Игры богов

— Так ты расскажешь мне, что мы сейчас увидим? — спросил Нил.

— Нет, — сказала Элис. — Это сюрприз.

— Может, нам лучше выйти в зрительный зал?

— Пока еще рано, — покачала головой девушка. — Я провела тебя тайно. Уборщики не должны показываться среди зрителей телепрограмм — это плохо влияет на имидж компании.

— Я даже не представляю себе, что ты можешь плохо повлиять на чей-нибудь имидж, — заметил Нил.

— Таковы уж правила, — проговорила Элис, опустив взгляд и заправляя за ухо выбившуюся светлую прядь.

— Надеюсь, у тебя не будет неприятностей? — спросил Нил. — Я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадала.

— Не беспокойся, все в порядке, — подняла глаза Элис. — Меня никто не замечает — я всего лишь уборщица. И потом, это даже забавно: обычно я не нарушаю правил.

— Ну, если ты так уверена…

— Да, я уверена, — ответила Элис и улыбнулась.

Сердце Нила затрепетало от радости.

— Мне так приятно, что ты за меня беспокоишься, — добавила девушка еще тише, чем обычно.

Элис и Нил неловко стояли друг напротив друга, как будто держали какую-то крупную мебель. Они боялись встретиться взглядом, и никто из них не садился. В чуланчике был только один стул из оранжевой пластмассы, выглядывавший из-под покрытого липким желтым лаком стола. На спинку стула Элис повесила свою куртку — ту самую строгую синюю куртку, в которой она когда-то убирала помещение, где работал Нил. А потом ее сократили, предпочтя услуги более крупного и дешевого агентства по уборке. И тогда, и сейчас Нилу отчаянно хотелось зарыться в эту куртку лицом, глубоко вдохнув ее запах. Этот запах должен был хоть немного пролить свет на загадку, которую представляла собой эта необычная девушка.

— Сядешь? — спросила Элис.

— Нет, — ответил Нил, — Я только… Я…

— Ты так внимательно смотрел на стул!

— Я думал о том, не хочешь ли ты присесть.

— Нет, мне и так хорошо, — сказала Элис.

Вновь воцарилось молчание. Нил видел в очках Элис свое отражение — маленькое, похожее на крота существо с торчащими в разные стороны вьющимися каштановыми волосами. «Интересно, Элис хоть иногда вспоминает обо мне, когда меня нет рядом?» — подумал он.

Внезапно лицо Элис омрачилось:

— О боже? Я надеюсь, что тебе не скучно — ведь здесь ты можешь поговорить только со мной!

— Глупости какие… — отозвался Нил. — Вообще-то я думал то же самое про себя. Я имею в виду, что тебе со мной скучно.

— Нет, что ты! — прошептал а Элис. — Нил, ты совсем не кажешься мне скучным. Ни капельки.

В романах, которые Нил иногда втайне от всех почитывал, в такой ситуации герой сжал бы героиню в своих объятиях и покрыл бы ее лицо неистовыми поцелуями.

— У меня есть на КПК игра «Эрудит», — сказал он. — Сетевая.

— Нил, ты такой умный! — оживленно проговорила Элис. — Мне кажется, у меня тут…

Пока девушка рылась в рюкзаке, который она повсюду носила с собой, у нее был необычайно озорной и в то же время смущенный вид.

— Нашла! Апельсиновый сок.

Она вытащила два маленьких пакетика с соломинками и протянула один из них Нилу.

— У нас будет что-то вроде вечеринки. Только если ты не против, нам придется сесть на пол.

Не успел Нил сказать, что он совсем не против, как Элис опустилась на пол, прислонилась к металлической стремянке и поправила юбку на коленях.

— Не хочешь сыграть в вариант, помеченный звездочкой? — спросил Нил, усаживаясь напротив нее. Но тут он заметил, что ее глаза чуть заметно расширились, и торопливо добавил: — Я не хочу.

— Я тоже, — вздохнула Элис. — Это делает игру непредсказуемой… Разве тебе мало списка разрешенных двух- и трехбуквенных слов?

— Какого списка? — округлил глаза Нил. — А, того… Ну конечно, достаточно! Ходи первая.

— Ты такой добрый!

— Ходи. — Он передал карманный компьютер Элис и припал губами к трубочке пакетика с апельсиновым соком.

