Горный тролль (СИ)

Моя гримаса не осталась незамеченной… Хоть и расположились мы, как наименее знатные, на самом краю огромной буквы "П", образованной из составленных вместе столов… даже, сидя на приземистых массивных скамьях, мы выделялись из всех присутствующих. Ведь наши головы торчали куда выше человечьих. Так что перед королём, что вместе с дочерью, будущим зятем и ближайшим окружением оккупировал вершину "буквы", мы были, как на ладони. Тем более, что я оказался к нему лицом лицом, в отличие от сидящих напротив Пататортуса и Ургка. Вместе с сосредоточенно уткнувшимся в свою порцию Рымом – это и было всё "население" нашего стола. За остальными такими же свободно умещалось по восемь человек. Можно было бы втиснуть и больше, только дворяне не простолюдины: один другого по пьяни локтем толкнёт, слово за слово, там и до смертоубийства не далеко. У благородных одной кулачной дракой дело не ограничится.

Конечно, простор – дело хорошее, вот только из-за малочисленности едоков и поросёнок нам достался самый маленький. В отличие от остальных… поданных на другие столы… по своим размерам до полноценной свиньи он явно не дотягивал. Или не успел вырасти и нагулять мяса из-за тягот и лишений, выпавших на его долю.

Братьям было легче, им досталась задняя часть, которую они тут же разодрали и теперь приканчивали с большим аппетитом. Ну а нам с Тортусом достались две передних ноги, с которыми мы мигом расправились, голова и рёбра. Эл ещё что-то пытался там отковырять ножиком, я тоже поскрёб тушку когтями… Бессмысленное дело. Сверху тушу явно пережарили чуть ли не до углей. Теперь шкура осыпалась шелухой, а мяса под ней не хватило бы и на один укус. Мрак…

Голову мой собрат по несчастью обгрызать не стал, ну и я на это убожество тоже не позарился – всё ж таки пир в самом разгаре, может ещё чего принесут из съестного. А нет, так пойду за королевский стол, который так и ломится от изысканных яств, а новые блюда всё подносят и подносят. Блин! А тут опять в животе заурчало! Да я за одну кормёжку согласен побыть королём. Как тот слесарь из анекдота…

Не помню, с кем он спорил, то ли с Горбачёвым, то ли с Брежневым, сможет ли он, простой работяга руководить заводом… "Два года, как нефига делать! Год дела принимать буду, ещё год сдавать!" А мне, вообще, много не надо… туда-сюда согласен и за год управиться! Зато хоть поем по-человечески… то есть по-тролльи!

– Эй, Шэрх, – раздался голос Его Величества, – ты чего нос повесил? Что, вино не вкусное, или мясо не понравилось?

– Да в салате по-милански не хватает трюфелей! – чуть не брякнул я фразой из известной поэмы Филатова… про этого… стрельца… Как его там? А-а-а, Федота – удалого молодца.

Только я не этот острослов, вдруг меня король не поймёт? Это когда начальство изволит схохмить, все верноподданные должны вовремя засмеяться, чем радостнее, тем лучше. А когда сам пошутишь, да ещё не в тему… в разрез барскому настроению… могут и врагом посчитать.

Так что ответил я строго по делу:

– Я б и рад, вашество, оценить вино по достоинству, да эл Пататортус всю закуску поел.

От такой наглой лжи обвинённый во всём бедолага вытаращил на меня глаза, а не проглоченный кусок застрял у него поперёк горла. Однако, дворянин не был деревенским олухом, которого можно легко заткнуть за пояс в словесной баталии. Метнув на меня злобный взгляд, толстяк мощным движением глотки протолкнул пищу внутрь и уже раскрыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, только я не собирался давать ему шанс отыграться.

– А что, вашество, эл так же грозен на поле брани, как и за праздничным столом?

Король хохотнул, и в адрес несчастного Тортуса со всех сторон посыпались шуточки, что их мишень "Фарлаф надменный, в пирах никем не побежденный, но воин скромный меж мечей". Не то, чтобы несчастного прямо обвиняли в трусости, но весьма недвусмысленно намекали, что до славы отважного воина тому, как до луны. А неуклюжие попытки эла хоть как-то оправдаться от многочисленных нападок, вызывали ещё больший смех.

