Вовка в Троеклятом (СИ)

Мне ничего другого не оставалось, как шагнуть внутрь. Представляю, как смотрелся со стороны: растрепанные волосы, недельная щетина, метла в руках. И не смотря на то, что на плече вдобавок восседал благоразумно молчащий ворон, мало вероятно, что я походил на ведьмака. Скорей, на придурковатого дворника.

Убогость внутреннего убранства и обстановки продолжала удивлять меня. Даже простенькая избушка Серенького, по сравнению с тем, что я увидел сейчас, вспоминалась солидным теремом. Грязный нетесаный стол, две хромые табуретки, покосившиеся полати — вот и вся мебель. Картину довершала драпировка стен, состоящая из плесени, вперемешку с паутиной. Все это так контрастировало с хозяйкой, ее гордой осанкой, прирожденным лоском, что казалось нелепым даже временное пребывание леди в этой обстановке, не говоря уж о проживании.

Эти мысли, наверно, полностью отразились на моей физиономии. Яга снисходительно улыбнулась. Затем мановение руки и часть стены, противоположной к входу, словно ворота новомодного гаража, поднялась, открывая проход в светлое просторное помещение. Лачуга оказалась всего лишь маскировочным тамбуром.

Гостиная по богатству и убранству уступала лишь Емелиному дворцу, при этом стократно превосходила его изысканностью и вкусом. Создавалось впечатление, что над интерьером работал профессиональный дизайнер.

После того, как мы вошли внутрь, стена бесшумно стала на место.

Яга выжидательно смотрела на меня.

— Понимаешь, тут такое дело…

Хозяйка улыбнулась.

— Никаких дел. Что я, правил не знаю? Сначала накормить, напоить и все такое прочее, а уж потом и о делах потолкуем. Или торопишься шибко?

Я неопределенно пожал плечами. С одной стороны, действительно торопился, а с другой опасался пренебречь гостеприимством, чем мог навлечь на себя гнев леди Яги. А это в данных обстоятельствах было недопустимо.

— Тогда ставь метлу, проходи. Марго! У нас гости!

На зов хозяйки на одной из трех лестниц, спускающихся в гостиную, появилась черная пушистая кошка. Судя по всему, тоже из принципиальных, потому что подобно Ваське предпочитала передвижение на четырех лапах.

Потершись о ногу Яги, она с выжидательным любопытством уставилась мне прямо в глаза.

— Вовка. Сантехник. — Представился я, решив, что именно этого от меня ждут.

Возможно. Так как киска, жеманно потянувшись, бархатным голоском промурлыкала:

— Маргарита. Можно Марго.

Официальная часть завершилась, и ведьма, знаком указав следовать за ней, направилась в смежную с гостиной комнату.

Карл, все время чувствовавший себя не в своей тарелке, на сей раз не сдержался и тихонько прошептал мне на ухо:

— Посмотр-ри какое у нее чудесное обр-рамление!

— Обрамление чего? — Так же тихо спросил я, заработав очередные баллы в пользу своей бестолковости, с точки зрения ворона.

— Обр-рамление окончания пищевар-рительного тр-ракта. А как гр-рациозно двигается! — Карл принялся раскачивать головой в такт плавной походке Яги. Если бы добавить пер-рышек, ей-ей не устоял бы и нар-рушил заключенную с тобой конвенцию.

Следующая комната оказалась столовой, где уже ожидал шикарно накрытый стол. Мы сели и приступили к трапезе, перекидываясь ничего не значащими фразами.

Не смотря на то, что успел выпить три фужера отнюдь не слабого напитка, ворон продолжал чувствовать себя неуютно в обществе хозяйки Чертогов.

— Полечу, пр-ролечусь. Хозяйство потр-ребно пр-роведать…

Никто не возражал относительно решения Карла. Только Яга предупредила:

— Если у следующего выводка лебедят обнаружу хоть одно черное перышко…

— А чо, чуть чо, ср-разу я?! Ты еще скажи, что Емелины негр-ры — мои детки. Птенчики. Тоже ведь чер-рные… И, вообще, говор-рят в Гор-роде пеликан объявился. Между пр-рочим, тоже чер-рный. А от Гор-рода досюда, кр-рылом подать. А он такое выкаблучивает, пр-росто стр-расти какие-то. Естественно, гор-раздо легче валить все гр-рехи на бедного несчастного вор-рона, чем находить истинных виновников. А я и так уже еле-еле от земли отр-рываюсь, весь собаками обвешанный.

