Рыцарь лома и топора

Когда Гелла приблизилась к столу, где, выпучив глаза, сидел «колобок», ее тонкие, облегающие брюки будто волной смыло. Оставшись в лифчике и стрингах, она взвилась штопором к потолку и медленно опустилась на стол. И тут зал прорвало. Раздались дикие вопли и нетерпеливый топот ног.

– Давай! Давай! – заблажили исступленно мужские голоса.

– Давай! Снимай! – выдохнул потный от нетерпения «колобок».

– Я тоже хочу танцевать! – завизжала молодящаяся дама из гостей. Она вскочила на соседний стол и начала сбрасывать с себя одежду.

– Безобразие! – взвизгнула размалеванная престарелая особа за соседним столиком и ткнула развилкой артритных пальцев в глаза своему молодому кавалеру.

– Дура! – выкрикнул тот и плеснул в ее разинутый рот водкой. Особа закашлялась и начала истошно вопить. Но ее возмущенные возгласы утонули в исступленном реве зала.

– Давай, детка! Продолжай! Малышка, покажи свою мышку!

Продолжая извиваться на столе, Гелла медленно подняла руки. Щелкнула застежка лифчика, и он, слетев с груди, упал на голову «колобку», накрыв его уши. Зал завопил, ожидая апофеоза со стрингами, а Гелла не медля плюхнулась на колени к «колобку». Тот охнул радостно, обхватил черную гостью своими коротенькими ручками, и в ту же секунду его испуганный вопль резанул по ушам присутствующих. От этого вопля сидевшие близко попадали под столы, а дальние, наоборот, на столы вскочили. Что случилось? Зарезали кого?

Случилось. На коленях у «колобка» устроилась вместо красавицы-чародейки жирная свинья в узких стрингах, украшенных яркими стразами.

– Брат и сестра! – пьяно заорал сосед «колобка» по столику и дико захохотал. Испуганное животное задергалось, истошно завизжало, обгадилось на брюки «колобка» и, свалившись с его колен, заметалось меж столиков под злорадный хохот, раздавшийся со сцены. То хохотала во весь свой раскрытый рот сама Гелла, облаченная, как и прежде, в черный кожаный костюм.

Зал тоже разразился хохотом. Свинья же, визжа, продолжала бегать меж столов. «Колобок» вскочил под хохот присутствующих, злобно затряс обгаженными руками и побежал к сцене.

– Чем ты недоволен, скотина? – удивленно подняла брови Гелла. – Я все исполнила, как ты желал. Разделась, станцевала, села тебе на колени и показала фокус. Чем ты недоволен? Что-то не так? Неужели тем, что не до конца разделась? Так еще не поздно. Вон она меж столов бегает. Ты догони и сними сам. Все. Иди гуляй. Переходим к следующему номеру.

Зал же долго не мог успокоиться. Под злорадный хохот публики «колобок», растопырив пальцы, направился к выходу. Публика на его пути, во избежание нежелательного контакта, предусмотрительно шарахалась в стороны.

– Продолжим! – воскликнула Гелла. – Будем пускать мыльные пузыри. Очень большие пузыри.

Неведомо откуда в руках темной гостьи появилась длинная трубка. Гелла приложила конец трубки к губам, и с противоположной ее стороны начал выдуваться пузырь. Он вспухал, переливался всеми цветами радуги и, достигнув размера в диаметре под два метра, плавно оторвался от трубки и поплыл над сценой. Гелла взмахнула рукой, и в радужных размывах пузыря появилось некое изображение человеческого лица. В зале ахнули. С мыльной поверхности на публику смотрел сам губернатор. Лицо его переливалось всеми красками радуги, а потом начало искажаться. Правый глаз заплыл, левый же, наоборот, выпучился, челюсть отвисла. В зале раздались смешки, а когда вместо носа у изображения появился свиной пятак, публика закатилась истерическим хохотом. Гелла ткнула в пузырь трубкой, и тот лопнул, рассыпавшись мелкими брызгами. Темная гостья под смешки зрителей надула новый огромный пузырь, на этот раз в нем все узнали мэра города. Изображение важно надувало щеки, гордо выпучивало глаза, скалило в идиотской ухмылке рот и в конце концов превратилось в толстую свиную харю. Публика снова зашлась в истерике.