Вот только король был не дурак, и о том, чтобы сбить ход его мыслей такой наивной уловкой в сторону нечего было и думать.

– Выходит, Шэрх, тебя едой обделили?

– А то, вашество! Ваш, вон, стол так и ломится от разных кушаний, слуги так и снуют туда-сюда. И всё мимо нас. Обидно ведь!

– Ты, тролль, говори, да не заговаривайся! – одёрнул меня Рамир, – По-твоему, Его Величество что, обжора?

– Я этого не говорил.

– Но подразумевал, – вынес советник вердикт, и добрая половина дворян из тех, кто ещё оставался в здравом уме и трезвой памяти, недобрыми взглядами уставилась на меня.

– Признайся, Шэрх, ведь так и подумал? – хитро прищурился Нариллар Четвёртый.

– Не знаю, как по человечьим меркам, но по нашим, тролльим вы, вашество, до обжоры не дотягиваете. Уж больно вы разборчивы. Хотите посмотреть, что значит "настоящие обжоры"?! Тогда давайте сюда хотя бы вон того барана или телка, раз вы их уже попробовали.

– Ты, Шэрх, тут не распоряжайся! – вновь встрял советник.

– А ты заткнись, не с тобой разговариваю! Вашество, чего он лезет всё время!

– Что ж ты так моего советника, – покачал головой король, а у самого в глазах черти пляшут.

– А чего он?! Слова не даёт сказать!

Четверо слуг с натугой подхватило здоровенное блюдо с телячьей тушей.

– Подождите, я себе не отрезал, – в последний момент отчекрыжил себе порцию Рамир.

– Меньше языком трепать надо было! – не удержался я от комента.

Ни слова не говоря, бурый, как свёкла, чиновник уткнулся в тарелку.

Освобождая место, я сдвинул блюдо с полусъеденным поросёнком вправо к соседям. Благо, что кроме обглоданных костей там на скатерти ничего не осталось. Ближайших к нам дворян, успевших после усиленных возлияний дойти "до кондиции", уже утащили, а их соседи, увлечённые каким-то жарким спором, сдвинулись дальше. Тортус вскочил со своего места, давая слугам возможность взгромоздить на стол свою ношу. Глаза эла азартно блестели, а нож и двузубая вилка подрагивали в руках… Так сказать в предвкушении.

Я невольно ухмыльнулся, что ж, посмотрим, сумеет ли этот Фарлаф воспользоваться своим любимым оружием.

– Стой, куда?! – едва успел я в последний момент вцепиться в переднюю ногу, когда оправившиеся от первого замешательства… как же – неожиданно столько мяса привалило… братья дёрнули тушу на себя.

– Хрясь! – поджаристая корочка треснула, обнажая рёбра, а в образовавшиеся дыры, как вода Ниагарского водопада, хлынула горячая жидкость.

Все повскакивали со своих мест.

– Бестолковые тролли, бульон надо было вычерпать! – опять возник со своими нравоучениями Рамир.

– Вот сам и черпал бы! – не полез я за словом в карман, – Нам-то откуда знать?! У нас в горах так никто не готовит!

– Кряк! – туша едва не развалилась пополам, а в образовавшуюся брешь посыпались какие-то мелкие тушки, заскакав по полу, как теннисные мячики.

Я успел подхватить парочку и отправить в рот. Вкусно! То ли перепела, то ли ещё какие мелкие пичуги.

– Это что, кишки такие? – удивился Ургк.

– Не-е-а, птиши, – мотнул я головой, закидывая в рот ещё тройку "бекасов".

– Тофно! – рыкнул Рым, загребая рукой, словно ковшом экскаватора, тушек пять-шесть и отправляя их в пасть. Две пичуги пролетели мимо, но ни одна не достигла пола.

Та, что летела мне под ноги, была перехвачена на лету стремительно вылетевшей из-под стола чёрной головой. Щелчок пасти, и не успел я моргнуть, как морда скрылась под столом, а точно такая же схватила тушку, пару раз скакнувшую по скамейке, на которой раньше сидели Тортус с Ургком.

Сидящий под столом лохматый Змей-Горыныч ненадолго отвлёк моё внимание. Приподняв скатерть я попытался разглядеть, что же там твориться у моих ног. Это были здоровые псины, наподобие кавказских овчарок, но сколько их, три или четыре в царящей внизу темноте разглядеть было невозможно.