— Не желаешь у меня чучелом поработать? Я тебе золотую жердочку припасла.

— Покор-рнейше благодар-рю! В др-ругой р-раз, в др-ругой жизни!

Ворон выпорхнул в окно, которое первоначально я принял за картину.

— Как его сестренка терпит? Не понимаю.

Мы продолжили ужин.

Как и обещал Хоттабыч, пленников поместили в более комфортабельные камеры. Их разъединили. Неизвестно, чем руководствовались тюремщики, разделяя узников, толи половыми признаками, толи чародейскими способностями. Как бы там не было, а Серенького и Ваську заперли в одну камеру, Яне же достались отдельные апартаменты.

Ведьма нервными шагами измеряла небольшую темницу. Вовка что-то задумал, а что именно? И тем более не было абсолютной уверенности, что его план выгорит. А сидеть и ждать у моря погоды — не в ее правилах. Что-то нужно было предпринимать. А для этого первейшим и необходимейшим условием являлась свобода. Приоритетная задача была определена, а вот ее решение…

Стало немного понятно, что представляет из себя неведомое колдовство, пропитавшее все вокруг. Законсервированные чары неопределенной направленности активизируются после применения колдовства и не только нейтрализуют его, но и приводят к обратному результату. Уж это ей пришлось испытать на собственной шкуре. Так что дальнейшие эксперименты с применением магии были нежелательны и крайне опасны.

С другой стороны вырваться из каменного мешка при помощи физической силы не удалось бы даже Серенькому. Чего же говорить о хрупкой девчонке?

Оставался еще один вариант: хитрость и обман. Но для того, чтобы им воспользоваться, необходимо иметь объект воздействия, потому как дурить саму себя — занятие скучное и бесперспективное.

Яна подошла к дверям и в течение часа пыталась привлечь хоть чье-то внимание. Начав с обыкновенных стонов, она постепенно перешла сперва на крик, а потом и на истошный визг. Все безрезультатно.

Получалось, как ни крутись, а без колдовства не обойтись. Только нужно все тщательным образом обдумать.

Ведьма забралась с ногами на оббитые мехом нары (Хоттабыч ведь обещал комфорт), обняла колени и, прикрыв глаза, погрузилась в размышления.

— Василий, что-то ты смурной какой-то, случилось что? — Обратился к сокамернику Серенький, как только за их спинами с лязгом захлопнулась тяжелая дверь.

— А ты считаешь, что с нами ничего не произошло?

— Ну, не настолько же, чтобы делать траурную морду. Видишь, даже водку не отобрали, — в доказательство своих слов медведь звякнул котомкой. — У меня и рыбка имеется. Поужинаем, поспим, а там глядишь, Вовка придумает, как нас вызволить. Шибко умный он, однако. Даже Хоттабычу голову задурил.

Серенький вытащил сразу две бутылки водки и охапку вяленых лещей. Сдвинул на край тюремный ужин, заблаговременно оставленный на вмурованном в пол одноногом столике, наполнил глиняные стаканы.

— О нем-то я и беспокоюсь, — сказал кот, чокаясь с медведем.

— За него не волнуйся, выкрутится.

— Вот, и я думаю. Может даже уже.

— Что уже?

— Выкрутился.

— Ты про что?

— Понимаешь, — Васька жадными глотками опустошил стакан, оторвал от рыбы плавник и, словно зубочистку сунул его в рот, — пока вы тут с Яной кого попало из неволи выручали, мы в лесу черта словили. Он готов был Вовку сию минуту домой отправить.

— Так не отправил же.

— Вовка сам не захотел. Сказал, потом. А черт связанный в избушке лежит. Вот я и думаю, что он решил воспользоваться услугами беса. Глянул в какую непонятку мы вляпались.

— Васька, ты не прав. Ежели он тогда не смылся, когда знал только, что мы в Город подались, то уж теперь и подавно нас не оставит. А если и захочет воспользоваться услугами нечистого, то только для нашего освобождения. Может, как раз в этом и заключается его план?