История кривого билда: Баф-машина (СИ)

Профессор поднялся и обнял старого друга.

– Я думал ты не придешь, – прошептал Проф. – Тебе разрешили погружение? Эпилепсия – это прямое противопоказание погружения.

– Лев, я не в капсуле. Мне дали разрешение только на достоверность С+. – Развел руками старый друг и тут же извиняющимся тоном произнес: – Прости, я ограничен в ответах.

– Что-то случилось? – взволнованно поинтересовался Проф.

– Случилось, Лева, случилось.

Друзья уселись за стол. Профессор мгновенно достал пару рюмок и бутылку с прозрачной жидкостью. Смачный «чпок» от пробки и профессор уже наливает в стопку. Пал Палыч останавливает жестом друга, хотевшего налить ему, и переворачивает рюмку вверх дном. Проф на пару секунд замирает и поднимает взгляд на друга.

– Рассказывай! – произносит Профессор. Он отставляет в сторону бутылку и отодвигает налитую рюмку.

– Двойченко помнишь?

– Был такой аспирант. Тот еще выскочка. – кивнул Проф.

– Достал твою работу, последнюю, ту что ты не опубликовал, и выдает за свою.

– Ну, умом он никогда не отличался. Все время урвать пытался. – пожал плечами профессор. – Ожидаемо было.

– Лева, ему верят и он приводит железные аргументы. Я не знаю откуда у него твоя работа, но там не к чему придраться.

– А куда мой компьютер делся с кафедры? Ну, после того как меня объявили... – тут профессор кивнул в сторону и изобразил неопределенный жест.

– Погоди, ты хочешь сказать? Нет! Ты же параноик и все паролил. – нахмурился друг.

– На любой замок найдется свой взломщик. – пожал плечами профессор.

– Да, как-то я не подумал. Эх... Жаль, я думал прищучить этого выскочку. – вздохнул Павел Павлович.

– Скинь мне свой емейл, я напишу тебе адрес облачного хранилища с паролями и допуском. Там лежит первоисточник, а главное там можно отследить все даты и ай-пи, с которых был доступ. Его ай-пи там не будет, только от моего компьютера. Внук мне там систему настроил.

– Я же говорил – ты параноик! – улыбнулся старый друг, но улыбка была какой-то странной, вымученной. Словно его что-то тревожило.

Это не укрылось от взгляда профессора. Он внимательно посмотрел на старого друга, с которым он прошел слишком много, и произнес с нажимом:

– Что случилось, Паш?

– Лева, как мы познакомились? – Спросил Павел Павлович, глядя в глаза профессору.

– Чего?

– Ответь на вопрос. Пожалуйста.

– Мы на научном кружке по гистологии одну и ту же тему представляли. – Недоумевающе произнес Проф. – Потом с тобой до профессорского звания все толщиной научных работ мерялись.

– Когда мы стали друзьями?

– Паш, что за допросы?

– Ответь! – повысил голос старик в пиджаке и почему-то закрыл лицо руками.

– Ты не приехал на «Тихоокеанскую конференцию». Пропал с концами. Я тебя нашел в приюте для алкоголиков. Ты пил два месяца и жил на улице, после того, как похоронил Соню. – Проф пожевал губами, словно ему было неприятно об этом говорить. – Через три года мы хоронили Люду.

– Во что ты одел Люду?

– В платье, которое она надевала на выпускной. Голубой шелк и большой вырез на спине. Ты потом тоже меня искал по приютам, но не нашел.

– Где я тебя нашел? – едва слышно спросил Павел Павлович. По подбородку текли слезы и одна за другой капали на пол.

– Ты меня не нашел. Я ушел пешком к морю. Шел почти месяц и месяц там бродяжничал.

Повисла небольшая пауза. Пал Палыч убрал руки от лица и вытер выступившие слезы.

– Паша, что происходит? – спросил профессор, пытаясь проглотить ком в горле.

– Лева, ты умер. – тихо произнес друг.

Профессор повернул голову чуть-чуть в сторону, так, чтобы было лучше слышно и переспросил:

– Чего?

– Три дня назад, твое тело возили с капсулой на обследование. Обследование показало, что кора головного мозга умерла. Там уже пошли стадии склеротизации, начала разрастаться соединительная ткань. – Павел умолк, снова вытер слезу со щеки и произнес, – Вчера у тебя остановилось сердце. Я тебя не завел...