Когда раздулся еще один пузырь, все сразу узнали в нем самого «короля». Публика покатилась под столы, когда у того неожиданно выросли рога и отросла козлиная борода. Народ будто с ума сошел. Сам «король» хохотал как безумный, показывая пальцем на свое изображение, а «королева» начала икать.

Коля не смеялся. Происходящее ему не нравилось. Светлана хмурила брови, изредка настороженно переглядываясь со своим «рыцарем». Немудрено. Все происходящее начинало принимать масштабы массового психоза. Кто-то катался под столом, другие же ползали на карачках промеж стульев, дамы визжали в истерике. Тем временем Гелла надула еще несколько пузырей с изображениями известных личностей, под истеричный смех зала проткнула их по очереди трубкой и, окинув взглядом присутствующих, сама стала дико хохотать.

– С ума сошли все, – пробормотал Коля. Его услышала Светлана.

– Точно, – согласилась она. – Рехнулись, однозначно! Даже у папы крышу сорвало! Посмотри на него. Он же так никогда не ржал. А мама! Как кобыла прямо. Не больше и не меньше. Надо что-то делать!

– Тихо! – разнесся над залом громкий возглас Геллы. Публика мгновенно затихла, но кто-то продолжал икать от смеха.

– Тихо, скоты, – ухмыльнулась Гелла. – Наступило время последнего номера! Сейчас будет апофеоз! Вы рады?

– О, я-я! – раздался голос какого-то иностранного гостя. – Ми есть отшень рад, я-я!

– Дас ист великолепно! Глюклищ! – добавила его спутница.

– Вот именно, глюки это все, слышишь, Коля? – прошептала Светлана.

– Она нас скотами назвала, и это не глюки! – процедил сквозь зубы Коля. – Вот тварь! А эти все будто и не слышат. Будто так и надо.

– Наступило время последнего номера, – вновь повторила Гелла. – Я приглашаю на сцену самую красивую девушку в этом зале. Кто у нас самая красивая девушка? А?

– Света-а-а! – дружно завопили все. – Све-е-ета!

– Света, – кивнула Гелла и устремила свой темный взгляд на «принцессу». – Выходи, Света, поближе к свету! Давай, Света, не бойся света.

– Я не хочу! – решительно замотала головой Светлана.

– Света, я тебя жду, – настойчиво произнесла темная гостья.

– Света, иди! – завопила толпа. – Слава принцессе! Ура!

– Иди, Светочка, – гордо произнес «король».

– Иди, дочка, – решительно потребовала мать-«королева». – Ты должна.

– Да не хочу я, – уже менее решительно произнесла Светлана, уступая требованию родителей.

«Не ходи», – хотел было потребовать Коля, пытаясь схватить «принцессу» за руку, но его словно парализовало. Он не мог даже пальцем пошевелить, а Светлана, будто не по своей воле, медленно поднялась из-за стола, направилась к сцене, поднялась по ступеням и подошла к темной гостье. И тут Коля увидел вместо молодой брюнетки с фигурой фотомодели какую-то тетку неопределенного возраста, облаченную в длинный темно-синий плащ. Тетка бросила в сторону Коли недобрый, холодный, как зимняя ночь, взгляд, вытащила из складок плаща большой черный платок, накинула его на Светлану, закрыв ее с ног до головы, выпучила глаза и начала что-то каркать вороной. Коля часто заморгал, полагая, что это какой-то обман зрения, но тетка, появившаяся невесть откуда, не исчезла и продолжала свое странное действо. Коля почуял недоброе, рванулся вперед, но лишь дернулся и упал на пол, стащив на себя со стола скатерть вместе с посудой.

– Перебрал наш богатырь! – услышал он возглас «короля». – Ничего, бывает!

«Сам ты перебрал», – хотел было выкрикнуть Коля, но не смог двинуть языком, и ему невольно вспомнилась «Муму» Тургенева. Лежа на полу, он увидел, как странная тетка, закончив каркать, сдернула свое черное покрывало и… О нет! Коля отказывался верить в происходящее, но понимал, что произошло нечто, не укладывающееся в рамки обычных представлений. При этом он точно знал, что это не фокус и не иллюзия. Это реальность, и она ужасна. На месте «принцессы» на сцене стояла коза. Обыкновенная белая коза с короткими рожками и хвостом.

– Ме-э-э-э, – издала коза гнусный звук и посыпала на сцену мелкими катышками.

– Браво! – завопила публика. – Бис!

Зал взорвался аплодисментами.