5

Аполлон сидел за гримерным столиком в ветхом трейлере на стоянке перед телестудией. Вокруг него хороводом носились нимфы, грации и полубоги. Он уже жалел, что пригласил весь этот народ, и был бы не прочь скрыть это от всех — но Афродита всегда умела читать его мысли. Конечно, находиться в центре всеобщего внимания было приятно, хоть сама гримерная была далеко не такой шикарной, как он предполагал. И теперь это увидели другие, то есть он не сможет наврать что-нибудь остальным богам.

Противоположный конец трейлера был забит всевозможным реквизитом, причем он принадлежал программе, к которой Аполлон не имел никакого отношения; часть этого барахла была рассована по черным пакетам и дожидалась сожжения. На полулежал грубый коврик невзрачного бежевого цвета, который задирался по краям и был истерт в центре почти до дыр — когда-то он исполнял свои обязанности у входной двери. Окна с закругленными углами были сделаны из прочного двойного оргстекла, а поскольку до пространства между стеклами никогда не добирались чистящие средства, там все было подернуто плесенью. Некоторые из пластиковых стульев были хромыми, у других не хватало спинок. Зеркало, в которое смотрел Аполлон, было чистым, но потрескавшимся, поэтому отражение прекрасного лица бога соответствовало стилю «кубизм». Даже вывеска, державшаяся на двери при помощи липкой ленты, была написана с ошибкой: «Аракул Аполлона».

Аполлон старался делать вид, что вся эта обстановка никак на него не действует, но Афродита знала его слишком хорошо.

— Побольше основы на линию челюсти, — строго скомандовал он своим помощникам, однако Афродита уловила едва заметную дрожь в его голосе.

Это был дебют Аполлона в эфире, а место, в котором он готовился к нему, напоминало сцену второсортного театра.

«Просто чудесно!» — подумала Афродита.

— Я точно не могу тебе ничем помочь? — проворковала она. — Может, принести тебе немного нектара или амброзии? Или крем для рук?

— Возможно, позже, — даже не повернув головы, ответил Аполлон. — Я не хочу, чтобы сквозь пудру проступал пот. Блестящее лицо — это враг телеведущих.

— Ну конечно! — воскликнула Афродита. — Какая же я дура! Я ни за что не испорчу такой важный для тебя день.

Говорить ровным и дружелюбным тоном ей было нелегко.

— Я так взволнована! — продолжала она. — Жду не дождусь, когда увижу тебя в лучах софитов.

Афродита внимательно следила за отражением лица Аполлона в осколках зеркала, пытаясь определить, какое впечатление произвели на него ее слова, но бог солнца был настолько спесив, что искренне верил, будто ей есть дело до его глупой, скучной программы.

— Если хочешь, можешь посмотреть из-за сцены, — милостиво разрешил Аполлон.

— Ух ты! Да ты что? — воскликнула Афродита.

Но тут ей пришло в голову, что в своем сарказме она зашла слишком далеко, и, чтобы показать восторг, захлопала в ладоши. Еще раз бросив осторожный взгляд в зеркало, Афродита успокоилась: никаких причин для беспокойства нет — от ее внимания Аполлон цвел, как цветок в пустыне от прохладной воды. Бедняга и не догадывался, что она запланировала песчаную бурю.

Заиграл мобильный в сумочке Афродиты — звонком служила мелодия «Шизгара» в исполнении «Бананарамы». Вытащив телефон, она посмотрела на экран.

— Извини, дорогой, это по работе, — сказала она Аполлону. — Мне надо ответить. — В трубку же она сказала: — Я так возбуждена! Что ты хочешь со мной сделать?

— Мама, это я, — шепотом произнесли на другом конце, — Эрос.

— Я хочу ощутить твои руки на своем теле! — проговорила Афродита, жестом показав Аполлону, что поговорит снаружи.

Она вышла под моросящий дождь, захлопнув за собой дверь.

— Мама, пожалуйста, не надо этих отвратительных глупостей! — пытался убедить ее Эрос.

— Вот зануда! — бросила Афродита. — Ты совсем разучился радоваться жизни.

— Почему бы тебе не найти приличную работу? — поинтересовался Эрос. — Ты могла бы стать моделью…