Проф сидел молча и не моргая смотрел в глаза лучшему другу, но не мог принять факт того, что только что услышал.

– Сегодня были похороны. – Продолжал он. – А потом, мне позвонили из администрации Мальты и сказали, что ты еще здесь.

Павел Павлович закусил нижнюю губу и глубоко, шумно вздохнул.

– Я же живой, я тут, – шепотом произнес Профессор. Голос дрогнул, а глаза профессора забегали. – Так ведь не бывает...

– Я не знаю, – пожал плечами Павел Павлович и повторил слова Профессора, – Так не бывает.

– Погоди! Ты не спрашивал разрешения! Ты сам полез в игру? – спохватился Проф. – Ты... Ты же... Немедленно выйди! Слышишь? Палыч!

Старичок в аккуратном выглаженном костюме не ответил. Он продолжал смотреть в глаза профессору закусив губу, по морщинистым щекам текли слезы, а плечи едва заметно вздрагивали.

– Пашка! Слышишь? Мы что-нибудь придумаем! Выйди! – продолжал говорить Проф и на последних словах повысил голос. Дальше он уже почти кричал, – Паша! Ты меня слышишь?

– Я до последнего, гормоны тебе в вену давил. Я пять раз тебе голову просвечивал. – начал бормотать Павел Павлович. – Я все оборудование с города стащил к тебе в клинику...

Он поднялся на ноги, подошел к подскочившему Профу и обнял его.

– Прости меня, Лев, слышишь? Я думал слабо давлю, когда массаж сердца делал, ребра хрустели. Ты ведь знаешь, у тебя грудная клетка бочкой. Адреналин извели, на три реанимации хватит. – Глубокий всхлип старика и отчаянный хриплый голос. – Прости...

– Ну, ты чего, я же еще живой. – продолжал бубнить профессор.

Вдруг Пал Палыч исчез, словно кто-то оборвал связь или выход был экстренным. Без вообще каких бы то ни было эффектов. Просто в одно мгновение, лучший друг, теплые объятия и одна из важнейших частей жизни исчезла.

Проф опустил руки, обессилено сел на лавку и открыл меню. В открывшемся системном окошке он дрожащим пальцем нажал кнопку выход. Появилось еще одно окно с уточняющим вопросом:

Вы действительно хотите выйти?

Отключение невозможно по жизненным показаниям. Без капсулы вы погибнете с вероятностью в 100%

Да?/Нет?

Профессор глубоко вздохнул и молча уставился на табличку. Так он просидел пару минут, но все же ее закрыл. Затем он открыл окно сообщений и нажал н кнопку “Личные сообщения во внешний мир.”, но вместо положенного окошка с формой для письма на почту или сразу на телефон людям вне игры, перед ним всплыло короткое сообщение.

Error #7321

– Чего? – не сразу понял Проф. Он несколько раз повторил манипуляции, но сообщение повторялось раз за разом.

Профессор вскочил на ноги и хотел было куда-то кинуться, но за не имением цели или места, где его ждут, он просто начал быстро ходить взад и вперед. Затем он остановился, словно пришло озарение.

– Рома! Он же в разработчиках был...

***

– Так и сказал? – сухо поинтересовался Роман, выслушавший всю историю от профессора.

– Да, а потом я открыл меню, чтобы послать сообщение внуку, а вместо меню выскакивает сообщение. “Error” и еще какие-то цифры.

– Зачитай цифры, – пряча взгляд произнес Роман.

– Error #7321 – прочитал Проф и выжидательно уставился на Романа. Тот молчал и бессмысленно ковырял вилкой в салате. – Рома? Что это значит?

– Тебе официальную версию, или мою личную? – хмуро произнес он, не поднимая взгляда.

– Посмотри на меня пожалуйста. – Попросил старик и дождавшись хмурого взгляда исподлобья, задал вопрос, – Рома, кто я?

Роман молча пожевал губами и закинул в рот салат. Профессор с нажимом повторил вопрос:

– Кто я, Рома?

– Программа, сознание переведенное в цифровой код, программная ошибка, вирусный код... – Роман прекратил перечисления и проглотил салат. – Выбирай, что хочешь.

– Как это понимать? Я ведь не первый? Так?

– Не первый и не последний, но... – Роман пожал плечами и махнул рукой.