Предатель крови (СИ)

— Да уж, после василиска-то… — протянул я. — Думаешь, это правда Грим?

— Не-а, — был ответ. — Если верить источникам, увидевший Грима умирает на следующий день. Поттер видел его не первый раз, но покамест жив. Я тоже. Это я к тому, что полночь миновала, значит, уже начался новый день.

— А что это тогда за пес?

— Без понятия, — честно сказал Том и зевнул. — Но мы это еще выясним. А пока давайте-ка спать! У вас с утра защита, не забыли?

— Забудешь тут… — буркнул Невилл и заворочался, устраиваясь поудобнее. — Лишь бы профессор Люпин выздоровел!

Я разделял его желание: намедни на замену прислали нашего декана, и он был куда злее обычного!

— Вас Снейп по оборотням гонял? — спросил вдруг Том.

— Да… И вас тоже?

— Ага… — ответил он и вдруг зафыркал. — Ой, не могу… ой, умора!..

— Ты что? — я невольно приподнялся на локте.

— Ничего, потом расскажу, если моя догадка верна! — хрюкнул Том в подушку, не выдержал и зловеще захохотал, да так, что в стену кто-то застучал кулаком. — Спите уже, рано подниму!..

«И о чем он там догадался?» — подумал я, отворачиваясь к стене: полная луна светила прямо в глаза, а вставать и задергивать шторы или нащупывать палочку было лень…

Глава 33. И снова Рождество

— Рон, — сказала мне Джинни через несколько дней, — я хочу остаться в школе на каникулы.

— С чего это? — нахмурился я, хотя прекрасно знал ответ.

— Том остается, — подтвердила она мои мысли. — Еще неизвестно, пустит ли его миссис Лонгботтом к себе на лето, так что хотя бы в рождественские каникулы я хочу быть с ним!

— Да и я бы не отказался, — почесал я в затылке. — Нам позволят остаться, да только ведь миссис Лонгботтом расстроится… Ну и, сама понимаешь…

— Я уже договорился с бабушкой, — встрял вдруг Невилл. — Я ей весь семестр расписывал, какой Том необыкновенный, как мы с ним подружились, и как ему тут тоскливо одному. Вот, сам смотри, она пишет, что будет скучать, конечно, но уж потерпит до лета. Если что, она всегда может встретиться с нами в Хогсмиде…

И он триумфальным жестом вытащил из пухлого конверта три разрешения на посещение деревни. Я взял свое, глянул на подпись — «Августа Лонгботтом по поручению Артура Уизли», гласила она. Похоже, бабушка Невилла озаботилась какими-то документами, которые давали ей право распоряжаться в отношении нас с Джинни хотя бы такими мелочами, как это вот разрешение!

— Думаю, за второй семестр мы настрочим достаточно писем, чтобы миссис Лонгботтом захотела взглянуть на Тома, — сказала Джинни.

— Стой… — опешил я. — Ты хочешь сказать, что ты тоже…

— Да, я изливала ей душу, — хмыкнула сестренка. — Не вам же, носорогам толстокожим! Кстати, от твоего имени я тоже писала, немножко, а то ты об этом вовсе позабыл!

— Ох, и правда, — стукнул я себя по голове. — Спасибо.

— А Луна писала папе, — добавила Джинни, — ну так он общается с миссис Лонгботтом, поэтому, думаю, у нее уже сложилось мнение о Томе, как о самородке из глубинки. И как думаешь, Рон, она откажется огранить этакое чудо?

— Джин, а ты не допускаешь мысли, что она его узнает?

— Том же старше нее лет на семь-восемь, — напомнила она. — Может, миссис Лонгботтом его и встречала, но, думаешь, первокурсница запомнила выпускника?

— Я боюсь, она встречала его и позже…

— Ну… К тому времени он наверняка очень сильно изменился, — упрямо сказала Джинни. — Рон? Что ты умолк? Если хочешь, поезжай домой или к миссис Лонгботтом, а я остаюсь, это решено!

С этими словами она выхватила у Невилла из рук свое разрешение и спрятала под мантию.

Перечить Джинни, когда она в таком настроении, себе дороже, это я давно знал, поэтому предпочел промолчать. С другой стороны… Если мы проведем каникулы в школе, миссис Лонгботтом не потратится на нас с сестрой, да и на Невилла тоже. А на сэкономленные деньги сможет пригласить Тома на лето… впрочем, у него ведь и свои средства имеются!

— Ладно, твоя взяла! — сказал я сестренке и протянул руку. — Остаёмся. Невилл?

— А? — очнулся он. — Я с вами! А то одного меня бабушка загрызет, это уж точно!

— А Луна?

