О бедном вампире замолвите слово

И только когда хирург ушел, а черная изолента уже красовалась на носу, плотно сжимая края резаной раны, Дреплюза осознала, что ее ждет. Поняла, почему Гундарго сказал, что святой Дракула отвернулся от нее. Страшную медсестру ожидало койко-место в родной больнице. Прикосновение осиновой дряни не могло пройти бесследно. Дреплюза опустилась на диван и тоненько заскулила. Так закончить свои дни ей не хотелось. Так вот – бесславно, беспросветно. Она поняла, что не будет в ее жизни ни прекрасного вампира Кирпачека, ни огромного богатства… Да самой этой жизни не будет! Ей стало тоскливо, потом страшную медсестру объял такой ужас, что она тихо заплакала.

– Я хочу жить, жить вечно, – поскуливала Дреплюза, оплакивая свое тело, которым она впервые за длинную жизнь была довольна. Она согласилась бы стать вдвое толще. Согласилась бы и на то, чтобы морщины стали глубже и затянули всю ее морду. Она даже готова была стать немощной, дряхлой, но только бы жить, жить, жить…

Дреплюза плакала, и в притихшей больнице всем казалось, что вместе с нею плачет весь дом – тихо и беспросветно.

– Кто-то плачет, – прислушиваясь, произнес Саша Пушкин.

Они с Эдиком хоть и посмеялись над своим страхом, но все же в библиотеку вернулись не сразу. Немного постояли на улице, покурили. Потом молодые люди сходили в магазин. Денег с трудом наскребли на бутылку водки и банку кильки в томатном соусе. Можно было, конечно, вернуться на Крупу и попросить Мамонта добавить, но им почему-то не хотелось возвращаться туда. Открыв бутылку, друзья сделали по глотку прямо на улице, и, не сговариваясь, оба посмотрели в сторону дома на Крупской. Потом, переглянувшись, принялись хохотать.

– Чертов домик, – смеясь, сказал Саша, не подозревая, что попал в точку.

– Санек, пора б привыкнуть. Мы ж там кого только не видели! – Эдик похлопал друга по плечу. – Пошли? Как-то нехорошо от Мамонта отставать. Он-то не испугался, даю гарантию, что не испугался!

Вернувшись, парни выложили на стол выпивку и закуску. Беседуя о пустяках, они не собирались домой. Пушкин поссорился со своей «гарной дивчиной украинских кровей» и, демонстративно хлопнув дверью, решил преподать супруге урок. Дантес на Крупе отдыхал от назойливых поклонниц, карауливших его в подъезде, на остановках и на каждой лавочке небольшого дворика. Сотовый телефон он отключил и теперь отдыхал от бесконечного трезвона. Они тихо разговаривали, обсуждая презентацию книги барнаульского литератора Семена Лепоты, когда Саня снова замер и, склонив голову к плечу, слегка прищурился.

– Говорю же, плачет кто-то.

– Тебе кажется, – ответил Дальский. Он налил водки, поднес ко рту, резко опрокинул и, проглотив, запил пивом. Потом, благодушно посмеиваясь, сел, взял листок с портретом демоницы и осиновой палочкой сделал небольшую дырку в бумаге там, где сверху хорошо прорисованной могучей грудной клетки темнело заштрихованное черной пастой сердце.

– Сань, а почему ты этой бесовке сердце слева нарисовал? – поинтересовался он.

– У них там вообще все наоборот. – Пушкин пожал плечами. – Какая разница? – проворчал он, открывая консервы. Сейчас его больше интересовала еда, чем анатомия демонов.

Страшная медсестра горько рыдала над своей загубленной жизнью, а ведь еще несколько часов назад она пришла на работу в приподнятом настроении, большое демоническое сердце переполняли мечты и надежды.

Она пила чай и громко хохотала, слушая историю о тапочках для дракона. Потом вампиреллы посплетничали, обсуждая врачей, и, естественно, не преминули сообщить демонице новость, что доктор Кирпачек влюблен в Сервизу. От бдительных медсестер не укрылось то, как побагровело лицо начальницы. Их злорадствующие глазки заблестели, и вампиреллы заговорщически переглянулись, предвкушая интригу.

Из сестринской Дреплюза вышла мрачнее грозовой тучи и устроила разнос ни в чем не повинным санитаркам.

