Последний фей

Те самые?!?!?!

Ждали нас?!..

Кабуча!!!..

Какие заклинания… какие заклинания… какие заклинания…

Какие тут в пень горелый заклинания с одной рукой!!! Бежать, бежать и бежать!!!..

Новый безнадежный рывок студиозуса, сопровождающийся пинком куда-то в район отвислого голого брюха привел лишь к тому, что волшебника развернуло спиной к гнусной зеленой роже. И полный растерянности и ужаса взгляд упал на другую зеленую рожу – едва ли не в десятке метров от него, и вряд ли хоть сколько-нибудь менее гнусную, чем только что виденная.

Бугень…

БУГЕНЬ?!?!?!

Его премудрие снова было дернулся, но тщетно: в огромных лапах невозмутимого гугня он чувствовал себя приговоренным к утоплению котенком.

Вспомнить бы хоть одно заклинание, которое можно сотворить, будучи зажатым вниз головой под мышкой великана как сверток с бужениной…

Используя очищенный глаз на двести процентов, его придавленное, но не подавленное премудрие произвел быстрый подсчет претендентов на его анатомию.

Бугней было двенадцать, гугней раза в три больше, и каждый из них был выше самого рослого гаварова людоеда как минимум на три головы. Значит, и прав на настороженно притихших в их сокрушительных тисках пленников у лесных обитателей было больше ровно в три раза.

По крайней мере, так эту задачку решили сами гугни, презрительно искривили большие капризные рты и стали вальяжно разворачиваться, чтобы уйти под покров леса.

Мнение же бугней – то ли не столь искушенных в сложной науке арифметике, то ли более истосковавшихся по деликатесам на змееконной диете – было прямо противоположным.

О чем они и дали незамедлительно знать.

Бугень в дублете, сплошь расшитом кольцами и серьгами, вырвался вперед и, вскинув меч, с оскорбленным ревом кинулся на уносящего Лесли конкурента по пищевой цепочке.

Если бы не своевременная подножка предводителя, племя гугней уже в следующее мгновение уменьшилось бы на одну лысую шишковатую голову. Насколько меньше бы стал отряд преследователей, Агафон сказать затруднялся: острые мечи, легкие доспехи и подвижность против тяжелых дубин и преимущества в численности и росте – уравнение, скорее, для рыцаря, нежели волшебника.

Однако, по-видимому, составлять подобные примеры мог не только он.

Дав драчуну остервенелого пинка, командир охраны замка быстро шагнул к самому огромному и откормленному противнику, зажимавшему в объятьях чародея и, угрожающе набычившись, но предусмотрительно не поднимая оружия, прорычал:

- Гугни отдать человек-мужик и человек-женщина, три порции каждого!

Агафон узнал в нем приснопамятного кулинара и сморщился как моченое яблоко.

Интересно, какие рецепты шеф-повар Гавара и его гарнизона держит в запасе для тех, кто выставил его посмешищем перед всеми приятелями? А для тех, кто слопал недельные запасы так бережно хранимых продуктов его хозяина?..

Школяр нервически сглотнул пересохшим горлом и понял, что узнать об этом ему вовсе не хотелось.

Но мнения его, увы, никто не спрашивал, и переговоры уже шли полным ходом.

- Гуги мног! – угрожающе сообщил главный гугень.

- Бугни меч иметь! – не остался в долгу Гдддр, и для демонстрации одним взмахом меча рассек надвое ствол осины толщиной в человеческую руку.

Неуемный драчун, уже пришедший в себя и почуявший новый простор для применения своей энергии и способностей, тут же скосил еще один, затем второй, третий[78] – и торжествующе уставился на дальних родичей, оскалив зубы:

- Гугни хрясь!

Лесные жители остановились – впечатленные, но не запуганные – демонстративно взвешивая в не занятых продуктами руках фирменные дубины.

Носитель Агафона – судя по всему, тоже вождь, начальник, верховод, или как это называлось у не слишком разговорчивых с исследователями великанов[79], шагнул вперед, угрюмо крякнул, замахиваясь – и торчавший из земли обрубок разлетелся в щепы по самый комель.

Проделать то же самое с остальными тремя свидетельствами бугневской удали не дал Гдддр: молниеносный выпад – и в кулаке ошарашенного гугня осталось не больше четверти его оружия.

