Тридцать первое июня (сборник юмористической фантастики)

Фрейлины прибежали назад, размахивая руками и визжа:

— Ваше величество, ваше величество, принцессы Мелисенты нигде нет! Она исчезла!

— Исчезла? Вздор! Обыщите замок. Обшарьте все. — Король Мелиот повернулся к своим советникам. — До чего ж хотела выйти замуж за этого типа, а теперь, когда мы дали свое согласие, исчезла перед самым сговором. Ну, вылитая мать!

— Государь, — внушительно начал главный советник, — я всегда считал, что женщины…

— И мы тоже, и мы тоже! — прервал его король. — Но найдите ее, найдите, обшарьте весь замок. А где волшебник? Если не можете найти нашу дочь, найдите хоть кого-нибудь из волшебников.

Сэм подошел к Планкету и Энн Датон-Свифт.

— Вы не видели старого Марлаграма? Нет? Ну, тогда все мы погорели, можете мне поверить. Десять против одного, что Мальгрим и Нинет снова что-то затеяли. Марлаграм! — крикнул он. — Где вы? Что с Мелисентой? Как мне ее найти?

— Ступай в темницу, в самый дальний угол.

Голос, тихий, но отчетливый, донесся словно издалека.

— Это вы, Марлаграм?

— Хи-хи-хи!

— Старик, ну ясно же, это он, — сказал Планкет. — Давай иди в темницу.

— Только смотри, Сэм, не испорть свой чудесный костюм, — сказала Энн.

— Да пропади он пропадом! Мне нужен факел. Ну, до скорого.

С факелом в руке Сэм протолкался через толпу, бурлившую вокруг него, бегом спустился по длинной лестнице и, задыхаясь, влетел в темницу. Торопясь пробраться в дальний угол, он забыл, какой здесь скользкий пол, шлепнулся на спину и, болтая ногами в воздухе, заскользил куда-то вниз. С ревом налетел ветер. Вокруг были огни, шум, толпы людей. Он с трудом поднялся на ноги в своем родимом мире — лучшем из миров, с позволения сказать. Встать ему помогли две девушки.

— Вот, Эдна, та самая расцветка, о которой я тебе говорила, — сказала одна из них. — Зеленая. Правда, миленькая?

— Где я? — спросил Сэм, — Что здесь происходит?

— Бросьте, кого вы хотите одурачить? Да еще в этом костюме!

— Он, наверно, из павильона консервированного горошка, — сказала Эдна. — Такой павильон в виде средневекового замка, помнишь?

— Послушайте, никого я не хочу одурачить. Наверно, когда я упал, у меня отшибло память. Где я и что тут такое? Похоже на «Олимпию». [7]

— Непременно наберу себе такой материи, — сказала Эдна. — Так вот, если вы действительно все позабыли, это выставка консервированных и свежезамороженных продуктов тысяча девятьсот шестьдесят первого года.

— Большое спасибо, — сказал Сэм, — А теперь мне нужно разыскать одну мою знакомую. Раз я здесь, значит, и она должна быть где-то поблизости. Привет!

К его облегчению, костюм его не привлекал особого внимания, если не считать улыбок нескольких девушек и кривых усмешек мужчин. Он задержался у палатки, где пухлая женщина демонстрировала моментальное приготовление сбитой яичницы по методу миссис Милкин. Как только она, перевернув сковороду, выложила дымящуюся яичницу на тарелку, шестеро зрителей, собравшихся у палатки, начали расходиться. Пухлая женщина неприязненно поглядела им вслед.

— Не знаю, как вам здесь понравилось, — сказала она Сэму, принимая его за одного из своих, — а только, по мне, они хуже дохлых кошек. Все говорили: «Вот погодите, приедем в Лондон». Ну, вот мы и в Лондоне, верно? Нет уж, лучше Манчестер и Бирмингем. Заелись они здесь, вот что. Не хотите ли закусить, дружок?

— С удовольствием, — сказал Сэм. — Я голоден.

— Тогда сделайте одолжение, съешьте вот это. Каждую минуту может подойти наш коммерческий директор, так пусть думает, будто кто-то пробовал яичницу.

Сэм взял вилку, а женщина тем временем круто посолила и поперчила свою стряпню. Когда она протянула ему тарелку, на лице у него, должно быть, отразилось сомнение.

— Берите, яичница не так уж плоха. Правда, жидковата и малость припахивает, но у нас бывало и похуже. Если хотите запить, у меня под прилавком есть бутылка пива, только пейте быстро.

