Кот в красной шляпе

- Здесь что? – спросил он, дергая ручку замкнутой двери.

- Здесь лаборатория, - ответил Фрост.

- Немедленно откройте!

- В доме никого нет, - ответил Фрост, открывая дверь. Лейтенант окинул взором столы, уставленные стеклянными пузырьками, взял один и стряхнул.

- Осторожно! – воскликнул Фрост и добавил, - это кислота – сильнейший яд!

Шерг быстренько поставил пузырек на стол, и стал заглядывать во все комоды, шкафы и шкафчики. В дверь заглянул один из стражников и позвал:

- Лейтенант?!

- Да!

- Здесь никого нет! – виновато двинул плечами стражник.

- Хорошо, Фрост! – зловеще произнес Шерг, - куда вы их девали?

- Я не понимаю о ком вы? – ответил с достоинством доктор и, поправив очки, добавил, - Если вы о тех которые стучали перед вами – то я их не видел.

Лейтенант Шерг минуту буравил взглядом дыру на лице доктора и потом, вздохнув, сказал:

- Мне придется взять вас под стражу, доктор Фрост.

- В связи с чем, лейтенант?

- До выяснения обстоятельств, - ответил Шерг, - вы расскажете все это Её высочеству феё Маргини.

- Я готов, лейтенант! – высокомерно ответил доктор Фрост.

- Прошу, доктор! – лейтенант показал на выход.

Доктор Фрост закрыл на ключ входную дверь и зашагал вдоль проулка между стражником и лейтенантом Шергом. Одного стражника лейтенант оставил возле дома доктора с приказом: «Наблюдать!!!».

На улице наступила ночь. А в нашем укрытии ночь была всегда. У изголовья Элайни горела свеча. Я всматривался в свое бывшее лицо покрытое испариной, надеясь, что вот откроются глаза и Элайни придет в себя. Я вытирал ей пот на лице и, намочив салфетку водой, прикладывал компресс на её лоб. Я проклинал свои, вернее кошачьи, лапы такие неприспособленные и неуклюжие для любой несложной операции. С ужасом я подумал, что буду делать, если доктор Фрост не вернётся? Жар у Элайни усилился, она что-то шептала, вскидывала руки и пыталась подняться. Я как мог, поправлял повязки, ожидая доктора Фроста, как бога, но его все не было и не было.

А в это время доктор Фрост стоял в зале приемов перед Байли и феёй Маргино и в сотый раз повторял:

- Маргина! Я же тебе сказал, что не делал ничего преступного, - и, взглянув на стоящего сбоку лейтенанта Шерга, добавил, - даже лейтенант подтвердит!?

Лейтенант недоуменно посмотрел на доктора, явно не стремясь быть его союзником.

- Мама, – сказала Байли, помахивая рукой со снятой короной, - что ты хочешь от папы! Он ничего не знает. Правда папа, - обратилась она к доктору Фросту.

- Правда, доченька, - улыбнувшись королеве, согласился Фрост, - тем более я был еле живой после «ЯВЛЕНИЯ», но ты же знаешь маму!

- Джозеф Фрост, не пудри мне мозги, – отозвалась раздраженно Маргина и добавила, - ты явно что-то скрываешь.

- Так, лейтенант, – обратилась она к Шергу, - отведите-ка доктора в тюрьму, пусть посидит ночку-другую, может и вспомнит что-нибудь.

- Мама! Но там же холодно! – возмутилась Байли.

- Ничего, – думая о своем сказала Маргина и, проснувшись, добавила, - сейчас лето – не замерзнет.

Глава вторая. Элайни.

Я проснулась от ужасного храпа. С трудом открыла глаза. По побеленному известью деревянному потолку небольшой комнаты метался беспомощный огонёк растаявшей свечи, освещая небольшой, в локоть высотой, резной столик, на котором стояла неполная миска с водой. Дальше стоял стол. Возле кушетки, на которой я лежала, стояло плетеное кресло с накинутым сверху пледом.

А на мне, прямо возле лица, раскинув лапы, лежал мокрый рыжий кот и храпел, как мужик. Я попыталась вспомнить, что со мной произошло. Вспомнилась мышь, бр-р-р-р, до сих пор бросает в дрожь. Вспомнила «ЯВЛЕНИЕ», которое, на этот раз, было возмутительно мощным, вспомнила, как стала Адамом и пулю. Адская боль. И потом все в тумане.