— И она, — сказал Невилл твердо. — Ее папа считает, что Луне нужно больше времени проводить с друзьями. У них еще целое лето будет, а мы видимся только на переменах, ну и когда уроки делаем, а этого мало!

— Я заочно влюблен в мистера Лавгуда, — серьезно сказал Том, который, похоже, давно уже подслушивал наш разговор. — И в вашу бабушку, о мои верные поглотители знаний!

— Спасибо, не пожиратели наук, — буркнул я, и он засмеялся.

— Да, признаю, я пафосен! Но разве я становлюсь от этого хуже?

— А почему ты сказал «вашу бабушку»? — спросила Джинни без тени улыбки. — Это ведь бабушка Невилла.

— Подумай сама, — предложил Том и бухнулся на кровать, по привычке заложив руки за голову.

Джинни замолчала, а я попытался вспомнить бабушек по мамочкиной и папочкиной линии. Имена-то я знал, только… Бабушка Цедрелла — урожденная Блэк, — уверен, и слышать о нас не захочет. Впрочем, я даже не был уверен, жива ли она. А бабушка по материнской линии — тем более не захотела бы, мамочка ведь сбежала с папочкой и вышла замуж против воли родителей. Ну, та уже умерла.

— Отчего бы вам не написать родственникам? — словно прочитал мои мысли Том. — Если я верно посчитал, той бабушке, что у вас по линии Блэков, немного за семьдесят, а это не возраст для волшебницы. И даже если она злится на сына, вполне может признать внуков. И, Рональд, у вас ведь есть двое дядьев, разве нет? Вы с ними не общались?

Я покачал головой.

— Они же погибли в восемьдесят первом. Вот дядя Билиус — другое дело… кстати, он тоже умер. На следующий день после встречи с Гримом, между прочим.

— Пить надо меньше, — холодно сказала Джинни и вздохнула. — Том прав, братец. Надо написать им. И непременно нужно упомянуть про Невилла — мы же близкая родня!

— Ну вот будем сидеть тут на каникулах, напишем, — согласился я, хотя мысль о том, чтобы написать бабушке Цедрелле, которую я видел только на колдографиях и только молодой, меня немного пугала. Все эти запутанные связи… Я уж молчу о том, что наша ныне покойная двоюродная бабушка Лукреция приходилась тетей тому самому неуловимому Сириусу Блэку. И училась в Хогвартсе в то же время, что и Том!

Тут я потряс головой, чтобы вытряхнуть оттуда лишнее, и тоже упал на кровать.

— Я сплю… — сказал я. — Джин, иди к себе уже, поздно…

— Завтра выходной, олух, — ласково сказала сестренка, пнула меня в бок и удалилась, пожелав всем спокойной ночи.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — с намеком спросил Том.

— Если ты о Лукреции Блэк, то да, — буркнул я.

— Она была очень хороша собой, — вздохнул он. — Но увы мне, училась двумя годами старше. Представляешь, какая ирония судьбы? Ее уже нет, а я вот он… един в двух лицах, чтоб мне провалиться! А ее сестрица Каллидора, если не ошибаюсь, прабабушка Невилла? А?

— Да вроде, — подумав, ответил тот. — Но я ее никогда не видел. У нас даже колдографий нет. Наверно, они с бабушкой не ладили.

— Ладно, с семейным древом разберемся завтра, — сказал Том и зевнул. — Давайте спать. Завтра пойдем в Хогсмид!

Судя по дыханию, он уснул почти мгновенно. Невилл еще поворочался, посопел, потом задышал глубоко и ровно, а я лежал, смотрел в потолок и соображал, сколько у меня на самом деле родственников, с которыми я даже не был знаком! Ладно Невилл, Драко и Поттер, но, к примеру, тот же Флинт…

«Подумаю об этом завтра», — подумал я и постарался уснуть. К счастью, мне это удалось.

Ну а утром оказалось не до того: Том пинками согнал нас с кроватей, велел одеться поприличнее, и через полчаса мы уже шли в Хогсмид, даже не позавтракав. «Угощу в деревне!» — сказал Риддл, и мы устремились…

Джинни как вцепилась в локоть Тома, так и не выпускала. Следом шел Невилл с Луной, а замыкали шествие мы с Миллисентой (судя по всему, ее родня правильно поняла мои намерения, раз не препятствовала нашему общению и позволила ей остаться в школе на каникулы). Что мне нравилось в Буллстроуд — это молчаливость. Вернее, я не отказался бы узнать, что ей нравится, чтобы не промахнуться с подарком, к примеру, но как выспросить, я не знал. Оставалось полагаться на Джинни с Луной, не все же ограничиваться открытками!