Иноземия, или туда и снова туда

За обеспечение которого напрямую нес ответственность последний класс — спецслужбы. Хотя, даже классом это назвать достаточно проблематично, так как его члены могли принадлежать к любому классу, а то и к нескольким сразу. Агенты спецслужб были людьми, которым разрешено абсолютно все. Они могли совершать любые преступления, для них не действовали никакие законы, и отвечали за свои поступки они только перед своими начальниками, которые не подчинялись никому, кроме Ажау Джуниора. Именно спецслужбы были первопричиной порядка и стабильности, а все остальное — хорошая работа чиновников, стабильность экономики, хоть какой-то да уровень жизни, было лишь следствием того, что спецслужбы прекрасно справлялись со своей работой. Сферой их интересов было все, что могло угрожать стабильности государства и власти, а также все, что угрожать не могло, просто так, на всякий случай. От их зоркого ока скрыться считалось невозможным, и там, где пасовали все остальные, они брали все в свои руки и успешно преодолевали любые препятствия. Среди них были не только полевые агенты, были и большие аналитические центры, были специалисты любого профиля, причем, как правило, лучшие в своем деле. В спецслужбы брали не по званиям, а по делам, и там считалось даже зазорным гордиться своим происхождением. Само название этих служб, специальные, показывает, что они были предназначены для того, что никому другому больше поручить не представлялось возможным. например для охраны его императорского, ханского или королевского величества. Или для физического устранения тех, кто его величество не устраивал. А может наоборот, надо было спасти того, кого лучшие врачи признали безнадежным. Надо отдать им должное, специальные службы часто были и на такое способны, впрочем, пользовались этим возможностями достаточно редко, так как незаменимых людей, как известно, не бывает. И от судьбы не уйдешь.

Кроме того, специальные службы были еще и самой запутанной структурой. Никто из них не мог знать полностью всех, кто входит в их класс, и даже руководители спецслужб понимали, что их дворник может оказаться сотрудником их организации, приставленным для наблюдения за их лояльностью. Впрочем, последняя и так была на достаточно высоком уровне. Если люди дела боялись, что у них могу что-то забрать, то агенты спецслужб знали — при новом режиме они не просто потеряют свои неограниченные права, а то и, гляди, саму жизнь. И держались они за Ажау Джуниора руками, ногами и зубами, за что и, как верные псы, получали с барского стола всегда только самые лакомые кусочки. Потому часто упоминания о специальных службах и о Ажау Джуниоре были упоминанием об одном и том же объекте — о системе тоталитарной власти, душащий любые свободы и демократические порывы древнего государства. По крайней мере в трактовке тех, кто был против нынешнего строя, обвинения звучали именно так.

Хоть о классах можно говорить еще много чего, основа их была именно такой, а потому перейдем к титулам, не последнему вообще, но последнему значительному признаку, по которому делились в Южном мире люди. Понятное дело, не все. А только аристократия.

Четкой классификации титулов, увы, дать невозможно. И не по причине того, что она была бы излишне громоздкой, просто титулы слишком часто менялись, появлялись новые, пропадали старые, да и вообще, в них мог кто угодно себе голову сломать. Например, хоть подавляющее большинство титулов и было наследственными, могли, например, существовать те же титулы, только без права передачи потомкам. Титулы могли смешиваться, могли наоборот, делиться, а могло с ними и вообще непонятно что происходить… Причем причиной всего этого был всего лишь один человек. Естественно, что Ажау Джуниор. Именно он имел права давать и лишать аристократов права голубой крови течь по их венам и артериям, причем если все остальное он делал как правило с неохотой, то этим он заниматься просто обожал. А особенно нравилось Ажау давать титулы самому себе. Причем было так, что, побыв десяток лет императором, он становился бароном, в то время как все его поданные оставались герцогами и графами, а также многими другими, перечислять которых нет смысла по причине неблагозвучности. Ну, например, титул гулдхайнфу что-то кому-то скажет? Нет, а им, тем не менее, некогда наградили величайшего полководца, чьи потомки до сих пор купались в лучах славы предка и гордились столь непонятным титулом. Тем более что больше ни у кого ничего подобного не было. А значит никто и не знал, много это, или мало.