Так!!! Что этот мокрый кот разлегся на мне и храпит? Вот так! Я тут, бедная, умираю, а он дрыхнет! Я хотела подняться, но голова предательски закружилась и упала на кота. Тот подпрыгнул, как на сковородке и ошарашено уставился на меня:

- Жи-ва-а-я ! – пропел он и принялся топтаться по мне, хватаясь за лицо мокрыми лапами.

- Кот!!! Хватит! Ты меня истоптал всю! И ты чего такой мокрый? – подозрительно спросила я: - Ты что? Описался?

- Ну, вот еще, – обиделся кот,- я, возможно, спасал тебя всеми фибрами души, а ты?

- Между прочим, ты носишь мое тело! – добавил он, - и уже наделала в нем дырок!

- Извини, Глюк! - я чмокнула кота в мордашку, - слушай, а мы где?

- Какой я тебе Глюк! – возмутился кот. И, правда, какой же он Глюк – он натурально Адам. Обиженный Адам добавил: - Мы у доктора Фроста.

- А, в дядюшки Джозефа, - вспомнила я, - только я что-то не помню у него такой комнаты?

- Это в библиотеке, - сказал Адам, - за стеллажами.

Мне, почему то, было хорошо. «Здесь скрывается какая-то тайна» - сказала я и засмеялась. Я всегда была счастлива, когда была с дядюшкой Джозефом. Маму – королеву фей Селивию, умершую при родах, я знала только по семейному портрету, висящему в гостиной в замке. У моего папы, Артура Сайроса, за делами никогда не было времени для меня. Тётя Маргина, штатный маг королевства, мама Байли, была всегда строгой учительницей и никогда не пылала любовью ни ко мне, ни к своей родной дочери. Единственным радостным пятном детства был дядюшка Джозеф. Байли иногда ревновала своего папу ко мне и тогда я чувствовала себя немного виноватой. Все дни рождения я проводила в семействе дядюшки Джозефа, так как с Байли мы родились в один день и в один час. Дядюшка Джозеф учил нас наукам, а тётушка Маргина – магии, чарам и травам. Так как для Байли науки с детства были нелюбимы – отдуваться приходилось мне, Элайни. По правде говоря, учиться мне нравилось. И если дядюшка Джозеф еще пытался терпеливо достучаться до ума Байли, то Маргина сразу поставила крест на науке дочери и на уроках общалась исключительно со мной.

Я вздохнула и почувствовала, что мне ужасно хочется есть.

- Котик, ты есть не хочешь, - ласково глянула я на кота. Котик так глотнул слюну, что я испугалась, как бы он меня не слопал.

- Сейчас пошарю! – сказал Адамчик и пошел к стенке. Там он действительно долго шарил лапами, изредка сверкая большими, как фонари глазами и, наконец, в стене показалась дверь.

- Осторожно там! – предупредила шепотом я и добавила, - И свечу найди – эта скоро погаснет.

Кот ушел. Кажется, я начала вспоминать, как мы сюда попали. «А где, кстати, дядюшка Джозеф? » – мелькнула мысль. Потом подумала, что всему свое время и уютно успокоилась. Я, кажется, задремала, и когда открыла глаза, то увидела уморительную картину - кот на столике, держа двумя лапами нож, пилил, высунув язык, копченый свиной окорок на большом деревянном подносе.

- Тебе помочь? – спросила я. Кот промолчал и я, забрав нож, принялась строгать одной рукой некрасивые куски ветчины. Кот, помогая мне удерживать окорок, внимательным взглядом провожал каждый кусок, как будто отрывал его от собственного желудка.

- Ну, приступим! – сказала я и, схватив кусок, вгрызлась в мясо. Кот мгновенно повторил мои действия, жевал, и, глядя на меня счастливыми глазами, что-то мычал. Наелись мы удивительно быстро. Кот, тяжело переступая лапами, как маленький бочонок снова перекатился за дверь и принес, пошатываясь кружку воды, которую я опустошила и сказала: «Всё!!!» Кот закрыл дверь, взобрался на кушетку и хотел прилечь на моём животе, но я строго сказала: « Не дави!!!» Кот обиженно отвернулся, но все-таки прислонился к моему боку и заснул. « Вот так все мужчины, - подумала я, - пожрал и набок!»

Мы себе дрыхли, а дядя Джозеф в это время крошил крошки тюремной мышке. Возможно даже той, которой была я.

Я проснулась в темноте. Кот, как обычно валялся на мне, правда, в этот раз симпатично мурлыкая.