— А кто эта миссис Милкин?

— У нее фабрика яичного порошка в Нью-Джерси, дружок. Да еще вторая такая же строится в Портленде, штат Орегон. Сейчас достану пиво.

— Я ищу свою девушку, — сказал Сэм, расправившись с яичницей и быстро проглотив пиво. — Ее зовут Мелисента. Она блондинка, не крашеная, а настоящая и потрясающе красивая…

— Вот здорово!

— Она должна быть в средневековом костюме, как и я. Вы ее не видели?

— Сегодня за весь вечер я не видела ни одного симпатичного человека, дружок. — И она обратилась к женщине, которая в палатке напротив рекламировала консервированный омлет. Что это с ними сегодня? Куда они все тащатся? Ах да, на конкурс тортов из полуфабрикатов. — Она повернулась к Сэму. Вы бы лучше поискали ее на конкурсе тортов, дружок. Она, верно, где-нибудь там.

За павильонами у помоста с занавесом и двумя громкоговорителями по бокам толпился народ. Стоя поодаль, у самых павильонов, Сэм мог лишь смутно разглядеть четырех девушек на помосте, должно быть участниц конкурса; против них сидели в непринужденных позах еще человек пять — шесть, вероятно жюри. Телевизионные камеры поворачивались во все стороны; из громкоговорителей сыпались милые шуточки, вроде сообщения о том, что наступил Судный день; то и дело раздавались дурацкие аплодисменты, без которых не обходится ни одно подобное зрелище. Голос распорядителя показался Сэму знакомым. Нет, это просто невероятно! Но сомневаться не приходилось — это был… Мальгрим.

— А теперь леди Нинет объявит решение жюри, — говорил он. — Леди Нинет, прошу вас.

И, конечно, снова аплодисменты,

Нинет словно всю жизнь только этим и занималась. Она держалась и говорила именно так, как требуется.

— Дорогие друзья, наше авторитетное жюри поручило мне огласить свое решение. Мы все до глубины души восхищены новым небывалым подъемом нашего кондитерского искусства и рады сообщить вам, что первая премия единогласно присуждена Мелисенте Перадор!

Снова аплодисменты.

— Благодарю вас, леди Нинет! — сказал Мальгрим. — Итак, по единогласному решению жюри, Мелисента Перадор объявляется Королевой Ореховых Тортов тысяча девятьсот шестьдесят первого года!

Приветственные крики, аплодисменты, свистки и рев фанфар, который изобразили три гвардейских трубача. Остолбеневший Сэм увидел, как Мелисенту, которая двигалась словно во сне, подтолкнули к микрофону.

— Поздравляем вас, Мелисента. Вы — Королева Ореховых Тортов тысяча девятьсот шестьдесят первого года, А теперь скажите, чего бы вы хотели.

— Вы знаете, что я хочу, — сказала Мелисента. — Я хочу к Сэму.

— Я здесь! — крикнул Сэм и рванулся вперед. Но тут по воле злой судьбы дорогу ему преградил павильон замороженных рыбных филе Ферпосона.

— Эй, куда тебя несет? — крикнул выскочивший из-за прилавка здоровенный грубый субъект, вероятно рыбак с траулера. — Погляди лучше, какие филе.

— Пустите! — Сэм оттолкнул его. И тут они сцепились. Палатка качалась, куски замороженного филе градом сыпались Сэму на голову. Сэм уже подумывал о том, что неплохо бы врезать этому наглецу хороший хук левой, как вдруг сзади его схватили за руки, кто-то огрел его по голове, и он потерял сознание.

— А теперь, когда вам стало лучше, — говорил полицейский инспектор, — попробуем начать сначала. Только, пожалуйста, без глупостей насчет всяких принцесс и драконов. Ваша фамилия?

— Альгрим, — сказал Сэм. На столе перед ним стояла чашка чаю. Видимо, в этот час в полицейском участке разносили чай — перед каждым полисменом тоже стояла чашка, — М.Альгрим.

Он отхлебнул от чашки.

— Пожалуйста, полностью. Что означает М.?

— Морис.

— Так. Морис Альгрим. Адрес?

— Северо — Запад, 9, Мелиот-террас, 10, — ответил Сэм без запинки.

— Где работаете?

— Я наладчик электронных вычислительных машин. Это очень ответственная работа. Машины иногда делают грубые ошибки, даже если хорошо налажены, а если не налажены, то они вытворяют бог знает что.