Тропы воздуха (СИ)

   Молча сев на лежанку рядом с братом, я аккуратно и тщательно наложил тёмную "ледышку" на его ногу прямо сквозь бинты. То же самое проделал и с забинтованным плечом, и с рукой.

   -- Так легче? -- негромко поинтересовался я.

   -- Ага, -- ответил блаженно прикрывший глаза светлый. -- Значительно.

   Роса вернулась в комнату с завтраком и дальнейший разговор был пока отложен. Оголодавший Ван приговорил свою порцию в считанные минуты, и женщина, смеясь, обеспечила примеривающегося к моей еде светлого добавкой.

   Потом я помог Росе обработать рану Вана, увидев которую, светлый зашипел разъярённым тигром. Да, понимаю, меня тоже не вдохновил вид почерневшего от воспаления колена и омертвения тканей вокруг ран от зубов хаотичной твари. Хотя Роса успокоила, сказав, что заживает хорошо, и недели за две-три всё придёт в норму. Брат, услышав сроки, выругался.

   -- Не ругайся, -- спокойно сказал я, накладывая на раны прозрачную мазь из запасов, данных мне в путь Арисом.

   -- А ты меня не учи, я старший!

   -- А ты не дёргайся, а то я тебе случайно ногу сломаю...

   -- Тогда я тебе случайно ухо оборву...

   -- Наглая светлая морда...

   -- Ирис...

   -- Зараза!

   -- Не затягивай так, больно же!..

   Устыдившись своего минутного порыва, я тут же ослабил бинт и даже не забыл про "ледышку", чтобы снять боль. А после перебинтовки мой брат снова уснул.

   Попытавшись быть хоть чем-нибудь полезным приютившей нас двоих женщине, я наткнулся только на ласковую улыбку, пожелание отдохнуть и набраться сил. Переодевшись обратно в свой камуфляж (без куртки и разгрузки, обойдясь только футболкой), я вышел во двор, чтобы потренироваться. Золотую прядку волос из разгрузки я перепрятал в карман штанов, предварительно заплетя частью в тонкую косичку, чтобы не запутывалась, -- почему-то очень не хотелось, чтобы Роса её увидела. Мышцы ныли, требуя разминки, и если в ближайшее время хорошую нагрузку не обеспечить -- боль будет адская.

   Красиво тут всё же! Лето... А дома -- зима... Дома. Как же я скучаю по дому.

   Широкий посыпанный песком двор был идеальным местом для тренировок. С фламбергом?.. Поудобнее уложив крылья, я отверг мысль о тренировке с тяжёлым оружием. Фламберг не рассчитан на наличие крыльев за моей спиной, ещё покалечу... Мне теперь бережно нужно относиться к ним. Эти крылья гораздо большей заботы требуют, чем мои полуэфирные. Теперь сложить их так, чтобы не мешали... В руках два клинка... Я чуть-чуть постоял с закрытыми глазами, пытаясь уловить музыку. Поймал. Тело мгновенно ушло в движение, ритм схвачен, Крылатый в танце!.. Как звучит эта музыка и сердце моё бьётся в ритм с ней, я создаю эту музыку из движения, подчиняясь мелодии, звучащей внутри! Мечи порхают легко и доспех самой лёгкой чешуёй, намёком на броню струится, то и дело исчезая...

   Великолепный, сложный и неравномерный, но чистый ритм был нарушен, когда музыка уже подходила к своему завершению. Внутри дёрнуло пронзительной, острой болью, словно в спину ударили раскалённым стилетом, клинки вмиг оказались в личном пространстве, а меня едва не бросило на землю...

   -- О-охо... -- вырвался тихий стон, когда я смотрел на свои окровавленные ладони, снова едва не выплюнув лёгкие. -- ...! Да когда же это закончится...

   -- Не прошёл для тебя путь по болоту бесследно, мальчик...

   Тыльной стороной ладони вытерев кровь с подбородка, я поднял на Яра взгляд и мрачно ответил:

   -- Это не имеет значения. Сделать всё равно никто ничего не сможет, -- поглядел в небо, чувствуя, как тянет ввысь. Как же мне надоел привкус собственной крови... -- Не пытайся мне помочь, человек. За брата -- я благодарен, но мне -- не трать силы понапрасну.

   Ввысь тянуло всё сильнее, зазвучали не слышимые никому кроме меня, знакомые струнки полёта и ветра. Человек бесконечно долго смотрел на меня, пока не спросил в полголоса:

   -- Сколько тебе лет, Ирдес?