Звания давались за заслуги и по праздникам, как знак поощрения или просто хорошего настроения Ажау, и способов лишиться званий было не меньше, чем способов их получить. Это было нечто совершенно химерное, невразумительное, и все же, не смотря на все это, каждый аристократ в первую очередь гордился своим титулом, и только потом всем остальным. Парадокс? Не совсем. Просто сколько бы титулов не дарил правитель, людей, имеющих хоть какой-то титул, всегда было в процентном соотношении ничтожно малое количество. И потому сам факт того, что человек — благородный, выделял его из любой толпы, возносил над толпой и помогал смотреть на всех сверху вниз. Даже на тех, кто был и богаче, и удачливее тебя. Но при этом не имел никакого звания, а был просто богатым торговцем, хитростью, пронырливостью и трудолюбием заслуживший свои несметные капиталы. Но при этом он оставался простым человеком, и хоть когда-нибудь Ажау мог ему, или потомкам его тоже подарить титул, любой аристократ все равно себя чувствовал выше его. Если каждый знал — стать человеком дела или мастером может каждый, достаточно лишь иметь мозги и уметь работать, то стать аристократом действительно получалось далеко не у всех достойных, и потому именно это в понимании простого человека как правило было самой заветной мечтой. Тем более, что если ты не аристократ, тебе закрыты многие возможности, ты не можешь попасть в гвардию, тебе запрещено присутствовать на балах, нередко устраиваемых Ажау, и лично лицезреть любимого правителя, ну и так далее. И самое главное — тебе запрещено носить на груди перевязь, ленту, к которой прикреплен герб государства. Вроде бы, ну и что? Ну нельзя носить, так оно и даром не нужно… Нет. Так уж была построена даже не пропаганда, а сама система воспитания, что именно эта лента с гербом ассоциировалась у простых людей с аристократией, да и сами благородные гордились тем, что им разрешено нечто, всем остальным запрещенное. Причем ни вид, ни цвет, ни форма, ни размер перевязи и герба не имели никакого отношения к тому, какой у человека был титул. Сами титулы лишь указывались в специальных грамотах да служили основанием для того, чтоб кто-то кому-то первым кланялся и последним прощался. Главное было в самом факте принадлежности к высшему свету, именно так организовал всю систему Ажау Джуниор, и именно в таком виде она довольно успешно работала вот уже длительное время.

Ну вот, а теперь, когда общество Южного мира примерно обрело свои очертания, вполне логично перейти к тому, кто это общество таким и сделал. То есть к Ажау Джуниору Гасту, правителю, хану-падишаху, злобному тирану да еще неизвестно кому. Как и всякий диктатор, он стоял выше всего того, что происходило в его государстве, и потому не принадлежал ни к какой касте и ни к какому классу. Да и титулы, как уже упоминалось, мог сам себе придумывать любые. И хоть о нем знал каждый, на самом деле никто о нем ничего не знал. Были лишь предположение. Например, считалось, что Ажау — человек. Именно так готовы были бы поклясться любые врачи, за сотни лет правления осматривавшие правителя. Он обладал всеми признаками человека, его организм был точно таким же, как и у остальных людей. Но при этом бесспорным был тот факт, что и сто, и двести лет назад Ажау Джуниор был в столь же прекрасном физическом состоянии, и время хотя бы в первом приближении над ним не имело никакой власти. Он не прятался под темным балахоном, он имел хоть и немногочисленных, но потомков, делиться властью с которыми не собирался, он всегда открыто сидел на своем троне, любил показываться в люди, любил охоту, оружие, красиво одеваться, считал себя прекрасным оратором, а потому любил произносить долгие и напыщенные речи. Одним словом, был самым обычным человеком, вот только живущим вне времени. Был ли он вообще смертным? Скорее всего, да. Как и всякий человек, он не раз попадал в неприятности, как правило на любимой им охоте. Один раз он упал с высокого обрыва и сильно разбился, так, что все свидетели готовы были поклясться — Ажау человек, и он тоже может пребывать на грани жизни и смерти. Тогда его удалось спасти, врачи сделали все возможное, все невозможное за них сделал организм правителя, и Ажау выздоровел, восстановился, да так, что даже шрамы стали едва заметны. Именно тогда, пока он без сознания лежал в своих палатах, государство было ближе всего к революции. Но не нашлось того, кто бы стал искрой, от кого бы разгорелось пламя, спецслужбы не потеряли бдительность, и восстановивший здоровье Ажау не потерял свою железную хватку, спокойно, без излишней нервотрепки, исправив все глупости, что понаделывали за этот период его ближайшие подручные. Итак, по общему мнению Ажау хоть и не старел, но был вполне смертным, по его жилам тоже текла кровь, в груди тоже билось сердце, а потому и свергнуть его можно было точно так же, как и любого другого — удалив с плеч основной орган мышления. Голову.