Похищение Елены

К чести его сказать, сомнений в том, что его земляк остался в живых, у него даже не возникало. Отрок Сергий стал для Иванушки действующим лицом самой первой и самой нерушимой аксиомы. Даже если погибнет мир, говорилось в ней, то рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, из-под его обломков выберется ухмыляющийся Волк и спросит бананов в шоколаде.

А искать унесенного ветром Волка надо было незамедлительно — ведь на то, чтобы найти и доставить золотое яблоко Филомеи у них было совсем немного времени! А чтобы покинуть Стеллу без друга, хоть с целой корзиной этих яблок, речи и не шло. Пусть даже если все королевства в мире и все их престолонаследники провалятся сквозь землю.

— …выбраться?

— Похоже, мы окончательно заблудились!

— Наверное, попался неисправный клубок…

— Неисправные мозги…

— Если ты такой умный…

— Не надо драться, юноши!..

— Ум… мник… на!.. шел!.. ся!..

— А-а-а!..

— Трисей, разними же их!

— Так что ты там говорил про мои мозги, а?

— Трисей!

— А-а-а-а-а-а-а!!!

Даже Иванушке стало понятно, что в пяти шагах от него происходит что-то не то.

Он попытался подняться и со второго захода преуспел. Голова, правда, еще слегка кружилась, но уже не от зелья, которым их опоили на корабле.

— Что случилось? — обратился он в никуда, не надеясь получить ответ, просто для того, чтобы снова услышать звук своего голоса. — Что мы тут делаем?

— Я… учу… этого… пижона… Геноцида… обращаться… ко мне… с уважением!.. — неожиданно для царевича отозвался Трисей, не отрываясь от заявленной деятельности.

— Уй!.. Ай!.. Ой!.. — подтвердил тот.

— Мы заблудились, — в несколько голосов обреченно вздохнули остальные.

— Совсем?

— Нет, наполовину!.. Ауй!..

Иван на мгновение задумался, и тут же лицо его просветлело. Настолько, что если бы просветление это выражалось в киловаттах, то его хватило бы для освещения пары вечерних игр на самом большом стадионе.

Здесь он был как у себя дома. Способ выбраться из любого места самого непроходимого и запутанного лабиринта описывался на странице тысяча шестьсот тридцать восемь «Приключений лукоморских витязей», когда королевич Елисей черной магией маниакального карлика — владельца бриллиантовых копей был заброшен в самый центр подземного огненного лабиринта на летающем острове Коморро. И, самое важное, этот способ уже был однажды опробован Иванушкой на практике — в том самом ярмарочном лабиринте, куда они с матушкой зашли, не дождавшись сопровождающего, и благополучно умудрились потеряться уже через три минуты. Тогда спасением царицы Ефросиньи он заработал дополнительный урок стрельбы из лука в неделю, но, увы, ненадолго — до первой занозы в пальце…

Иван мотнул головой, отгоняя невесть откуда взявшуюся ностальгию, и заявил:

— Я выведу вас отсюда. Следуйте за мной.

— Что, еще один умник? — оторвался от лупцевания Геноцида и ревниво прищурился Трисей.

— А ты откуда знаешь дорогу?

— Даже Трисей не смог найти обратный путь!

— Даже волшебный клубок не помог!

— Ты что, бывал тут раньше, а?

— Еще за тобой будем семь часов сейчас ходить!

— Нет уж!

— И так с ног валимся!..

— Повезло Минозавру — раз, и все!

— Что ты сказал?

— А-а-а-а-а!!!

Царевич вздохнул и закатил глаза. Кажется, полноценно общаться с этими людьми, не вызывая лавины дурацких вопросов, можно было только одним методом. Интересно, что бы сделал на его месте Волк?.. Конечно, без сомнения, использовал бы этот метод.

— Боги Мирра меня поведут! — сурово изрек он. — Кто сомневается в воле богов, поднимите руки!

Двенадцать пар рук синхронно спрятались за спины. Только Ирак остался стоять, покачиваясь и блаженно улыбаясь.

— Вперед! — воззвал царевич. — И да ведут нас боги Мирра!

И все дружною толпою устремились за ним.