   -- Скоро три недели как пятнадцать стукнуло, -- ответил я, вспоминая минувший день рождения. Странно как... Месяца ещё нет, а кажется -- вечность прошла.

   -- Недели? -- не понял Яр. -- Это сколько?

   Спалился, наследничек? Сам дурак...

   -- Э... неделя -- это семь дней, -- осторожно ответил я.

   -- Так и сказал бы, что три седмицы, -- белозубо усмехнулся человек.

   Ирдес -- дурак невнимательный! И ещё много плохих слов.

   -- Знать много разных языков -- иногда вредно, -- решил попытаться выкрутиться я.

   -- Согласен, -- снова улыбнулся человек. -- От лишних знаний -- одна головная боль!

   -- Знания лишними не бывают! -- сообщила вышедшая из дома Роса. -- Ты бы лучше отдыхал и отсыпался, крылатый ребёнок. Вчера ведь едва живой был.

   -- Не хочу отдыхать, -- помотал головой я. -- Роса, я полетаю немного. Если Ван проснётся, пусть не бежит меня искать, ладно?

   -- А тебе не опасно? -- женщина подошла, погладила крыло с отсутствующим маховым пером.

   -- Да будь воля брата, он бы меня привязал к б... ближайшему дереву и не отпускал без свиты нянек! -- чуть не ляпнул "к батарее"! -- Тоже мне старший, -- фыркнул. -- Взрослый я, уже давно вырос! И знаю сам, что опасно, а что нет.

   Умолк, недоумённо глядя на весело хихикающую охотницу. Что я такого смешного сказал?!

   -- Лети, крылатый, лети... -- сказала, подавив очередной смешок, женщина. -- Присмотрю я за твоим братом.

   -- Спасибо, -- улыбнулся в ответ, и своим "полётным" прыжком взвился в воздух. Забил крыльями, ловя ветер, а в душе так заиграла музыка, что я не выдержал и запел, коротко рассмеявшись...

   Небо моё! Как же восхитительно, что есть небо!

   Не знаю, сколько я летал -- здесь время идёт не так как на земле. Домик охотницы остался где-то позади, но потерять его я не боялся -- незримая связь с братом всегда приведёт меня к нему.

   Далеко к юго-востоку едва виднелась крохотная с такой высоты и дали деревенька. Что-то внутри остро кольнуло при виде этих едва различимых даже для моих глаз домиков. Крылья сами поймали нужный ветер, неся меня к этому селению. Скорее всего -- человеческому.

   Скользнув над деревьями, я мягко приземлился у самого пшеничного поля, сложил крылья, и, не торопясь, пошёл в сторону деревни по краешку между лесом и полем. Попадаться на глаза людям пока не хотелось, лучше так посмотрю, что тут и к чему. Очная разведка всё равно нужна, тем боле, что, судя по карте, мы в человеческих землях, отмеченных пиктограммой "светлые". Тут нужно быть более чем осторожным.

   Ладонью касаясь колосьев пшеницы, я шёл вдоль поля... когда снова, будто колпаком из пуленепробиваемого стекла накрыло. Ощущение ирреальности происходящего стало таким сильным, что всё вокруг показалось сном. А золото колосьев отразило багрянец.

   Я шёл, почти не чувствуя как переставляю ноги. Может, я действительно сплю? Может, всё ещё в бреду?.. А если ничего этого не было... Нет никакого иного мира, нет изначальных, не случилось побега, болота и предка...

   -- Ой... ты кто?..

   Словно из-под земли в паре шагов от меня вырос нескладный растрёпанный паренёк немного меня помладше, но повыше... В пшенице он, что ли, лежал? Да, скорее всего...

   -- А ты кто? -- поинтересовался я, раздумывая как преодолеть разделившее меня с миром стекло. И стоит ли? Мысли в голове ворочались вяло и неохотно.

   -- Снежар, -- не раздумывая ответил паренёк.

   Что-то в этом имени снова заставило душу внутри болезненно дёрнуться. Мой взгляд скользнул по светло-рыжей шевелюре, веснушкам на загорелом лице, задержался на светло-коричневых, как гречишный мёд глазах с оранжевыми крапинками. Да, пожалуй, что это имя ему подходит.

   -- А что ты здесь делаешь? -- не спешил отстать паренёк, с жадным любопытством разглядывая мои крылья, да и вообще меня. -- Ты кто такой? Ты... ты из богов?..

   -- Богов?.. -- попробовал я это слово на языке. -- Нет уж, уволь от такой напасти. Хватит с меня и Владыки...