Охота на лис

— Далековато. — Нашка прикинула расстояние до лесистого Барвинка. — Рене, наколдуй-ка ветер.

— Стоит ли?

Я попыталась напрячь свое подсознание на предмет соответствующего колдовства. Подсознание осталось глухо, я ничего не ощутила, ветер не изменился. Я попробовала еще раз. Должно быть, Лотан заметил выражение моей физиономии, потому что рассмеялся:

— Оставь, Рене, видела бы ты, как тебя перекосило!

— Сам колдуй! — обиженно отозвалась я. — Художника каждый обидеть норовит!

Хотела как лучше!.. Впрочем, учитывая непредсказуемость моих колдовских опытов, лучше не пробовать.

— Давай-ка наляжем на весла, — обратился Лотан к Кро. — Не то чтобы я поверил в местные байки, но лучше было бы попасть на место до вечера. Наташа и ты, Рене, держите курс правее Барвинка, там нам делать нечего…

Ветер сменился, внезапно надув парус, а потом еще и резко усилился. Лотан согнал меня с места рулевого и попытался выправить курс. Заметные волны ощетинились барашками. Кажется, мачту слегка скривило.

— Рене! — крикнул Лотан. — Потише!

— Это не я! — Порыв ветра чуть не выкинул меня за борт. — Оно само!

— Ты уверена? — нахмурился он.

— Абсолютно!

— Тогда почему нас тащит в ту сторону, а не наоборот?

— Может, нас хочет разбить 6 тот берег, к которому мы несемся.

Барвинок уверенно проплывал мимо. И что отвратительно, ветлы, украсившие его берега, едва шевелили поникшими ветвями, давая понять, что порывы ветра к ним никакого отношения не имеют. Я поспешно оглянулась назад: поверхность озера едва шла серебристыми муаровыми разводами, отражая острова и пушистые комки облаков, и только метрах в двадцати позади нашей лодки возмущенно собиралась в складки, то и дело украшавшиеся перышками пены. Граница возмущенной и спокойной воды просматривалась абсолютно отчетливо. Пока я размышляла над этим климатическим феноменом, Нашка на своем посту впередсмотрящего громко завопила:

— Левее, Лотан, или кто там на руле, левее!

Лотан рванул румпель, вода за кормой вспенилась, но тут же усилившийся ветер придал лодке дополнительный импульс, и она с разгона выскочила на небольшой островок шагов пятьдесят в поперечнике. Дно ее, налетев на какую-то твердую преграду, предупреждающе хрустнуло, а затем выплюнуло несколько щепок из образовавшейся дыры. Лодка зашуршала мокрым песком, завалилась на левый бок и замерла. Замер и ветер, вновь выгладив озерную поверхность и свесив унылой тряпицей парус.

— Почти добрались, — сказал Лотан, выбираясь из лодки и с хрустом разминая плечи.

— Оптимист! — фыркнула Нашка. — Кро, вылезай, приехали.

— Надо бы дно заделать чем-нибудь. — Я в свою очередь ступила на твердую землю и огляделась.

Островок представлял собой пологий песчаный бугор, кое-где укрытый дерниной и корявыми деревцами и частично обрамленный полосой тростника.

— Нет, — Лотан уже стоял на самой высокой точке островка, — заделывать долго, да и нечем. Наша цель, похоже, уже совсем рядом.

Я посмотрела по направлению его указующей руки и совсем рядом увидела другой остров, гораздо больше, густо поросший кустами и деревьями, а по опушке — бурьяном.

— Ты думаешь, колдун здесь жил? — поинтересовалась Нашка. — Что-то я не вижу никаких следов жилья…

— Они могут быть за деревьями, — сказал Кро, прикрывая глаза козырьком ладони. — Но кое-какой знак имеется.

Я напряглась, высматривая что-нибудь вроде сгнивших мостков, и, только взглянув повыше, поняла, что имел в виду наш рыцарь: на шесте, неведомо как устоявшем столь длительное время в вертикальном положении, висел пожелтевший от солнца и дождей череп, подозрительно похожий на человеческий.

— Ну что, поплывем? — спросил Лотан, явно игнорируя столь недвусмысленный знак. — Здесь саженей двадцать будет, не больше.

— А что, есть какие-то варианты? — поинтересовалась я.

— Есть сомнения, — сказала Нашка, — что Кро доплывет в своих кастрюлях.

Кро посмотрел на себя, на остров и стал снимать доспехи.

— Эх, Нашка, что же ты так и не научилась летать, — сокрушенно сказала я. — Сейчас бы сели тебе на спинку — и фьють!

— Я тебе дам «фьють», наездница выискалась! Может, это вообще фигня про полеты. Вон, лучше Лотана попроси, может, он слетает.

Лотан отрицательно замотал головой.

— И думать забудьте! Тут плыть всего ничего!

— Вплавь так вплавь, — подытожила я, складывая одежду в более или менее непротекающий кожаный мешок.

Протока выглядела вполне мирно. И чего только местные деятели боятся, подумалось мне. Водичка даже, наверное, теплая, камыши или как это там называется, уточка кормится. Жирная, кстати, уточка, неплохо бы ее на обед добыть.

Если бы в озере водилось что-то опасное, рассуждала я, приближаясь к кромке воды, вряд ли бы оно ограничивало сферу деятельности этой протокой. А местные по остальному озеру разъезжают почем зря. И рыбачат, и купаются.

Я замерла в полушаге от воды. Вода предостерегающе забулькала, а затем вдруг вспенилась полосой метров в восемь шириной. Словно кто-то включил газовую горелку, по камышам затрепетало пламя — и мгновенно с ревом пожара взвилось вверх. Камыши истлели и осыпались черным пеплом. Бедная уточка — наш потенциальный обед — похоже, даже не успела ничего заметить, а огонь уже прошелся по ней, мгновенно испепелив перья и сорвав с костей куски обугленного мяса.

Я в ужасе отшатнулась. Вся компания разом вскрикнула.

— Ты в порядке, Рене? — забеспокоилась Нашка, явно опасаясь подойти ближе.

Я села на песок и осмотрела себя. Вроде бы все цело. Волосы, брови, уши мохнатые, будь они неладны. Нет, ничего не обуглилось и не покорежилось. Да и предметы туалета, в которых я собиралась отправляться в плавание, вполне синтетические, хотя и должны были бы сморщиться и оплавиться от малейшего жара, остались совершенно целыми.

Я поднялась на ноги и осторожно приблизилась к стене огня. Жара я не почувствовала, хотя по идее к такому факелу и близко нельзя было бы подойти. Странно. Я вгляделась в пламя.

Говорят, если долго глядеть на огонь, могут начать чудиться разные странные вещи. Теперь я убедилась в этом на практике.