– Дуры, дуры, дуры, – тихо рычала она, как вдруг нашла идеальный способ избавиться от соперницы. – Дуры… дуры… процедуры… – пропела страшная медсестра совсем другим тоном, увидев вошедшую в процедурный кабинет Сервизу.

– Сервиза, милочка, – закричала она, рванувшись следом, – помогите мне найти упаковку плазмы. Больному переливание надо делать.

– Так вот же она!

Ничего не подозревающая Сервиза открыла дверцы шкафа и потянулась к верхней полке.

– Ни здесь, ни там; ни здесь, ни там; ни здесь, ни там, – пробормотала Дреплюза, со всей силой ненависти, на какую только была способна, толкнув красавицу в открывшийся портал.

Девушка вылетела на ту сторону, а страшная медсестра, быстро захлопнув за ней дверцы, для надежности немного подержала. Когда же она снова открыла шкафчик, то увидела, что полочки с пузырьками и коробками лекарств вернулись на место. Потом вышла из кабинета и даже не смутилась, соврав проходившему мимо Кирпачеку, что не видела Сервизу со вчерашнего дня. Вампир нахмурился, посмотрел в сторону поста, но там стояли совсем другие девушки в серых халатах. Он направился к лестнице и не видел, как злорадно ухмыльнулась Дреплюза, глядя ему вслед. Демоница была на седьмом небе от счастья. «Уж теперь-то красавец виконт фон Гнорь будет мой», – думала она. Предавшись сладким грезам, пожилая дама не сразу услышала, как к ней кто-то обращается.

– Вот же ваша плазма, – раздался за спиной нежный голос новенькой.

Демоница, хрюкнув, подпрыгнула, оглянулась и, вытаращив глаза, уставилась на Сервизу. Вампирелла была бледна, в глазах плескалась растерянность.

– Сервиза, вы тут?! – Молодой врач, услышав голос любимой, оглянулся и кинулся к ней. – Дорогая, что-то случилось? – с беспокойством в голосе спросил он, вглядываясь в бледное, растерянное лицо девушки.

– Нет-нет, – спешно ответила вампирелла. – Просто на мгновение потеряла сознание… Наверное… Я пойду умоюсь, выпью воды… Простите…

– Я провожу.

Вампир взял ее под руку, но Дреплюза оттеснила врача.

– Вас ждут в операционной. Ассистента нет. Идите, Кирпачек, я сама позабочусь о нашей милой девочке, – сказала она, увлекая вампиреллу в сестринскую комнату.

Кирп пожал плечами, немного потоптался на месте, сердце его сжалось в предчувствии беды.

– Фон Гнорь, тебя в операционную требуют, – услышал он голос постовой медсестры, подтвердившей слова Дреплюзы.

Кирп поспешил в операционный блок. По пути он на миг остановился у дверей сестринской и, услышав голос Сервизы, решил, что стал слишком мнительным. Его любимая рядом, вокруг много людей – и персонала больницы, и пациентов, значит, все будет в порядке. Возникшую было мысль, что демоница чем-то испугала его Сервизу, вампир отогнал и подумал: может, в кафе пиявки несвежие были? Но и в этом случае за помощью не придется далеко бежать, здесь найдут средство облегчить боль.

– Дорогая, тебе надо немедленно выйти на воздух, тут душно, – ворковала Дреплюза, хлопоча вокруг растерянной девушки. – Где твой плащик?

– В шкафу, – слабым голосом ответила вампирелла.

– Не вижу. – Демоница распахнула дверцы шифоньера. – Милочка, покажи, какой именно твой. На улице моросит, простудишься еще.

Вампирелла, двигаясь, словно сомнамбула, подошла к шкафу и протянула дрожащую руку к вешалке со своей одеждой.

– И здесь, и там, и здесь, и там, и здесь, и там, – прорычала страшная медсестра, снова толкнув Сервизу в шкаф.

Хрупкая красотка влетела внутрь, и злодейка, захлопнув дверцы, навалилась на них всем телом. Немного подождав, она открыла шифоньер: Сервиза пропала, внутри легко покачивались вешалки с одеждой медсестер, будто девушка, исчезнув, превратилась в слабенький ветерок. Страшная медсестра довольно хрюкнула, закрыла шкаф и прошла к столу. Раскрыв ридикюль, она достала кружок кровяной колбасы, откусила половину и, не жуя, проглотила. На душе полегчало.

– Я никому не позволю забрать мое счастье, – заявила она, пряча остаток колбасы в нутро бездонной сумки. – Он мой, мой, мой!!!