- Гугни отдать еду! – вызывающе прорычал генерал-кашевар.

Тупо глядя на обмотанную кожаными полосками кочерыжку в своей руке, главный гугень попятился, и гордый собой кулинар самодовольно закинул голову и расхохотался.

Предводитель противника скривился с отвращением, коротко рявкнул нечто неразличимо-яростное, и орда его двинулась неожиданно проворно, рассыпаясь полукругом. И не успели замковые людоеды понять, что происходит и чем это чревато, как обнаружили, что от леса теперь их отделяет почти три с половиной десятка вооруженных и чрезвычайно недружелюбных великанов.

По новому сигналу вождя гугни шагнули вперед.

Потом еще раз.

И еще.

Полукруг заметно сузился.

Единственный открытый сейчас для незваных гостей путь был в трясину.

- Буги топь! – прорычал гугеньцоллерн, злобно прищурив маленькие глазки, вырвал из лап товарища дубину и неистово взмахнул ей перед самым носом Гдддра. – Гуги мног!

- Бугни меч иметь! – свистнула перед глазами вождя синеватая сталь. – Дубины рубить, и гугни рубить!

В ответ гугни издали низкий монотонный звук, похожий на эхо отдаленного камнепада, и двинулись на не понимавшего намеков и предупреждений противника.

Полукруг сузился, но бугни остались на занятых позициях, потрясая мечами и щеря тонкогубые рты в воинственных оскалах.

Их противники ответили похожим представлением, но к открытым боевым действиям переходить тоже не спешили.

- Гуги мног! – снова повторил, грозно играя желваками, главный гугень.

- Бугни меч иметь! – уже привычно отозвался повар и замолк, сконфуженный ощущением дежа вю.

Ситуация зашла в пат, да там и осталась.

Гдддр заскрежетал зубами, бросил горящий голодом, унижением и местью взор на беглецов, стиснутых в стальных объятьях презренных родичей…

И тут в его зеленую безволосую голову пришла мысль, после которой иной дороги ему в памяти потомков, кроме как в Гдддры Высокоинтеллектуальные Миротворцы, не стало.

- Гугни и бугни еду делить! – сияя очами и лицом, будто зеленый ангел вечного мира, дружбы и жвачки, проговорил он. – Пополам! Гугни – два, бугни – остатки!

- Буги – отстат-ки? – старательным эхом повторил за ним гугеньцоллерн с таким видом, будто решал в уме систему дифференциальных уравнений[80].

- Да! – радостно закивал кулинар-дипломат. – Всё честно! Делить – и домой! Кушать!

- Кушать?.. – сосредоточенно произнес шеф гугней, поглядел на соперников, на соратников, на мечи, дубины и добычу…

- Кушать! – довольно подтвердил задира, проворно выныривая из-под локтя командира. – Гбббд любить человек женщина! Особенно под маринадом!

Гугеньцоллерн перекосился брезгливо, давая всем видом понять, что он думает о таком нелепом виде приготовления доброкачественных человеков женщинов, наморщил узкий лоб, искривил физиономию – не иначе как в помощь мыслительным процессам, со скоростью беговой улитки протекавшим в затерянном под черепной коробкой мозгу…

И Агафон с холодящей душу уверенностью осознал вдруг, что сейчас, с секунды на секунду… с минуты на минуту… с получаса на получас… но точно сегодня… это вот зеленое рыло разинет свой косой рот и согласится на раздел продпайка… и тогда… и тогда…

Да если и не тогда… Если и не согласится…

Какая разница, кто их скушает… и под маринадом или без…

Но вот если бы они… если бы гугни… и бугни…

Если бы они… они… если бы…

- Ну, чего гугни думать долго? – скроив зверскую рожу, скандалист нетерпеливо поиграл сосископодобными пальцами на рукояти меча. – Уснуть на ходу, как семирук?

Гдддр бросил на бесшабашного бойца яростный взгляд, предупреждающий о более тщательном выборе эпитетов…

И тут его премудрие осенила идея. Предельно простая и невероятно тупая, но единственная, которая вообще озаботилась осенить бедную студенческую голову в критический момент, и поэтому заслуживающая если не доверия, то благодарности за дерзость и отвагу.