пухову тучу дней всё не в пух, - фыркнула серая, пробираясь через снег к избе, - Твоя мама просила меня дёргать тебя за хвост, чтобы эт-самое.

- Эт-самое, то-самое... - грызун мотнул хвостом туда-сюда, подняв тучу снежной пыли, осыпавшей Ситрик.

- Пошли йа тебе что-то цокну, - цокнула белка.

- Неее, - не особо уверенно поджался Шушен.

- Ну пошли, пуховой шарик, - сказала Ситрик с такой искренней лаской, что бельчонок не устоял и с напускной неохотой спустился с крыши головой вниз, целяясь цепкими когтями за водосток.

Серенькая погладила кисти на ушах Шушена, и тот довольно вспушился, приуркнув. Бельчатам нравилось, когда их чешут по ушам, особенно симпатичные и ласковые самочки. Ситрик без лишних эмоций понимала, что она самочка вполне ничего, так что считала необходимым пользоваться этим для достижения хрурности. В то время как Шушен навострил уши, идучи рядом с ней к избе, грызунья быстро соображала, что именно она собирается цокнуть... пожалуй для начала следовало схитровать. Вслуху этих соображений белка расцокала Шушке о том, что с ней было недавно в смысле подката миллиционеров; не то чтобы бельчонок мог вынести из этой притчи пухову тучу мудрости, но зато он непроизвольно почувствовал, что Ситрик не собирается его тупо грузить, как младшего, и цокает как с равным. В этом деле халтура была недопустима, и если бы белка не чувствовала себя в состоянии, то и не стала бы браться; бельчата могли за килошаг почувствовать высокомерие и фальшивость, и тогда нечего и думать что-либо вцокать в голову. Схитровав раз, серая решила дополнить это безусловным рефлексом и подкормила зверька репой из собственных запасов, зайдя на общую кухню - или, как её называли, кормоблок. Хрумая сочную сладкую репку, грызи уселись на скамейку в тёплом помещении. После таких операций по подготовке пуха Ситрик без труда могла накрошить соль на голову Шушке. Опять же она не в конце, ни в начале не стала утверждать, что ему необходимо посещать школу - потому что это было бы неправдой, немало бельчат её и не посещали, и ничего. Скорее грызунья припоминала весёлые моменты из того времени, когда она сама училась, а таковых было более чем достаточно. Выслушав и как следует обдумавши, что цокал Шушка, Ситрик решила, что скорее всего никуда он не денется, а маяться дурью на поле возле промдвора ему надоест, вероятно, не более чем через десять дней. Ну или на худой конец, месяцев...

- А там уже и снова зима, - задумчиво цокнула Ситрик.

- А почему зима? - спросил Шушка, - Почему сначала весна, потом лето? Что за напух?

- Тебе не нравится? - засмеялась белка.

- Да нет, нравится! Просто непонятно, почему так, - бельчонок покрутил лапами, пытаясь показать на пальцах времена года, - Вот так вот раз, и кло!

- Ну не буду врать, - цокнула Ситрик, - Дело в том, что...

Дальше она не стала врать и цокнула, что единого и точного мнения по этому поводу нет. Логика подсказывала, что смена сезонов как-то связана с источником тепла - солнцем, но объяснить как именно связана, доподлинно пока не удавалось. Точнее, грызи знали, что в общем это из-за высоты восхождения светила над горизонтом, каковая влияет на продолжительность дня и ночи, а почему так получается - одному пуху известно. Прохаживались предположения о том, что или солнце вращается вокруг Мира, или наоборот - на это слишком явно намекала чёткая периодичность сезонов, и знакомые с вращением грызи понимали, что повторение проще всего объяснить именно вращением. Кроме того, Ситрик невзначай упомянула и про фазы луны, каковые явственно влияли на всхожесть растений и многое другое; она могла бы много рассказать Шушке, но сдесь уже приврала и цокнула, что больше не знает. Любопытное грызо, если оно действительно любопытное, пойдёт трепать за уши грызей как раз в школе. По крайней мере, перецоками остались довольны оба грызя, что уже было в пух; мелкий убежал опять кидать снег, а серая пошла суркануть.

К утру, едва белка высунула уши из сурковательного ящика с сухим мхом, за них схватился Бронька, ситриковский отец.

- Во, дочь!! - радостно цокнул он, обнаружив дочь, - Как оно, в пушнину?

- Более чем, - зевнула Ситрик, - А что такой довольный?

- В нулевых просто так, - резонно цокнул белкач, - А во первых, есть кой-какая дребузня.

- Ты кормился уже? - уточнила белка, - Тогда пошли поедим, там и цокнешь, что за напух на наши хвосты.

Кормились нынче пареной репой, как впрочем часто и случалось - она была вкусна и питательна, а орехи можно в догонку погрызть и потом, по дороге и при возне. Ситрик часто занималась всяким гнездовым хозяйством - кормом, дровами, одеждой и так далее; если поначалу это её грузило, то теперь белка была спокойна, как три январских сурка. Пока на кухне возилась Мурка и не просила её сменять, серая почихивала на возню, а когда попросит - без никаких отягощений возьмётся за.

- Короче цокнуть что... - начал Бронька, распушив огромные рыжие пуховые щёки на морде.

- Короче всего цокнуть "цк!" - подсказала Ситрик.

- Хруродарю, - проржался белкач, - Значит, остров Мучной знаешь?

Ситрик прикинула: остров находился выше по течению реки Жадная Лапа, и был около килошага в длину. В ширину конечно гораздо меньше, потому как и ширина самой реки не более двухсот шагов. Знала она остров не только по изучению карты из любопытства, но и потому, что там тусовались гуси. На острове находились несколько ферм, грызи с которых кормили гусей, взамен иногда отлавливая оных и выдёргивая часть пуха. Гусей однако на острове всегда было куда больше, чем могли прокормить грызи, да и спрос на гусиный пух был не такой уж огромный; Ситрик более знала, что на Мучном собирают гусиные перья, идеально годные для письма чернилами. Грызи даже не дёргали их из птиц, а просто собирали по тем местам, где гуси часто трясли туловищами.

- Так вот, Лисса, которая там эт-самое, - продолжил Бронька, - Цокнула что на остров собралось непомерное количество лисо, привлечённое обилием гусо.

- Немудрено, - хмыкнула Ситрик, - Но мне кажется, у них каждый год такая пухня?

- В этот раз через край. Грызо цокнуло, что если не принять мер - сначала пожрут всех гусей, а потом с паводком всё многолисие останется на острове, где нечего лопать.