Часа через четыре уставшие иолкцы уже вовсю ставили под сомнение не только его компетенцию как проводника воли богов, но и существование самих богов, божественного провидения и Мирра вообще и всего остального окружавшего их когда-то мира в частности. Некий Платос выдвинул философскую теорию о том, что окружающая реальность субъективна и является лишь отражением нашего представления о ней. То есть пока мы думаем, что мы в лабиринте, — мы будем в лабиринте, но стоит нам прилечь отдохнуть, и к нам придет иной сон, более приятный, и мы окажемся где-нибудь на берегу моря, или во фруктовом саду, или в тенистом лесу. Эта теория была горячо поддержана массами.

Откровенно говоря, Иван-царевич с удовольствием и сам стал бы ее приверженцем, потому что ноги под ним заплетались и подкашивались, тонко намекая, что день был у них сегодня трудный, но не успел.

В лицо ему пахнул соленый ночной ветер.

Еще несколько десятков торопливых шагов — и вместо пропитанного клаустрофобией лабиринта восторженных иолкцев, а также торжествующего лукоморца и отрешенно счастливого ванадца встретила бесконечным звездным объятием ласковая старушка-ночь.

— Трисей!..

На могучую грудь слегка смущенного героя откуда ни возьмись упала девица. При свете факела царевич узнал ту девушку из храма, которая украдкой передала Трисею клубок.

Нижняя челюсть Иванушки с грохотом упала на песок: «Вот это красавица!»

— Ты жив, Трисей! И мой клубок с тобой! Он все-таки помог тебе выбраться! О боги Мирра, слава вам, слава! Но почему ты привязал нить так далеко от входа? Я уже начинала беспокоиться, уж не случилось ли с тобой чего… А что с Минозавром? Ты победил его? Пойдем скорее на корабль — а не то мой отец хватится меня, и если он узнает, что я помогла тебе выбраться из этого ужасного лабиринта, то он меня просто убьет на месте! Хвала богам, что сейчас ночь!..

— Так значит… Так нитку… Значит, надо было…

И Трисей в свою очередь возблагодарил богов, что сейчас ночь и не видно ни цвета, ни выражения его лица.

— Так значит, ты хотела спасти нас, о незнакомая дева? — только и смог произнести сконфуженный герой.

— Да, конечно, Трисей, спасти тебя. Как только я тебя увидела, сразу поняла, что если ты умрешь, то я тоже умру!.. А зовут меня Адриана, и я дочь царя Мина. Ну что же ты молчишь? Я из-за тебя так рисковала!..

Трисей, мучительно нахмурясь, совершил умственное усилие, достойное героя, и через минуту выдал:

— Царевна?

— Да!..

— Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой?

— Ну право же, я не знаю… Твое предложение так неожиданно… Так внезапно… Мне надо подумать…

Могучие плечи Трисея колыхнулись.

— Ну если ты не хочешь…

— Я уже подумала! Я согласна! Пойдем скорее на твой корабль!

— Скорее, друзья! — обняв тонкий стан царевны Адрианы, взмахнул рукой Трисей. — Капитан Геофоб ждет нас!

И Иван, закрыв наконец рот, устремился вслед за весело гомонящей толпой стеллиандров, не переставая повторять: «Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой? Согласишься ли ты войти в дом моего отца моей молодой невестой? Согласишься ли ты…» Надо запомнить… Надо запомнить… Надо запомнить… Как все просто… Как все легко… У других. Если бы царевна Адриана не то чтобы дотронулась до меня, а просто обратила бы внимание… или просто посмотрела бы… или невзначай задела краем своего балахона… Я бы на месте тут же умер от смущения. Или, еще того хуже, стоял бы, краснел и молчал, как язык проглотил. Как последний дурак. А Трисей… Как он так может? Не согласитесь ли вы войти… моей невестой… КАК ВООБЩЕ ОНИ ВСЕ ТАК МОГУТ?! И почему этого не могу я? Наверное, все девушки как-то чувствуют, что я такой… такой вот… вот такой… И поэтому не обращают на меня внимания… А какие простые слова и нужны-то, чтобы полноценно общаться с противоположным полом… Только где же их взять… «Не согласитесь ли вы войти в дом моего отца… моей невестой… Надо не забыть!..»

Черные паруса весьма пригодились.

Подняв их сразу же, как только спасенные взошли на борт, и возблагодарив миррских богов за попутный ветер, корабль тайком покинул спящий порт Мина и взял курс на Иолк.